Любовь Каверина - Он строит, она строит, я строю

— Нет.

— Бог этой пигалице дал настоящий талант. А она его гробит на дешевую эстраду. Так вот, властью, данной мне как педагогу, я велел ей поступать в институт Гнесиных и учиться.

— И что я должна сделать?

— Подготовь ее по русскому, английскому и литературе к экзаменам в институт.

Ого! Хельсинки-то — это даже не Москва, а оперный институт — не ЛГУ! Почему же обе они не чувствуют себя провинциальными дурами? Как я. Ну, ладно с английской песенкой — это легко. Но как я подготовлю в институт?

— Галина, отложите косметичку и повторяйте за мной. На th кончик языка высовывается сквозь зубы.

— Вот еще! Язык на фестивале показывать. Нравится мой костюм?

— Да, очень современный.

— То-то, все деньги на тряпки ухлопываю. Но без этого артисту нельзя. Вот думаешь, почему в Москве столько красивых девиц?

— Почему?

— Потому что их свозят сюда отовсюду. Одно слово — столица!

— В столице, наверно, трудно жить?

— Чего трудно? Только в столице и жить можно. Эх, мне б только один этот год потерпеть, не скурвиться! Но чувствую, не дотяну до фестиваля. Либо на зимних отборочных, либо на весенних вылечу. Если б у меня хоть голос, как у этой чучмечки, был…

— Какой чучмечки? Нели?

— Да какая она Неля, у нее настоящее имечко такое — язык сломаешь И чего ей в Хельсинки переться? Ей твой батя сказал: поступай в институт, в опере пой. Так нет, надо у людей последний шанец выбить.

— Давайте заниматься. Мне папа велел отработать произношение.

— Батька твой молодец, умеет крутиться. Ставит нам каждую песню как отдельный номер. Боюсь только, что ничего из этой фигни не выйдет. Слушай, хочешь, я тебе комбинацию немецкую подарю? Почти новая. Дедероновая, с кружавчиками. Ты как, белье обожаешь? Нет? Глупышка еще. А я так до белья сама не своя.

— Давайте еще раз первый куплет повторим.

— А на Нельку ты зря время тратишь. Не сдаст она в институт, а если и сдаст, учиться все равно не будет. Скурвится. Кто выездных денег хоть раз попробовал, ни за что институтскую сухомятку жрать не станет.

— Папа сказал, что она очень способная.

— Не потянет институт. По дешевке пойдет. Эх, мне бы только на фестиваль пробиться. Слушай, замолви бате за меня словечко.

— Неудобно, он ведь только ставит номер, а там будет специальная комиссия.

— Да они там все друг дружку знают. А мне вот так, позарез надо. Ты братьев Крутиковых знаешь?

— Нет.

— Они танцоры. Земляки. Понимаешь, я с ними дружу. Ну, как тебе объяснить? У нас все вместе: как одна семья. Их наверняка пошлют: певичек — пруд пруди, а танцоров мало. Они из Хельсинки вернутся, на фига я им буду? До фестиваля со мной спали, а после фестиваля им чистенькую подавай.

— Вы тоже могли бы учиться. Вы красивая.

— «Красивая». Штукатурку с морды смой — что останется? Разве что ноги. Ноги да. Из-за них и пою. Но за границу на одних ногах не уедешь. За границу к ногам еще кой чего надо.

Дураку понятно, что до Финляндии, кроме ног нужен паровоз. Но как мне быть с Нелей? Неужели Галина права, не станет Неля учиться в институте? Судя по тому, как она вместо того, чтобы готовиться, таскает меня целый день по городу в такси, она не только учиться не сможет, но даже и не поступит.

— Неля, как вы думаете, Галина пройдет отборочный тур?

— Нет.

— Почему?

— Скобариха. Однодневка.

— А если с ней много работать?

— Напрасно тратить время.

— Неля, а какое ваше настоящее имя?

— Не скажу. Ты все равно не сможешь его правильно выговорить и тут же забудешь.

— Жалко от своего имени отказываться.

— В Москве жить — по-московски выть.

— А почему вы так свободно говорите по-русски? Даже без малейшего акцента?

— У меня отец русский. Даже не представляю, как его занесло в наши края! Никчемный мужичонка — перекати-поле. Сто раз хотел от нас смотаться. Но уж дудки! Восточные женщины знают секрет, как навсегда привязать мужчину.

— И вы тоже знаете этот секрет?

— А ты, оказывается, любопытная. Вот подготовишь меня в институт — я тебе его открою. Мужики будут, как привязанные. Впрочем, с твоей фигурой и твоим батькой ты и так не пропадешь.

— Если мы опять целый день проболтаемся по городу, то не успеем даже учебники открыть.

— Успеем, мне главное вокал сдать. А по остальным предметам мне троечки натянут.

— А по вокалу все три тура пройдете?

— Спрашиваешь! Кто мне здесь мне по вокалу конкуренты? Да никто. Я их на отборочных слушала — так, пискушечки. А мне сразу сказали — драматическое сопрано. Хохма, у нас такое сопрано — у каждой деревенской девчонки. Но классику они не могут петь. Даже если избавятся от жуткого акцента, у них все равно смотри что получится: «Мяу-мяу-потя-яни кота-а за хво-ост».

— Действительно, забавно звучит.

— Ладно, хватит зубы скалить. Пора заниматься, а то нам батька твой голову оторвет.

— Начнем с литературы?

— Угу. Только сначала смотаемся в нашу контору, посмотрим, какие у меня в этом месяце выездные концерты. Потом в универмаг. Мне знакомая продавщица обещала оставить югославскую нижнюю юбку на поролоне. Хочешь, я тебе такую же куплю? Нет? Напрасно, в Москве надо модно одеваться. Ой, забыла — еще в театральные мастерские, у меня там платье готово к примерке. Как ты думаешь, с моим ростом длинное платье пойдет?

— На фотографиях Эдит Пиаф крошечного роста, а в длинных платьях.

— Кто это — Эдит Пиаф?

— Французская знаменитая певица. Мы с таким количеством дел и за весь день не управимся.

— Ерунда. Схватим такси.

— Неудобно, подумают, что мы богачки.

— В Москве богач не богач — а марку держи.

— Может, все-таки хоть что-нибудь на завтра отложим? У нас всего три дня до первого тура осталось?

— Ну и зануда ты! И в кого такая? Отец, вроде, нормальный мужик. В мать, что ли? Неудивительно, что он от нее сбежал.

— У нас никто ни от кого не сбегал. Там все сложнее.

— Вот и я говорю. До чего неподходящие люди женятся — просто ужас! Скажем: он — моложавый, подтянутый, творческий человек, а она — толстая некультурная баба, с пережженными перекисью волосами. Как они могут годами жить вместе?

— Кто это толстая баба?

— Ты ее не знаешь. Я эту зиму работала с выездным ансамблем. Руководитель — мужик современный: сам музыку сочиняет, стихи.

— Это муж некультурной бабы?

— Между руководителем ансамбля и солисткой, сама понимаешь, всегда что-то есть. Но у нас все было по-другому. Красиво, с ухаживанием, как я люблю. Представляешь, он мне в каком-то обшарпанном городишке среди зимы достал букет роз. И ящик шампанского ансамблю. У местных шары на лоб.

— Прямо столичные артисты.

— Вот именно. Ну, там все хорошо было, а как сюда приехали — понеслось… Она оборвала все телефоны в Москонцерте, в студии, дома. Я снимала комнату у бывшей учительницы, так она, представляешь, звонила ей среди ночи и обзывала матом.