Александр Крупцов - Мой друг МПС и все, все, все… (Из записок старого опера)

Наши вечерние посиделки за столом-дастарханом продолжались очень долго. От бабушки Сабиры я узнал, что казахский дастархан и гость – понятия неразделимые. У казахов есть такая поговорка: «Лучше один шыж-мыж, нежели тысяча сиз-биз» (сиз-биз – обращение на «вы»). То есть для гостя лучше накрыть один раз стол-дастархан, чем тысячу раз уважительно к нему обратиться.

У казахов принято, что дружбу и общение надо начинать с «дэм татысу» [28] Угощения – в переводе с казахского языка. . Если сосед помог соседу материально или по хозяйству – в честь него обязательно устраивают «дастархан». Все, что готовят для дорогого гостя и чем его будут угощать, – конагасы. Самому почётному гостю во время трапезы преподносят голову барана, и тот должен её разделить среди присутствующих (причём каждый кусок от бараньей головы имеет свое значение).

За ужином бабушка Сабира рассказывала историю своего многовекового рода Кыпшаков из Среднего жуза [29] В переводе с казахского языка – Жұз – союз. Исторически сложившееся объединение казахов. Всего образовалось три жуза: Старший жуз, Средний жуз и Младший жуз. .

Она же в эти тихие вечерние посиделки нам поведала об одиннадцати приметах, в которые верят казахи с древних времён и которые мы запомнили навсегда:

– не отпускать гостя, не дав ему попробовать хотя бы маленький кусочек хлеба (гостеприимство – одна из важнейших черт казахского народа);

– не есть из треснувшей посуды (иначе ваш ангел-хранитель отвернётся от вас);

– не копать землю беспричинно (этим можно отпугнуть благополучие);

– не стричь ногти и волосы ближе к ночи (этим вы теряете частичку своей души);

– нужно накрывать на ночь еду на столе (иначе на неё могут положить глаз злые духи);

– нужно провести три круга над головой личной вещью, которую собираетесь выбросить (иначе новая вещь не принесёт удачи);

– беременной женщине нельзя перешагивать через натянутые верёвки (иначе ребёнок может родиться с болезнями);

– не покупать вещи для ребёнка до его рождения (это может привлечь злых духов);

– не показывать чужим новорождённого, пока ему не исполнится 40 дней (иначе его могут сглазить);

– нужно гасить пламя свечи, не задувая его (задув огонь, можно сдуть счастье и богатство);

– нужно есть правой рукой (так как с пищей в левой руке к вам легко могут внутрь попасть недуги).

А ещё бабушка МПСа нам рассказывала сказки про злых духов-дивов, про богатырей-батыров: Кобланды-батыре, Толагай-батыре, красавиц-пери, волшебном крылатом коне Тулпаре, при этом она тихо напевала бесконечные мелодичные казахские песни. А когда рассказывала сказки про коварную и злую Жалмауз Кемпир (Баба-яга), мы натягивали от страха ватные одеяла на голову и незаметно для себя засыпали.

Вот так и пролетели мои незабываемые дни у бабушки Сабиры, так же, как стремительный и молчаливый усатый сокол-сапсан пролетает над вольной бесконечной казахской степью.

Отец меня увозил домой по степной просёлочной пыльной дороге, бабушка Сабира украдкой смахивала слёзы, и потом с МПСом, который остался у неё до конца лета, они долго махали нам вслед.

Я очень соскучился по родимому гнезду, по родителям, но и в то же время у меня на душе была необъяснимая грусть от прощания с бабушкой Сабирой, МПСом, аульскими мальчишками и степью с её красотой, бесконечностью и тайнами.

Оставшийся в ауле МПС отдался вольнице. Он с мальчишками из родового аула объезжал молодых резвых жеребцов. А после того, как красное большое солнце свои жирные бока прятало за ровный степной горизонт, они уходили в ночное – тебин (тебенёвка – ночной выпас), перегнав на дальние пастбища аульский табун лошадей. Там мальчишки разжигали костёр, возле которого располагались на брошенных на уже остывающую землю, отдающую накопленную за день теплоту травам, старые тулупы и ватные одеяла. Всю ночь мальчишки рассказывали всякие истории, небылицы и страшилки, а костёр, потрескивая, бросал яркие искры высоко в небо. Эти искры, улетая в чёрное бесконечное небо, превращались в яркие звёзды. Пасущиеся неподалёку лошади фыркали и иногда трясли длинными гривами. Они отбрасывали длинные колеблющиеся тени и казались от этого огромными сказочными существами. Только под утро аульские мальчишки сладко засыпали возле уже погасшего костра.

Наше детство было насыщено всевозможными событиями и приключениями, тесно связанными с бытом и жизнью людей различных национальностей, с которыми мы общались, росли, приобретали опыт, матерели, как молодые волчата в одном помёте у матери-волчицы. Поначалу она их кормит своим молоком, потом таскает мышей и других мелких грызунов, придушенных ею, а уж потом приносит молодым волчатам этих мелких существ живыми. Волчата играют с грызунами, а потом во время игр съедают их.

Благодаря этому общению мы становились богаче душой и сердцем. С теплотой я до сего времени вспоминаю бабушек Екатерину и Сабиру, тех людей, которые нас окружали в детстве, у кого мы черпали многовековую многонациональную культуру и традиции проживавших с нами по соседству народов.

И вот, пока МПС с аульскими мальчишками на лошадях носился по необъятной степи, ходил в ночное и объедался бауырсаками бабушки Сабиры, я оказался в удивительном и волшебном месте.

Мой дедушка – заядлый и опытный охотник – приехал к нам поздним августовским вечером. Он был высокого роста, мощного телосложения, любитель пошутить и посмеяться над остротами других. Дед сидел с моими родителями за столом, уплетал наши фирменные пельмени, макая их в пиалу с густой сметаной, громко крякал после выпитой рюмки водки и смешно рассказывал о своих охотничьих приключениях. После ужина дедушка подозвал меня к себе и, большими сильными ладонями обхватив мою голову, прижал её к своему большому животу. От него пахло какими-то травами и бензином. Он обратился к моему отцу:

– Ну что, сынок, отпустишь завтра моего внучонка со мной в командировку? Я собираюсь на охоту в Кургальджино на Тенгиз.

После этих слов дедушки моё сердце радостно забилось. Я понимал, что в моей судьбе намечаются какие-то интересные события, но понятия не имел, где находится Кургальджино и Тенгиз и что это такое.

Рано утром следующего дня дедушка приехал за мной на своей старенькой «Волге». Я выбежал из дома и с радостью бросился к нему. Тем временем в раскрытую дверь из автомашины на улицу выбежала охотничья собака деда – сеттер бело-чёрного окраса с большими лохматыми ушами. Собака имела необычную кличку Аза, была незлобная, любила детей. По словам деда, она была незаменимым помощником при охоте на дичь. Аза, подпрыгнув, встала на задние лапы, упёршись передними лапами о мою грудь, стала лизать своим мокрым и шершавым языком мой нос и щёки. Всё это время она без устали виляла лохматым хвостом, показывая хорошее настроение и готовность к охоте. Дедушка погрузил в автомашину мой брезентовый рюкзак, с которым я обычно выезжал в пионерский лагерь. Мама передала огромный узел, загруженный пирожками с картошкой и румяными беляшами. Затем она, украдкой вытирая слёзы уголком своего платка, три раза поцеловала меня. А отец, крепко обняв меня за плечи, сказал: