Анастасия Кит - Просроченная

– Да? Хорошо, Нилу, – его губы еле движутся, он говорит со мной через зубы. – Давайте сядем за стол?

Я присаживаюсь.

Ангус сидел и сильно всматривался в меня. Он пытался узнать во мне ту Аннабель, с безупречной прической и всегда в нежных неглиже, которая нежно шептала ему на ушко неприличности. Ту Аннабель, которая при нем всегда вежлива и улыбчива. Ту девушку, с единственной которой он мог испытать оргазм. Но перед ним сидела Нил. Забредшая Нил, которая запуталась в своей лжи перед двумя близкими ей мужчинами. Ангус был моим любовником уже долгое время, и я никогда перед ним не была собой. Но сейчас я – эта чертова Нил. Которая запутывается в словах и роняет еду на колени. Я – то несуразное и неуверенное создание, что пряталось столько платных встреч. Та самая настоящая и живая. Но он сидел, будто неживой. Он высматривал эту Аннабель, ЕГО Аннабель, а видел лишь девушку его брата.

– Нилу, а как давно вы с Беном вместе? – в его голове, как мне кажется, появился счетчик: он начал высчитывать день, когда я начала встречаться с Беном, чтобы понять, «изменяла» ли я ему с кем-то за бесплатно.

– Да где-то месяца полтора назад мы столкнулись в автобусе, да, Нил? – Бен отвечает за меня, чему я благодарна.

– Месяца полтора, да? – он открывает свой телефон и начинает что-то в нем искать. Вместе с его действиями вибрирует и мой телефон, показывая новое сообщение.

– Аннабель, что это за цирк? Почему ты с Беном? Ты с ним спишь?

Печатает…

– Что вообще происходит? Почему он тебя зовет Нил? Что это вообще такое? Аннабель??? Почему он держит тебя за руку? Ответь мне!

Я выдыхаю, смотрю на Ангуса, который сосредоточен на экране телефона, и начинаю набирать сообщение.

– Ангус, я…

Я стираю сообщение и пытаюсь набрать что-то снова, но ничего не выходит.

– О, Ангус, а Вы живете с родителями?

– До недавнего времени, – я вспоминаю его квартиру холостяка, и мои мысли начинают формировать новые предложения, но он продолжает. – Бен тоже не так давно съехал, не правда ли?

– Да, совсем недавно, – он сжимает мою руку крепче, и чем крепче его рука обхватывает мою, тем сильнее злится Ангус. – ты видела этот бардак в моей комнатушке, – и он целует меня в лоб.

– Аннабель, что это за представление? – пишет мне Ангус. – Что это такое? Почему он целует тебя? Он платит тебе? Ты трахаешься с ним?!

И тут я уже не выдерживаю его напора, я сдаюсь и начинаю писать.

– Уймись. Это семейный ужин, и если ты испортишь его, то тебе спасибо не скажут ни родители, ни Бен, ни, как ни странно, я. Прими то, что увидел.

– Он платит тебе?

– Нет.

– Ты поэтому отказалась пойти со мной на этот вечер? Я заплачу любые деньги, которых он тебе дать не сможет. Ты будешь с ним бедна и несчастна.

– А что дашь мне ты, Ангус? Покупая мое тело, что ты думал? Ты думал о любви или просто о том, что лишь со мной у тебя получается кончить? Что ты мне дашь? Деньги? Продажную любовь?

Я пытаюсь сдержаться, чтобы не сказать лишнего.

– Я дам тебе то, что ты пожелаешь. А Бен не даст ничего. Он оборванец. Посмотри на него, он ужасен во всех своих проявлениях.

– Ты не знаешь, как он ведет себя со мной.

– Я знаю его двадцать семь лет. И двадцать семь лет он доставляет неудобства.

Ангус убирает телефон и встает из-за стола.

– Нил, а можно с тобой пройтись? Хочу знать, хорошую ли девушку выбрал мой любимый братец, – он ожидает ответ от Бена. Тот улыбается.

– Конечно, идите. Нил, там похолодало, накинешь мое пальто?

Я киваю и тоже встаю из-за стола, направляясь в коридор. Мы обуваемся, выходим из подъезда. И в одной из подворотни Ангус останавливается и внезапно прижимает меня к стене. Он обхватывает мое лицо рукой и грязно целует.

– Я видел, как он обращается с девушками, – прерывает слова поцелуем, а потом отходит от меня, отпуская. – Ты хочешь такое же отношение к себе?

– Не прикасайся ко мне. Ни за какие деньги больше я не позволю прикасаться к себе.

– Правда? Ни за какие деньги, Аннабель? Да сколько раз ты мне говорила это? Аннабель или Нил, как тебе удобнее? Ты же грязная шлюха, и я любил тебя, грязную шлюху! – он тычет в мою грудь пальцем. – Я стал себя ненавидеть за то, что не смог тебя завоевать без денег, но теперь, когда оказалось, что ты с ним, знаешь, я перестаю чувствовать эту ненависть. Но зато появляется новое чувство. Это отвращение к тебе. Ты потаскуха, которой не место быть рядом со мной, ни за что, – он выдыхает и набирает легкие воздухом для новой тирады, но я прерываю.

– Но сейчас ты здесь. Ты со мной, и даже успел меня поцеловать. Как ты это объяснишь? Может, тем, что твоя похоть сильнее твоих мыслей? Может, это страх перед тем, чтобы остаться всегда в своем одиночестве, потому что ни одной женщине ты не нравился? Ангус, что ты делаешь сейчас? Что ты хотел от этого разговора? Скажи мне, и мы разойдемся сейчас же, мне не нужны эти крики.

– Я… – он начинает мяться и шептать. – Я хотел тебя, – он схватывает меня за руку и тащит на свободную лавочку перед домом. – Я хотел тебя трахнуть, не заплатив тебе ни гроша.

Я пытаюсь вырваться из цепких лап Ангуса, но его руки слишком сильно сжимают мои запястья. Он срывает с меня пальто Бена, кидая его на грязную землю, а сам начинает залезать рукой ко мне под юбку. Я не кричала в этот момент. Лишь потому, что его рука массировала мой клитор, как прежде никто не мог. Я была в этой ужасной власти желания, которая заглушала мои внутренние крики о том, что это неправильно. Его палец входит в меня, и с губ срывается лишь хриплый стон, но никак не крик.

Ангус наваливается на меня всем телом и входит. Кажется, это был самый быстрый секс между нами. Он кончил спустя каких-то жалких пять минут после того, как вошел в меня. Он вышел, продолжая извергать сперму прямо мне на юбку, и вздохнул.

– И я уйду, не заплатив. Как тебе твои правила, что не должна спать с клиентом не за деньги?

– Ты унизил сейчас лишь себя, Ангус, – я беру пальто и надеваю его на себя. Изнутри оно сырое, в грязи. Поворачиваясь к Ангусу, у меня появляется неимоверное желание дать ему пощечину, но я сдерживаюсь. – Я была в тебя влюблена. В вас обоих.

Он встает и уходит в подворотню, где фонари не светят, и я не вижу его дальнейшего пути. Мне остается лишь вернуться обратно в дом к Бену. Вернуться грязной в прямом смысле и свободной в душевном.

Я подхожу к подъезду к тому моменту, как о том, что я ушла с Ангусом, забили тревогу Бен и его родители. Бен выбегает, держа в руке мобильный и прислонив его к уху.

– Да, я как найду их, позвоню вам, пап. Конечно, – он замирает, видя перед собой меня: грязную, потрепанную, но радующуюся тому, что ее не бросили. – Я позвоню, – он кладет трубку.

– Все в порядке? – спрашиваю я, зная, что ничего не в порядке. Что мы исчезли на час, а то и на два, телефоны оба не брали.