Олег Маловичко - Тиски

По ходу работы ты так или иначе оказываешься со стаффом на руках. Чтобы уберечь Симку от ненужных переживаний, я прятал заначки в колонки – музыку мы слушали редко, а конструкция колонок словно специально предусматривала возможность удобно и быстро спрятать пару десятков чеков.

Она заранее все продумала. Создала обстоятельства, в которых я не смог бы ей соврать, даже если бы очень сильно захотел. Умная все-таки баба, куда умней меня.

Был какой-то совсем поганый вечер – весь день шел дождь, размывший, казалось, не только землю, а все вокруг – дома, машины, людей, мысли и отношения. Было ощущение, что через пару минут размоет и меня – сначала отвалится рука, а затем и весь я сползу с каплями в лужу и растворюсь в журчащем вдоль тротуара грязном ручейке.

Симка ждала меня дома. Накрытый салфеткой ужин, слезящаяся водка из морозильника. Концентрат семейного счастья.

А когда я поел, выпил и сердце мое готово было разорваться, переполнившись умилением, Симка отвела меня в гостиную, усадила на диван, прошла к колонке и, отбросив амбушер, извлекла пакет с сорока примерно чеками.

– Пуля, что это? – спросила она.

Я капитулировал до начала сражения. Я рассказал ей все, с того самого вечера, когда Крот изложил мне «гениальный» план по опусканию Мишки Арарата.

– И что мы будем делать с этим?

– Не знаю, – ответил я. – Дай мне время, и я что-нибудь придумаю.

С тех пор Симка ни разу не поднимала этот вопрос, но я чувствую по ее молчанию – она ни о чем не забыла и продолжает ждать моего ответа.

Сегодня мы едем на Сортировку. Это спорный район. Три года назад местные парни залупнулись на каких-то серьезных чехов, и спустя месяц их всех до единого покрошили спустившиеся с гор волосатые абреки-гастролеры. Формально район стал ничьим – время от времени его пытались поставить под контроль то центровые, то Вернер, но, поскольку каждый раз это могло нарушить равновесие в городе, зарвавшегося претендента мягко тушили, и Сортировка опять обретала статус зоны свободной торговли, порто-франко нашего городишки.

Богатая молодежь – последнее в списке достижений, которыми могла бы похвастать Сортировка. Ее обитатели – озверевшие от водки и нищеты работяги, выплевывающие своих потомков в мир без малейшей надежды, что те добудут в жизни другой жребий. Сортировка живет в режиме круговорота – раз попав, отсюда уже невозможно вырваться. Даже курение для ребят с Сортировки – аристократическая забава. Почти с рождения местные включаются в скоростную гонку к смерти и в семь лет переходят с клея на водку.

По этой причине мы не предлагаем сюда ничего, кроме героина. Кокс и химия остаются уделом других районов. Героин – это high life Сортировки.

Единственный очаг культуры в Сортировке – развлекательный центр «Снежинка», вместивший под своей крышей зал для боулинга, бильярдную, два ресторана и дискотеку – назвать ночным клубом этот гадюшник не повернулся бы язык.

Здесь работает наш человек на местности – Вова Каляев. Бейджик, прикрепленный к его груди, сообщает, что Вова – менеджер. Это обстоятельство, а также то, что Вовчик – единственный обладатель черного (да и вообще любого) костюма во всей Сортировке, придает ему известный лоск в глазах здешних обитателей. И это несмотря на то, что костюм – понятие условное и с натяжкой применимое к черному френчу с высоким воротником-стоечкой и вышивкой по обшлагам. На безымянном пальце правой руки Вовчик носит тяжелую золотую печатку, из соображений не столько моды, сколько красоты – она прикрывает выцветшую татуировку в виде расплывшейся розы ветров.

Вову мы разводили долго и планомерно, мелкими подачками и обрисовыванием блестящих перспектив, выращивая в нем дилера. И он вырос. Начав с десяти граммов в неделю, Вовчик дошел уже до ста пятидесяти, и это не было пределом. Единственным минусом была патологическая ссыкливость Вовы – всякий раз при встрече он блеял, заламывал руки, уверяя, что за ним следят, что менты готовят облаву и прочие ужасы в том же роде. Поэтому процесс общения с Вовчиком делился на две части – мы передавали ему товар, принимали деньги за реализованный, а затем проводили получасовой сеанс терапии.

Мы заходим внутрь, просим позвать Каляева, и охранник тут же напрягается, стрельнув глазками в зал, где за сдвинутыми столами сидит компания плотных парней в кожаных куртках. Их прически, манеры и даже выражения лиц словно списаны с комиксов об уголовных девяностых, найдись сумасшедший художник, которому вздумалось бы их нарисовать.

Их главный, парень в широких черных джинсах (господи, где он их достал?), подходит к нам.

– Денис кто? Ты? – Он протягивает нам руку, мы церемонно и вежливо здороваемся. – Меня Руслан зовут. Давайте во двор выйдем, поговорим.

Он машет головой своим гамадрилам, и весь выводок устремляется к двери.

– Пацаны, вы просто не туда полезли. В этом районе сейчас мы работаем. Мы еще глаза закрывали, когда Вова по десять грамм пулял – себе на сигареты, с нас не убудет, но сейчас он совсем припух. Он уже килограммами у вас тарится, нам это реально торговлю подламывает.

Мы стоим на детской площадке неподалеку от «Снежинки» – я от нечего делать присел на качели, и теперь они противно скрипят, стоит пошевелиться. Руслан объясняет нам ситуацию, а эта шобла за его спиной синхронно кивает головами на каждую его сентенцию, мелко и часто, как участники мальчиковой группы за спиной поющего лидера.

Как это и водится у всяких «Бэкстрит Бойз» и «Энсинков», по окончании главной партии Руслана сменяет обдолбанный худощавый блондинчик (про себя я тут же окрестил его Тимберлейком), подхватывающий дрожащим тенорком:

– Пацаны, только без обид, ладно? Вы по-любому не местные, а мы привыкли на своей территории сами проблемы решать.

Гамадрилы из массовки со значением кивают. Если они сейчас пустятся в синхронно выверенный и отработанный пляс, хором выводя «Привыкли сами… Проблемы решать… Решать, решать…», я не удивлюсь. Жаль, камеры нет. Готовый клип.

Меня пробивает на смех. И они сразу напрягаются. Денис тоже улыбается. Я достаточно насмотрелся на Дениса во время разных терок и стрел. Сначала он менжевался, никак не мог выбрать подходящую линию поведения. Поэтому просто стал снимать с Вернера – вот и сейчас он по-вернеровски тянет паузу, улыбаясь, как будто ему известно что-то такое, что опрокинет все словесные построения оппонента. Обычно это заставляет противника нервничать или, по крайней мере, недоумевать. Эти остаются спокойными.

– Вы сами по себе или работаете с кем-то? – интересуется Денис.

– Сами, – отвечает Руслан, и Денис удовлетворенно кивает, – но, если что, можем Ходжу подпрячь. Вы тоже не его уровень, поэтому им придется решать с Вернером. Надо это вам, или мы сами договориться сможем?