Пенелопа Дуглас - Доверие [litres]

– Ну, похоже, у тебя уже есть все необходимые знания, – говорит папа. – Зачем тогда перебирать троих мужчин?

– Некоторым вещам невозможно научить. – Она съедает кусочек стейка, которым с ней поделился Калеб. – Лишь научиться. Тебе так не кажется?

Забавляясь, я наблюдаю за отцом, которому нечего ответить, потому что Тирнан права. Порой людям приходится совершать собственные ошибки и испытывать боль.

Девушка берет свою пустую бутылку и встает.

– Так или иначе, беспокоиться не о чем, – уверяет она. – Я абсолютно не заинтересована в драме, сопутствующей отношениям, и даже если бы была, нас совсем скоро по уши завалит снегом. Идеальный пояс целомудрия.

Подойдя к мусорной корзине, Тирнан выбрасывает бутылку, после чего тянется к холодильнику за другой.

Едва дыша, мы следим за каждым ее движением, пока она наклоняется в своих трехсотдолларовых джинсах, чтобы найти пиво.

Я ерзаю на месте. Выпуклость между бедер внезапно твердеет.

– Ага, – саркастично бормочу, поднеся свою бутылку к губам. – Ведь здесь нет абсолютно никакой опасности.

Папа бросает на меня предупредительный взгляд.

Практически уверен, что он к этому моменту понял: зима выдастся чертовски длинная.

—Что это такое? – Я резко поднимаю глаза на Ноя, прежде чем взять протянутый им пакет.

Последние несколько недель мы при любой возможности ездили в город, предчувствуя конец наших вылазок за чизбургерами и молочными коктейлями. Еще сегодня мне нужно было заскочить в аптеку за припасами на все случаи жизни, если я вдруг заболею во время зимовки на пике и не смогу оттуда выбраться. Теперь я готова к головной боли, насморку, болям в суставах и спине, спазмам, аллергии – сейчас у меня ее нет, но кто знает – и вскоре получу несколько курсов своих противозачаточных.

Я подумывала отказаться от них, но… полагаю, лучше придерживаться рутины.

Он пожимает плечами.

– Никогда не дарил девушке подарок на день рождения. Если не понравится, можешь не носить.

В пакете нахожу футболку и бейсболку. Мы ждем в углу магазина, когда мне выдадут лекарства. Я разворачиваю футболку, поставив упаковку на пол.

Она светло-голубая, с эмблемой города на груди, а сзади на всю спину – логотип «Ван дер Берг Экстрим». У Ноя такая же, только белая.

Ухмыльнувшись, спрашиваю:

– Ты так пытаешься сказать мне, что хочешь вернуть свою одежду?

– Просто подумал, тебе может пригодиться вещь, которая сидит луч… – Сделав паузу, парень меняет мнение: – Вообще-то, моя одежда довольно хорошо смотрится на тебе. Я подумал, что ты захочешь что-нибудь новое, вот и все.

Да. Футболка мне очень нравится. В моем гардеробе их мало. В основном школьные, хотя хорошие воспоминания с ними не связаны, так что носить эту будет приятно.

Перевожу взгляд на бордовую бейсболку с курсивной надписью «ДИКАЯ».

– Выбор был между этой и со словом «ДИВА».

Засмеявшись, надеваю ее на голову и смотрю на Ноя из-под козырька.

– Я ДИВА, – признаю я, – однако предпочту быть дикой дивой.

Быстро приобнимаю его одной рукой за шею.

– Спасибо.

Я отстраняюсь, но он обхватывает мою талию, прижимает к себе и обнимает по-настоящему. Застигнутая врасплох, мнусь на месте, а спустя мгновение крепче сжимаю Ноя в объятиях. Классно обнимать человека, не желающего отпускать тебя первым.

– Моя мама иногда звонит мне, – сообщает он тихим, печальным голосом. – Папа не знает.

Отпустив его, пячусь назад, чтобы заглянуть парню в глаза.

– Не уверен, зачем рассказал тебе. Она просит переводить деньги на ее тюремный счет.

Я слушаю, наблюдая за ним. Никто ее не обсуждает. Мне даже неизвестно, за что она попала в тюрьму.

– И я перечисляю ей деньги, на миг теша себя мыслью, что нужен матери. – Мой кузен грустно улыбается и выглядит таким мрачным. Таким серьезным. Совсем не похожим на Ноя. – Несмотря на то, что понимаю: я всего лишь первый человек, которого, как она думает, можно использовать. Мать знает, отец не станет с ней говорить. А Калеб не может с ней говорить.

А Ной не может говорить с Джейком. К такому выводу я пришла в первую неделю пребывания здесь.

Ему не с кем найти общий язык в отцовском доме. Раньше я этого не замечала.

– Мне бы хотелось, чтобы она умерла. – Ной, сначала уставившийся в пол, поднимает глаза. – Я бы хотел, чтобы она умерла, потому что тогда мог бы любить ее.

Пристально смотрю на него. Мы оба едва дышим, но сохраняем спокойствие.

Он подходит ближе.

– Что бы ты предпочла: быть использованной или забытой навсегда?

– А что предпочтешь ты: быть забытым навсегда или использованным? – бросаю в ответ.

Даже сейчас я не могу определиться. По крайней мере, мать помнит о его существовании и способна показать свою любовь, пусть и фальшивую.

Но с другой стороны… родители хотя бы мне не лгали. Не играли со мной, не морочили голову. Я всегда знала свое место.

Кому было хуже? Ною или мне?

– Примерь футболку до того, как мы уйдем, – просит парень.

Внезапная смена темы беседы заставляет меня моргнуть.

Ной делает очередной шаг мне навстречу. В его взгляде появляется суровость, пока он оттесняет меня дальше в угол.

– Не хочу, чтобы она оказалась слишком обтягивающей, – поясняет Ной.

Он нависает надо мной, глядя сверху вниз. Наши тела разделяют считанные сантиметры.

Что? В магазине? Я осматриваюсь по сторонам.

– Ной…

– Я действительно рад, что ты здесь, – шепчет парень, перебив меня. – Рад, что ты вернулась.

– Почему тебе так необходимо мое присутствие?

– Почему бы и нет?

Изучаю его глаза.

– Потому что, когда ты уедешь, меня рядом уже не будет.

Он умолкает, не разрывая нашего зрительного контакта. Ной отчаянно желает уехать, и он это сделает. Рано или поздно.

Рано или поздно я тоже уеду. Ему нужна не я, а спасательный плот.

Вновь оглядевшись и не заметив никого вокруг, прячусь за Ноем, снимаю его старую футболку и вручаю ему. Поправляю бейсболку и продеваю руки в рукава своего подарка. Избегая его взгляда, ощущаю трепет, распространяющийся по коже.

Мой лифчик прикрывает больше, чем бикини, к тому же я в джинсах. В целом на мне больше одежды по сравнению с тем днем на озере, когда они взяли меня на рыбалку несколько недель назад.

Однако с двумя растрепанными косичками, в бейсболке, с грязью под ногтями впервые в жизни – никогда еще я не чувства себя настолько красивой.

То, как Ной смотрит на меня…

Как Джейк смотрит на меня…

Как Калеб отказывается смотреть на меня, при этом буквально осязая каждое мое движение, если мы находимся в одной комнате.

Кожа моих грудей, только наполовину закрытая ярко-розовым бюстгальтером, пылает под взглядом парня. Я натягиваю футболку и чувствую, как Ной задевает мои руки, помогая ее надеть. Снова поправляю свою кепку, а его пальцы до сих пор сжимают край ткани ниже моей талии.