Виль Липатов - Гегемон

Анкетные данные. Борис Ильич Вашакидзе, год рождения 1933, апрель; место рождения – село Джихаиси, грузин, член КПСС, женат, отец двоих детей.

Беседа велась на русском языке.

Этимология фамилии. Вашакидзе… «Ваша» в переводе на русский значит «Ура!». Командир бригады механизированно-технических войск, в которых я служил, бывало, говорил мне: «С такой фамилией, как у тебя, Борис, не пропадешь!» Хорошее время было в моей жизни, когда служил под началом полковника Твердова – многому я научился у своих командиров. Всегда буду помнить. Ребята русские, бывало, вместо «Ура» кричали «Ваша». Весело было!

Генеологическое дерево. Прадеды – крестьяне, чаеводы, пахари… Мать, Феодосия Васильевна Каладзе, чаевод, умерла в 1973 году, на два года позже отца, Ильи Семионовича, пахаря, кукурузовода, пекаря. Лаваш любите? От ствола пошли ветви. Четыре сестры у меня. Тамара, 53 года ей, инвалид Отечественной войны, медсестрой была, раненых с поля выносила – в ноги ранило… Лиолия, 49 лет ей, работает на швейной фабрике в Кутаиси, Кето – 47 лет ей, колхозница на родине, Венера – 33 года ей, работает на фабрике лаврового листа… Три брата у меня. Сергей, 50 лет было бы ему, если бы не погиб при освобождении Керчи… Гриша – 43 года ему, строит дома в Цхалтубо. Борис – я, простите… Зураб, 37 лет ему – слесарь-дефектчик, рядом со мной работает вот уже двадцать два года… У братьев и сестер – десятеро детей, да у меня – двое. Смотрите: восемь сестер и братьев, двенадцать детей, мама и папа – двадцать два получается. От больших ветвей – маленькие пойдут… А если посмотреть назад? Мы с мамой и отцом насчитали сто восемьдесят предков, которых можно вспомнить по именам.

Паспорт. Собаку когда-нибудь покупали? Если покупали, знаете: у нее документ, где дед есть, прадед и прапрадед… У меня в паспорте нет упоминания даже о матери. Только отчество отца – Ильич… Зато в паспорте есть графа – национальность. Есть такая графа? Есть… Зачем это надо? Лучше бы было, если по паспорту узнать можно – почему я грузин? Я же не сам сделался грузином, не выбирал себе национальность? Почему же в паспорте нет матери, отца, деда?

Мой отец и замполит Виктор. Читали: «И если скажет отец, что сын плох, пусть оглянется на себя – не плох ли он, отец?» У нас говорят, что воспитывать ребенка надо начинать за сто лет до его рождения… Когда я ушел в армию, отец сказал: «Слушай, сын, старших». Он боялся, что я не буду человеком, сказал: «Ты теперь далеко от меня. И дело не в километрах, не далеко ли ты от меня духом. Беспокоюсь. Ушел ты». А замполит Виктор Николаевич Козлов говорил: «Слушай, Борис, отец беспокоится, письмо мне послал. А я ответил: „Ваш Борис, Илья Семионович, никогда духом от вас далеко не был…“ Замполит Виктор Николаевич . – хороший был отец, армейский.

Второе рождение. Это было в апреле 1948 года – вступил в члены ВЛКСМ. Отец сказал: «Мой сын родился во второй раз». Нет, не было духовного расстояния между мной и отцом.

Апрель. Все цве-е-е-тет! Родился я в апреле… Второй раз родился тоже в апреле. В третий раз родился тоже в апреле – в 1960 году… стал членом партии. 12 апреля 1961 года Гагарин – в космосе, а мы, трое, пошли на «Колхидах». по маршруту Ингури ГЭС – Братская ГЭС… 7 апреля XXIV съезд партии проходил, я делегатом был, получил звезду Героя Социалистического Труда. В апреле и депутатом Верховного Совета Грузии стал…

Улица Мари-Роз. К ней улица Ленина в Париже примыкает. Стою на улице Мари-Роз, думаю: «Вот откуда я пошел тоже…» Повернул на улицу Ленина… Вышли мы на Елисейские поля, поднялись на Эйфелеву башню – оттуда смотрел на рабочие кварталы Парижа, которые Дымом покрыты. Пролетариат французский видел, руки французского рабочего видел, которыми он собирал тридцатипятитонный грузовик…

Директоры. Завод наш начал строиться в 1945 году, после Дня Победы. Я имею в виду тот самый завод, что «Колхиды» выпускает… Я на заводе начал работать в сорок девятом, после ремесленного училища… Четырех директоров знаю… Борис Самсонович Букия – хороший человек, в науку ушел… Шалва Давыдович Кикнадзе – тоже хороший человек. Взяли его у нас. Профсоюзами Грузии руководить взяли… Георгий Барбабевич Кобаладзе – золотой, добрый, справедливый человек, но дело не пошло. Слишком добрый. Каждому доверял. Никого не контролировал. План сорвали… Вахтанг Иванович Харебава – сейчас наш директор. Три года назад пришел и уже через несколько месяцев весь завод перевернул. За этот квартал мы по стране третье место среди заводов грузовых автомобилей заняли. Такого не помню… Георгий Барбабевич на завод один пришел, «хвостов» с собой не приводил. А раньше как было? Новый директор – десятки новых начальников… Каждый директор время свое отражал, времени своему служил. Теперешний директор – самый современный. Научно-техническую революцию произвели! Новую модель машины видели? По всему земному шару пойдет. Африка. Индия. Польша. Везде пойдет!

Звезда Героя. Спрашиваете, почему звезду Героя не одел, когда с вами беседовать пришел? Звезду одеваю только по большим праздникам. На завод со звездой не хожу: зачем отличаться от товарищей, если каждый – герой. Праздник большой должен быть. Приезжайте 1 Мая, увидите мою звезду.

Труд. «Труд – дело чести, доблести и геройства». Не согласен! Нет, не согласен. И еще раз не согласен… Потребность быть человеком – вот это труд… «Кто я есть такой?» – на этот вечный, как синее небо, вопрос не ответишь, пока не подумаешь, как ты живешь с трудом. Дружно? Душа в душу? Или нет? Все люди – разные. Каждый человек – целый мир… Это рельсы и автомобили во всем мире одина-ко-о-о-ковые, а люди – разные. Хорошо трудиться должен каждый – если этого нет, он не есть Человек. Человек без труда не может быть. Без труда есть… нечеловеки.

Я – памятник. Я, Борис Вашакидзе, собрал первый автомобиль «Колхида». Я, Борис Вашакидзе, собрал и двухсоттысячный автомобиль… Похвастаюсь в первый раз… Я – рабочий. Один человек, когда я собрал первую машину, сказал: «Борис, ты теперь – памятник, летопись, история. Поверь: ты будешь ходить из одной школы в другую и рассказывать, как ты, Борис Вашакидзе, собрал первый автомобиль „Колхида“. Пощупал меня и спрашивает: „Ты бронзовым не станешь? Ты в гранит не превратишься?“ Пощупайте меня, товарищ писатель. Это не гранит, это не бронза, это мускулы, а это волосы. Поредели. Мягкие стали. Совсем не бронзовые. Не гранитные… Но памятник имею: много-много автомобилей „Колхида“. Пусть народ наш столько лет живет, сколько все „Колхиды“, которые мы выпустили и еще выпустим, километров дороги набегают А километрам этим – конца нет.