Олег Никитин - Это я, Эдик

Однако снимок дабиром я сделал. Другие дело, что по возвращении домой (я таки вернулся!) на нем имелось тривиальное изображение моей корки рафинада. А в тот момент, в этой долбаной сторожке, я увидел следующее (на четырех языках написанное): «Ассоциация защиты прав малолетних мутантов. Ведущий мухтасиб Эдуард Тан-Бердыевич Кулешов». Адрес, канал связи и все такое также имелись, не подкопаешься, про голо-печать я уж и не говорю. Короче, корка была высший класс, не чета моей рафинадовской – и цвета приятнее, и дизайн, и логотип европейской головной конторы. С такой ботвой и за границей не стыдно.

Но откуда у меня удостоверение инспектора?

– Что за хрень? – промямлил я и растерянно уставился на старикашку.

Само собой, в мозги полезла чужеродная муть, будто только и ждала момента, когда я слабину дам.

– Сядь-ка, хлебни кипятку, – по-доброму посоветовал хозяин. – Можа, вспомнишь, где охрану бросил… Без нее бы не след тебе в интернат соваться. А хошь, я тебе все как есть и так поведаю.

Я сел-таки на колченогий табурет и принял из шершавых стариковских ладоней железную кружку с порядком сбитой синей эмалью. Сами понимаете, ощущения у меня были весьма поганые. А с другой стороны… Владелец такого удостоверения – наверняка человек обеспеченный, побывал в европах и других местах… И он – это я? Неудивительно, что опухоль в мозгу не показалась мне отвратительной. Напротив, я захотел уточнить, что за парень этот «ведущий мухтасиб» Э. Кулешов.

Задумка слинять при первых признаках перерождения не сработала, я остался на месте и спросил:

– Так что там с этой бабой? Видал ее, говоришь?

– Помню, как же. – Он повертел голограмму в узловатых как корни пальцах и вернул ее мне. – Прошла и не вернулась…

– Это как?

– Ну, через другие ворота выперлась, наверное! Или вообще через дыру в заборе, чтобы покороче было. Тут их не счесть, дырок-то.

– А мутанты? Не сбегают?

– Так они же в здании сидят, а там шокеры типа твоего установлены. Как за раму или дверь ухватятся, враз током бьет. И решетки на окнах, это уж само собой. Персонал, понятно, свободно передвигается… Да ты же был тут с проверкой, Кулешов, чего еще выпытываешь?

– Точно, был, – вспомнил я.

Действительно, новый Эдик подсунул готовое воспоминание, как я год назад в составе нескольких таких же «борцов за права» объезжал подобные заведения на окраинах города. Ох, ну и делегация подобралась! Сухая кочерыжка столетнего возраста, пожилой козел в желтом парике и с красными линзами, сопливый я и страшная маньячка с роскошной искусственной грудью. Мэрия выделила нам охрану в лице двоих даунов с армейскими шокерами, и пока мы прогуливались по мрачным коридорам интерната, эти ублюдки охотились за безобидными мутантами и вырубали их. Да, отличная выдалась инспекция!

Только я так подумал, как натуральный Танк возмутился и возразил: ну ты и сволочь! Пока мозг не закипел, я заглушил воспоминания «мухтасиба» и сообщил:

– Отличный у тебя кипяток, мудила ты старый, но мне пора на поиски.

– Да за каким рожном тебе эта мертвечина, сынок? Спору нет, хороша девица, да ведь скорее всего порешили ее пацаны с девчонками. Она ж одинешенька явилась.

– И чего сказала?

– Что у нее препарат есть для зомбирования, ну. Возьмет одного сопляка и увезет к себе в клинику, для опытов. Мол, машина ее ждет неподалеку.

– Что-то я не понял. Так они опасные или нет, мутанты ваши? Я бы, например, без охраны не полез в интернат, а девка смело сунулась.

– Ну, сейчас же ты один туда собрался, малый.

– Достал, хрыч. Отвечай, пока шокером задницу не прижег.

– Во-во, держи его наготове, и все пучком будет. Там поднимешься на третий этаж, где персонал обитает, и найдешь главврача, он поди больше моего знает…

– «Обитает»? Эти людишки что, живут здесь вместе с воспитанниками?

– А то как же! Почитай, как одна семья. И продукты раз в неделю привозят, себе и маленьким монстрам, и лекарства. На тележке от маркета и катают – только с другой стороны, там еще один магазин.

Я вышел из сторожки в глубочайших раздумьях, и одолевала меня только одна незатейливая мысль – идти шайтан знает куда (то есть вперед к неизвестности) или нет? «Европеец» Кулешов вел себя тихо, завладеть организмом не пытался и команды ему не отдавал, так что решение я принял самостоятельно. Рафинад я на службе или погулять вышел? Клиенты должны знать, что страх мне неведом!

Капитал, блин, политический подзаработать никогда не вредно. Мне ли мутантов бояться! Вон они какие квелые тогда были, во время европейской-то инспекции. Авось транквилизаторы до сих пор действуют.

Тупая была затея, признаюсь. Но тогда я так не думал, а смело углубился в территорию интерната. Деревьев тут уже не было, только горы промышленного и пищевого (несъедобного, понятно) мусора. Даже крысам тут нечем было поживиться, и все же одна из них что-то вынюхивала в залежах рваной пластиковой посуды.

Стальная дверь в потеках помоев смотрелась внушительно.

– Эй, открывайте! – завопил я в решетку микрофона. Глазок камеры приветственно моргнул мне в рожу.

– Кто таков? – грубо спросили изнутри. Мужика явно отвлекли от чего-то важного – слышны были детский плач, женские крики и старческие охи. А также глухие и звонкие удары и шлепки. В общем, широкий спектр бытовых звуков.

– Протри окуляры! Не видишь, скотина? Отворяй мухтасибу из Европы!

– Господин Кулешов, – удивился голос. – Где же ваша команда? Почему без предупреждения?

– Я прибыл инкогнито.

– Угу, только бороду и усы забыл приклеить… Инспектор…

Тут я сообразил, что без официальной бумаги местные власти могут запросто обломать меня. Не пустят, и все тут – они тут вообще не обязаны пускать кого-то без предписания. Конечно, будь я признанным отцом малолетнего мутанта…

Однако дверь неожиданно лязгнула внутренним замком и приоткрылась. Я подцепил ее край пальцами, распахнул и сунулся в промозглый мрак. Это было глупо. Лучше бы я подождал, когда зрачки, лишенные помощи линз, привыкнут к темноте. Хотя вряд ли в этой клоаке работал хоть один вай-фай, так что мне бы ничто не помогло.

– Папа! Папа! – раздалось из темноты, и в следующую секунду у меня на шее повисло некое существо.

– Кус има шелха! – в испуге брякнул я и принялся отдирать малолетнего мутанта – а это был, очевидно, он – от себя. Безуспешно. Маленький монстр пыхтел, хлюпал носом и заливал соплями и слюнями мой воротник. Хорошо еще, от него не слишком терпко воняло, а то бы я точно разбил ему башку о ближайшую стену.

Наконец я вынырнул в освещенный синими лампами коридор и коротким ударом в челюсть обезвредил поганца. Скинув обмякшее тельце у плинтуса, я осмотрелся. В здании было тихо, только из дальнего, темного конца коридора слышался гул голосов. В противоположной стороне виднелось окрашенное желтой краской окно, но на пути к нему стояла решетка.