Марина Корнийчук - Бабушкин дом

Тася сначала хотела сказать, что решила отказаться от дома, но не решалась перебивать бабушку. Девушка чувствовала, насколько сильна духом эта женщина. Несмотря на свой преклонный возраст, она была настоящей хозяйкой и собственницей родового гнезда Одинцовых.

– Это все, что я хотела вам сказать. Надеюсь, вы меня поняли, – твердо произнесла Мария Дмитриевна. После чего старая женщина встала из-за стола.

– Лариса, проводи меня в комнату, мне нужно отдохнуть.

Лариса с удивлением посмотрела на бабушку. Ей так и хотелась крикнуть «Пусть теперь ваша Тася за вами ухаживает!», но женщина взяла себя в руки и послушно пошла провожать старушку в ее комнату.

Тася была шокирована. Девушка сидела, молча глядя в одну точку. Она чувствовала, что отец недоволен всей этой сценой, но возразить матери у него не хватает смелости.

– Ну, так тому и быть, – пробормотал тихо Коля и вышел из кухни.

Лариса приводила бабушку в комнату. Она помогла ей сесть на кровать, а сама хотела уходить, но Мария Дмитриевна ее остановила.

– Что же ты молчишь, Лариса? Ты мне ничего не хочешь сказать?

Лариса удивленно взглянула на бабушку.

– Вы довольно ясно высказались, что тут еще скажешь?

– Ну я же вижу, что ты, как рак, красная. Злишься на меня?! Тебя то в жар, то в холод бросает!

Лариса не выдержала и решила поговорить с бабушкой на чистоту.

– Еще как бросает! Я несколько дней знаю об этом завещании! Но не решалась вам сказать, думала, может, вы еще передумаете. Но нет же! Вы, бабушка, на старости лет совсем умом тронулись? Зачем вы это сделали?

Мария Дмитриевна усмехнулась, она поставила палку рядом с кроватью и посмотрела на внучку.

– Я так и думала, что ты не поймешь.

– Куда уж мне понять, вас, такую благородную и строгую! Скажите, неужели вы за один день успели полюбить эту Тасю?

Мария Дмитриевна с возмущением посмотрела на Ларису и повысила голос.

– Да! Успела! Она ведь тоже моя внучка, как и ты!

Лариса была просто поражена поведением бабушки, она продолжила дальше выяснять причины.

– Ну, вы и странная, бабушка! А что же раньше не звали к себе вашу внучку? Что мешало вам все это время?

Мария Дмитриевна закрыла глаза и свесила голову. Старуха тихо сказала.

– Гордость мешала… Но знаешь, Лариса, к концу жизни начинаешь понимать многие вещи. Я таким образом прощение у нее попросила. И считаю, сделала абсолютно правильно. Когда – небудь и ты это поймешь.

Лариса развела руками.

– Бог ты мой! Сейчас расплачусь! За что прощение просить, за что? За то, что она ни разу к вам не приехала? За это вы просите прощение? А у меня вы не хотите прощение попросить за то, что я из кожи вон лезу, чтобы вам угодить, а после вашей кончины, в знак благодарности, останусь на улице?

Мария Дмитриевна встала с кровати, взяла палку и, оперившись на нее, подошла к Ларисе. Хозяйка дотронулась до руки внучки.

– Поверь мне, Лариса, я люблю тебя больше, чем кого- либо. Я благодарна за то, что ты за мной ухаживаешь. И я не позволю, чтобы ты, мои правнуки и мой сын остались на улице. Тася получит всего лишь часть дома.

Лариса оттолкнула руку бабушки и отошла к окну.

– Да не будет она сюда приезжать! Как же вы не понимаете? Да как только вы помрете, на следующий же день она станет требовать денежной компенсации! И нам с дядей придется заплатить вашей драгоценной Тасе большие деньги! А где мы их возьмем? Вы хоть знаете, сколько сейчас в нашем поселке стоят дома? Вот тогда – то и придется продавать ваш родовой дом, только чтобы Тасеньке долг отдать!

Лариса присела на кровать и от отчаяния заревела. Мария Дмитриевна посмотрела на внучку и присела на кровать рядом. Она начала жалеть Ларису и успокаивать:

– Я это предусмотрела. Деньги есть у меня. Вы их отдадите Тасе и выкупите ее часть. Если так придется сделать.

Лариса резко подняла голову. Она вытерла слезы и удивленно переспросила.

– То есть как это? Вы уже и деньги подготовили? – Лариса нервно рассмеялась. – Что же это получается? Что – то я совсем ничего не понимаю. Зачем же вы тогда всю эту неразбериху затеяли с завещанием? Дали бы ей сразу денег! И не придется ничего делить!

Мария Дмитриевна постаралась объяснить Ларисе.

– Глупая, как же ты не понимаешь? Деньги тут ни при чем, это не главное. Я хотела ей показать, что она тоже Одинцова, часть нашей семьи, вот поэтому и включила ее в завещание, понимаешь? Когда от человека откупиться хотят – это грязное дело, а когда его в дом принимают и хотят с ним породниться – это уже другое.

Лариса вытерла нос, поджала нижнюю губу и сказала.

– Не узнаю я вас, прямо, вы как будто изменились за одну ночь. Про ценности какие – то говорите. Не похоже на вас. Видимо, правду люди говорят, что старческий маразм – дело страшное. Ладно, вы хоть скажите, где деньги лежат и сколько там?

Мария Дмитриевна увидела, что внучка так и не поняла ее. Она вздохнула, подошла к шкафу и взяла оттуда пакет, спрятанный за вещами.

– Вот здесь деньги, тут вполне достаточно, я с юристом говорила, он подтвердил.

Лариса взяла пакет, открыла его и пересчитала деньги. Женщина удивилась, как это бабушке удалось насобирать столько. «Не нашла она другого дела, на то, чтобы потратить их. Крыша протекает, дом трещит по швам, а она Тасе собирает!» – подумала про себя женщина, но вслух не сказала.

– Возьмешь их, когда время настанет, – утвердительным тоном произнесла Мария Дмитриевна. Она забрала деньги, сложила их в пакет и обратно положила в шкаф.

– Помолимся, чтобы цены на недвижимость не подскочили, – язвительно ответила Лариса и направилась к выходу.

Бабушка окликнула внучку.

– Ларис, не будь такой жестокой.

– Ваше воспитание,– ответила женщина и вышла с комнаты.

Глава XXVI

Вещи были собраны. Тася закрыла сумку и присела на кровать. Пора ехать. Больше ее здесь ничто не держит. В отношениях с Марией Дмитриевной прояснений было мало, но все же поступок с завещанием ее тронул. Отец вел себя как обычно, подтверждая свою беспомощность в этой жизни. Она все – таки подписала расписку и теперь не будет претендовать на дом и на денежную компенсацию.

Тася осмотрела стены комнаты. Уж не жалеет ли она, что отказалась от своей части наследства? – задала она себе этот вопрос, но практически сражу на него ответила, что нет. Этот дом ей как был чужим, так и остаётся. Единственное, о чем она не жалеет, так это о том, что узнала свою родословную. Кем были ее предки, какая была у них жизнь и чья кровь течет в ее жилах. Да. Ради этого стоило приехать, переборов собственную гордыню. Пускай у нее другая фамилия, другая жизнь и она ни капельки не похожа на Одинцовых, но частица этого рода, чего-то необъяснимого и загадочного, но все же в ней есть. А дом! Это родовое гнездо столько впитало в себя счастливых и печальных моментов, сколько ни один человек не проживает за всю свою жизнь. Все поколения древнего рода, которые выросли в нем,– члены одной семьи. Такая историческая усадьба не заслуживает того, чтобы ее делили и терзали на части. Пусть стоит спокойно и хранит историческую память об известном роде Одинцовых.