Магнус Миллз - Схема полной занятости

Тест должен был начаться только в одиннадцать, что дало нам возможность насладиться неторопливым завтраком, после чего мы забрали ключи от УФ55 и двинулись в путь. Прибыли мы за десять минут до срока.

– Похоже, тут целое событие, – заметил Джордж.

На церемонии присутствовали пятнадцать человек, и я сразу подметил, что делятся они на три группы. Первая состояла из различных руководителей депо, включая Рэя Коппина, который кивнул мне, когда мы подъехали. Руководители эти выглядели примерно одинаково – в схожих помятых костюмах они стояли кучкой и смеялись шуткам друг друга. Чуть в отдалении расположилась вторая группа: начальство, полностью одетое по форме. Там был, разумеется, Несбитт, а рядом стоял высокий худой человек, про которого я решил, что это Скэпенс. Поблизости от них держалось несколько начальников низшего звена, включая Хорсфолла. Этот явно был в таком восторге – как же, принимает участие в столь важном событии и его подпустили близко к Золотым Кокардам, – что мы чуть ли не видели, как он виляет хвостом.

Также присутствовала Джойс. Стояла она не со своими коллегами-начальниками, а в третьей группе – кучке лоснящихся личностей, которых я в связи со Схемой ни за что бы не заподозрил. Всего их было пятеро, и в руках у каждого был черный блестящий «дипломат». Они не обращали ни малейшего внимания ни на кого за пределами своего круга. Что удивительно – Джойс, похоже, чувствовала себя с ними как ровня, и пока я на нее таращился, мне показалось, что даже выглядит она выше, чем я помнил. Только потом я заметил, что вместо практичных черных туфель на ней – сапоги на высоком каблуке. Она увлеченно беседовала о чем-то с остальными и в какой-то момент сняла фуражку с высокой тульей, и волосы ее рассыпались про плечам. Смотрелась она изумительно, и в тот момент я осознал, что будущее принадлежит таким людям, как она.

Напротив, в человеке, заведовавшем весовым мостиком, все говорило об одном – он-то как раз принадлежит Схеме. Во-первых, у него лет сто ушло на то, чтобы появиться из будочки, после чего он с великой важностью принялся возиться с механизмом, точно собирался взвешивать золотой песок на каком-нибудь восточном базаре, а не рядовой – или даже необычный – «УниФур». По его инструкции я закатил фургон на большую железную плиту, затем мы с Джорджем вышли из кабины и вернулись наблюдать за процедурой с почтительного расстояния.

Однако возможности разглядеть подробности происходящего не было никакой, поскольку перед шкалой сгрудились более важные зрители, тем самым загородив нам весь обзор.

После долгой задержки Джордж сказал:

– Чего-то они долго. В него монетки совать нужно или что?

– Фиг знает, – ответил я. – Может, он не работает как полагается.

И тут, словно бы в подтверждение, один из начальства подошел и попросил меня откатить фургон задним ходом с весов, а потом закатить его обратно. Я сделал, что просили, и вернулся к Джорджу. Теперь уже мы видели, как все покачивают головами и взволнованно переговариваются вполголоса, а довольный вид был только у людей, которые окружали Джойс. Остальные выглядели чуточку понурыми, и я заметил, что Хорсфолл перестал вилять воображаемым хвостом.

Наконец к нам приблизился Несбитт.

– Ладно, спасибо вам, парни, – сказал он. – Можете ехать на обед. В животах небось урчит уже, а?

– Есть немножко.

– Ну так поезжайте. И наешьтесь до отвала.

Мы забрались в кабину, завели двигатель и скатились с весов. Официальная делегация осталась на месте, провожая нас взглядом.

По пути домой мне в голову пришла мысль.

– Помнишь ручную тележку с поддоном, которую мы с собой уже несколько недель возим?

– Ну? – ответил Джордж.

– Как ты думаешь, она могла повлиять на результат весового теста?

– Вряд ли, – сказал он. – Какой-нибудь тортик Трэйс – это да, а тележка – вряд ли.

Я проработал в Схеме пять лет, три месяца и четыре дня. Я это знаю, поскольку через две недели после весового теста получил письмо, где мне об этом сообщалось. Кроме того, мне сообщалось, что, поскольку весовой тест не выдержан, за следующие несколько месяцев Схема Полной Занятости будет свернута.

– Иными словами, пришли кранты, – сказал Джордж, получивший идентичное письмо, только в нем говорилось про два года. – Вообще-то довольно удобно.

– Удобно? – переспросил я. – Как это?

– Получу за два года по сокращению штатов, ага? То что нужно, если хочешь начать свой бизнес.

И потому Джордж, по крайней мере, был счастлив. А также Мартин. Оставались все остальные мы. По общему мнению, люди на самом верху только искали удобный повод, чтобы нас закрыть, поэтому весовой тест как нельзя лучше сыграл свою роль.

Дальше в письме говорилось, что как бы там ни было, но общественное мнение в стране круто изменилось. Общество больше не желает поддерживать Схему, которая ничего не производит, а движимое и недвижимое имущество будет использоваться эффективнее, если его продадут частному сектору. Подписано письмо было так: мисс Дж. Мередит.

Сопротивление, разумеется, было тщетным. В следующие несколько дней произошло несколько массовых митингов, на которых отдельные голоса призывали к незамедлительным производственным действиям. К сожалению, как мы это поняли во время забастовки, никаким экономическим влиянием мы не располагали. А посему любые подобные акции возымели бы крайне мало действия. Кроме того, вскоре послышались враждебные голоса, утверждавшие, что работникам Схемы и так слишком долго жилось слишком вольготно, и мы наконец должны получить то, что нам причитается. Времена изменились, говорили они, и чем быстрее мы приспособимся, тем лучше для нас.

Когда о происходящем пронюхали энтузиасты, они тут же начали кампанию «Спасем «УниФур»«. Им в конце концов удалось вступить в непосредственный контакт с рабочей силой и провести даже несколько переговоров, но из них ничего не получилось. Затем до энтузиастов дошло, что они, вероятно, смогут покупать ненужные фургоны со скидкой на распродаже, и они вдруг притихли. Пару сотен транспортных средств в должном порядке выбросили на рынок, и модели получше качеством немедля расхватали.

Но все равно их осталась масса. Машины согнали в «Веселый парк», ставший теперь просто слоновьим кладбищем «УниФуров». Они стояли безмолвным строем, ряд за рядом, и за ними присматривал Джон Джоунз, которому как-то удалось сохранить работу в своей караулке. Несколько депо были куплены застройщиками. Но большинство ни на что уже не годились. «Долгий плес» закрыли в последние дни сентября – к этому времени через трещины в бетоне уже начали прорастать сорняки и молодые деревца.

Что же касается персонала, то все мы получили какие-то деньги. Немного, но хватит, чтобы не стонать. Однако даже с выплатами скорость закрытия нас шокировала. Никто не ожидал, что Схема рухнет в одночасье. Мы действительно думали, что она простоит вечность, а колонны «УниФуров» привезут нас в яркое и перспективное будущее. Вместо этого мы сами промотали все, что могли, – мелкими своими дрязгами, инертностью, своим тупоголовым упрямством. После чего оставалось только беспомощно наблюдать, как все огромное величественное строение демонтируется у нас на глазах. Нас предупреждали, а мы не вняли. И теперь все потеряно. Возвращаются холодные ветра. Так закончилось наше славное лето.