Юлия Флёри - Стервам слова не давали

– Давай договоримся так, ты можешь смело тренироваться называть меня папой.

От услышанного Андрей на минуту прервал поиск пока чего-то неизвестного, к которыму он приступил совместно с новоиспечённым родственником, потом ухмыльнулся, покачал головой, удивляясь чужой самонадеянности и поиски продолжил.

– А мама в курсе ваших далеко идущих планов… м-м… дядя Филя? – После косого взгляда в свою сторону, тут же добавил: – просто «папа» это слишком интимно для моего ранимого организма, а начинать с чего-то надо. – И сдавленно хмыкнул в сторону, пытаясь унять рвущийся наружу смех.

– Андрюша, давай сразу оговорим: можно уже перейти на «ты» и я тебя очень прошу, – при последних словах Филя скорчил такую физиономию, что Андрюше стало ещё веселее, – никаких «дядь» и никаких «Филь». Можно просто Фил.

– Мне кажется это не совсем то, что соответствует нашему уровню общения.

– Нет, это самое то. Понимаешь… дядя… как бы тебе объяснить, – тут Филя нашёл сковороду, чему несказанно обрадовался, но вспомнил о священной миссии налаживания контакта с младшим поколением и замер с предметом быта в руках, – это та же тётя, только… только…

– Только дядя. – Подсказал Андрей и уже смело хихикнул.

– Вот именно. А я на тётю не похож, поэтому бери то, что предлагают и не имей привычки торговаться.

– Замётано, Фил.

Но сказал он «Фил» таким манером, словно с подобным себе подростком общается, так что слух оно резало ничуть ни меньше, чем «дядя».

– Так, яйца у вас, надеюсь, есть?

– Не у вас, а у меня. Мама продукты покупает крайне редко. И, да, яйца есть. В холодильнике.

– Значит, ты всё же иногда готовишь. – Подметил Филя и заподозрил возможного пасынка в укрытии фактов.

– Нет, я пью их сырыми. Дома у нас готовят только кофе, который ты, собственно, уже опробовал.

После упоминания о кофе, желудок издал требующий звук и бактерии в нём, несколько раз пнули обладателя оного по слизистой, мол, поторапливайся, ты здесь не один.

– Ладно, давай готовить яичницу. Ты не против?

– Это для меня как деликатес, так что давай. А что там у вас с мамой? Серьёзно? Я, в смысле, с её стороны, с тобой мы вроде как разобрались.

– С её стороны тоже всё серьёзно, но по поводу моих планов она не в курсе. И ты не спеши её радовать. – Нахмурился Филя и недоброжелательно взмахнул ножом, который взял для измельчения внезапно обнаруженной зелени.

– Не знаю тогда… мама, она сложный человек в плане длительных отношений. Предпочитает не затягивать, скажем так. Хотя… – Андрей задумался, почесал коротко стриженный затылок. – Хотя сам тот факт, что ты ночевал у нас, кое о чём говорит.

– Вот как? – Зажевав веточку зелёного укропа, Филя загрузил всё, что с таким усердием измельчал и посвятил своё внимание юному эксперту в отношениях. – И что в этом удивительного?

– Ты. Здесь. Но-че-вал.

– И-и?

– И ты первый мужчина на моей памяти, кому удалось уломать маму на подобный номер. Да ещё и не был изгнан после ночи любви.

– Серьёзно? А это мысль… молодец! Ты просто кладезь информации. Я твой должник.

– С тебя спарринг. – Не задумываясь выдвинул парень свои условия, а Филя от такой наглости прифигел.

– Что?

– Спарринг.

– Губу закатай, малыш.

– Это моё условие.

– Условия будешь дружбанам ставить, а ты сейчас с кем разговариваешь?

– Э-м… с будущим папой? – Воспользовался стервец информацией и Филя быстро пожалел, что поделился ею так рано.

– Вот именно. И ты не смотри, что у меня тренировочных часов мало. Весовую категорию и опыт ещё никто не отменял.

– Ладно, тогда этот разговор откладываем до лучших времён. Больше ничего ты от меня о маме не узнаешь.

– Огонь выключай, торгаш. – Рыкнул Филя, понимая, что против пацана не попрёшь.

– Вот и славненько. – Потёр руки Андрей, предвкушая скорый бой, достал лопатку и быстро разложил приготовленную яичницу по заранее подготовленным тарелкам.

– Что ещё я должен знать?

– Ну, таким мелочи как цветы и побрякушки маму не берут, это не будет иметь никакой ценности в плане развития отношений, но приятно будет точно.

– Допустим, только ты, давай, что-нибудь посущественнее.

– А если посущественнее, то её сразу нужно брать в оборот, пока не почувствовала свою власть, потому что в противном случае она превратиться в диктатора и сказать что-то против её слова будет нереально.

– Это лучше.

Филя уплетал яйца и думал, думал. Он и сам догадывался, что с Ларисой всё не так просто, потому и медлил, приучал к своему присутствию в её жизни, а вот теперь всё стало на свои места. И малец, безусловно, прав, церемониться с ней будет большой ошибкой, а вот показать, кто в доме главный, это вполне реально.

– Слушай, а когда мама придёт? Во сколько, кстати, ты говорил пришёл сам? В восемь?

– В восемь. Только мама не придёт.

– С чего ты взял?

– Хотя бы с того, – задумчиво произнёс Андрей, застыв с вилкой у рта, – что уже почти одиннадцать, а в двенадцать начинается смена. Выходной у мамы всего один и он не сегодня, а завтра. Так что она не придёт.

– Отлично! А почему ты мне сразу об этом не сказал? – Филя бросил и вилку, и нож, осушил уголки губ поданной Андреем салфеткой и успел надуться и нахмуриться.

– Так, ты не спрашивал, а сразу: называй меня папой! Да я и не думал, что это важно. Если уж она тебя дома оставила.

– Ладно, посуду помоешь, – на ходу крикнул он Андрею, который успел пожалеть, что пригрел и накормил родственничка, – я к Ларисе. И ей ни лова, как договаривались.

– Иди уже, герой-любовник.

И герой пошёл, точнее, поехал, потому что успеть хотелось до начала смены. Разговор предстоял непростой, но стратегически важный в завоевании главенства и доверия, поэтому на месте он был уже через полчаса. Вошёл через служебный вход, для охранника хватило одного взгляда, и сразу пришла мысль, что тут поувольнять всех к чёртовой матери пора: кого попало в ресторан пускают. На кухне уже весело щебетали две посикушки, на Филю посмотрели с интересом, но когда он остановился у кабинета Ларисы, притихли.

– Чтобы полчаса никто и близко не подходил. – Рыкнул он и те дружно и синхронно кивнули. – Дурдом!

Выйти на шум на кухне я не успела, моя дверь быстро открылась и в проходе появился недовольный Филя, но вызвал не удивление, а умиление, зол он, видите ли.

– Доброе утро, родная, что ты тут делаешь?

– Доброе, Филипп Аркадьевич, у меня к вам тот же вопрос.

Такое приветствие его совсем не обрадовало и через пару секунд мои руки были лишены возможности двигаться, а размякшее от знакомого запаха тело, отказывалось сопротивляться.

– Лариса, – вкрадчиво начал он, взглядом изучая моё лицо, глаза, словно проверяя на наличие повреждений, – какого чёрта? Ты спала вообще?