Виктория Селезнева - Мой личный монстр

Когда мы подошли к машине, парень слегка выдохнул. Оказалось, что машину всего лишь изрисовали из баллончика.

– Эта краска легко смоется, – сказал Макс, потерев одну из надписей, – на мойку, правда, придется съездить.

Затем он нахмурился, обходя машину и продолжая осмотр. Я последовала за ним, а когда поняла причину его смены настроения, зажала рот рукой, чтобы не вскрикнуть.

По кругу на машине шла одна и та же повторяющаяся надпись, так как мы стояли сбоку, не сразу уловили ее суть. «ЕЕ Я ТОЖЕ ПОМЕЧУ, И ОТНЮДЬ НЕ КРАСКОЙ. СКОРО МОЯ ДЕВОЧКА БУДЕТ СО МНОЙ».

До меня, наконец, дошло, почему охранник повел нас к машине, не говоря о том, что ее всего лишь разукрасили. Он хотел показать послание, которое понятно только нам, но ввело его в ступор.

Я перевела взгляд на Макса, который сжал кулаки, явно закипая. Мне кажется, даже в его лице появилось что-то неуловимое от дикого зверя. Я тихонько подошла к парню, боясь, что он меня случайно зашибет в гневе.

– Макс, – тихо позвала я его, положив руки ему на плечи, – может это не то, о чем мы думаем?

Парень перевел на меня взгляд, в котором я четко увидела языки пламени. Конечно, это могли быть отблески от фонарей, но выглядело зловеще.

– Как получилось так, что на территории охраняемой парковки кто-то мог творить свои художества на чужих машинах? – перевел Макс взгляд на охранника, не отвечая мне. Он говорил спокойно, но я видела, еще чуть-чуть и проснется Халк, который разнесет эту парковку к чертям.

– Дело в том, что на парковке отключился свет, мы пошли выяснять, что случилось, когда включили рубильник, увидели вот такое, – обвел рукой машину Макса охранник.

– Соответственно, камеры не работали? – все так же спокойным голосом спросил Максим.

– Да, – понуро ответил человек в форме.

– Я одного не пойму, – продолжил так же спокойно мой монстр, – я плачу 20 тысяч в месяц за стоянку, на которой даже нет резервного питания?!

Охранник развел руками, как бы говоря «мы выполняем лишь свою работу, все вопросы к начальству».

Макс развернулся и пошел в сторону лифта. Потом, видимо вспомнив обо мне, вернулся назад, взяв меня за руку. Продолжая теперь путь к лифту со мной, парень начал монотонно говорить, даже не оборачиваясь.

– С этого дня ты не выходишь из дома не под каким предлогом. Открываешь дверь только мне, даже если придут люди в форме, хотя нет, мне тоже не открываешь, у меня есть ключи.

– А если ты их потеряешь? – спросила я, пытаясь успеть за его шагом, даже не возмущаясь по поводу ареста.

– Значит, я дебил и ночую на улице.

Вдруг Макс резко развернулся ко мне, вцепившись в меня взглядом.

– Он знает, что ты у меня. Он прошел на охраняемую подземную стоянку. Я не допущу, чтобы ты пострадала, пока ты под моей защитой. Ослушаешься – собственноручно выпорю, ясно?

Я кивнула, понимая, что вразумить его в таком состоянии не реально.

Домой вернулись молча. Макс сразу схватил телефон и начал кому-то звонить, а на меня напала усталость. Меня уже начинало тошнить от калейдоскопа событий, происходящих в моей жизни, что ни день, то какой-то треш! Скучно, мне, видите ли, на работе было! Хотелось приключений и экшена! Получите, распишитесь!

Меня начала окутывать злость, не на что-то конкретно, а в целом, на то, что сейчас происходит, на то, что я не могу просто спокойно наслаждаться обществом близкого мне уже мужчины, на то, что маньяк как призрак проникает во все сферы моей жизни. На себя, в конце концов! На мое чертово везение!

Я сглотнула слезы, не хватало еще разреветься! Это все от усталости, нужен допинг.

Я поискала глазами и увидела открытую бутылку виски на барной стойке. В холодильнике еще утром присмотрела колу. Будет мне допинг.

Я сделала именитый коктейль, и, сев на диван, медленно начала пить. По телу прошлось тепло, а я прикрыла глаза, пытаясь расслабиться. Почувствовав на себе взгляд, я приоткрыла веки и увидела Макса, который стоял напротив меня.

– Будешь? – указала я ему на стакан.

Он отрицательно помотал головой.

– Тебе тоже не следует, нужно сохранять ясность ума.

– От моего ума уже ничего не зависит, – усмехнулась я, делая большой глоток.

Макс мягко забрал у меня стакан из рук.

– Иди спать, завтра будет проще думать на свежую голову.

Я недовольно проследила за отобранным стаканом, но послушно пошла наверх. В конце концов, сон действительно лучшее лекарство. Буду лечиться.

Подойдя к своей комнате, я поняла, что не смогу спать одна в постели. Оставаться наедине с собой было невыносимо.

Я мельком глянула вниз, Максим опять разговаривал с кем-то по телефону. Улыбнувшись своим мыслям, я прошла мимо своей комнаты и юркнула в приоткрытую дверь комнаты парня. Видимо, тот факт, что крепкий алкоголь я пью редко, а тут он еще был разбавлен большим количеством стресса, дал эффект безбашенности. Я растянулась на кровати Макса, вдыхая его запах с подушки.

« Прогонит, значит, прогонит» – подумала я затуманенным мозгом, проваливаясь в сон.

Максим

Сказать, что я был зол, это не сказать ничего. Эта чертова тварь посмела влезть на мою территорию, посмела угрожать мне и Олесе. Я сжал кулаки. Моя злость только усилилась, когда я увидел девчонку со стаканом в руках. В ее глазах читалась безысходность, она смирилась с тем, что она не властна над ситуацией. Но я не готов был мириться с этим. Я поговорил с Витей, он со своими ребятами ехали сюда. Не зря я похлопотал, чтобы этим делом занялась именно группа Воронцова, и дело не в том, что они раскрывают большинство дел. Я знал Витю давно, и в этой коррумпированной системе он был белой вороной, человек, пытающийся искоренить зло. Хотя мы с ним миллион раз сталкивались на тему, что не существует черного и белого, зла и добра в чистом виде, но он не менял своих позиций, и пытался сделать мир чуточку лучше. А сейчас, видя, что я действительно очень переживаю за Олесю, он удвоил свое рвение. Чего только стоит подъем всей группы среди ночи.

Телефон ожил в моих руках, оповещая меня, что ребята на месте. Я тихонько закрыл дверь и спустился на парковку.

– Отчаянный, однако, у вас тип, – пожимая мне руку, сказал Витя.

– Я этого отчаянного голыми руками задушу, когда найду, – со злостью прорычал я.

– Эй, эй, давай поспокойнее, действуем в рамках закона. Пока ты еще представитель органов власти, поэтому ответственность на тебе двойная.

Виктор явно занервничал, увидев меня в таком состоянии.

– Да черт с ней с машиной, – продолжал я, не обращая на него внимания, – ты бы видел Олесю. Пришла домой и села со стаканом виски. Как загнанный зверек, на сколько таких историй у нее еще нервов хватит? Я не позволю, чтобы кто-то ее сломал.

– А я смотрю, ты за дело с удвоенной силой радеешь, – с ухмылкой сказал следователь. – Никак влюбился?