Олег Никитин - Это я, Эдик

– Вообще, конечно.

– Зря ты все-таки не бросил это дело. Ты хоть уверен, что клиент все еще готов платить за него? Может, он уже давно помирился с супругой и забыл о тебе?

– Не уверен…

– Я читала то место, где ты об этом рассуждаешь. Значит, тебе важно знать, кем бы мог стать в жизни?

Ответ, когда-то казавшийся прозрачным, сейчас отчего-то не лег на язык. Думаю, все предыдущие Кулешовы, которым довелось похозяйничать у меня в мозгах, оставили по себе память. Наверное, им нравилось, как они устроились, и покидать черепушку Танка было им больно. Кто знает, что они чувствовали перед смертью, когда понимали, что некто пришлый, со стороны (то есть я-1), разрушил все, над чем они трудились годами?

Да и мертвы ли они? Может быть, сидят в тайных закутках головы и с печалью взирают на быт полунищего рафинада?

– Я убиваю этих мифических людей, сам не желая того. Теперь я уже не знаю, стоит ли мне ближе знакомиться с оставшимися. Хотя… Вдруг кто-то из них будет удачлив и отстоит себя, не даст уничтожить?

Только сказав это, я понял, как унизил Таську. Но она оказалась выше этого – или попросту взглянула на вопрос под иным углом:

– Интересно, что станет со мной, когда ты не вернешься? Наступит ли в моей жизни такое же счастье, как и постигшее тебя? Наверняка со всеми, кто тебя знает, произойдут ощутимые перемены. Самые крупные, видимо, со мной, ведь мы женаты.

Верно, если я готов стать кем-то еще, почему того же не хотеть ей? После такого озарения впору было оскорбиться мне, но я, разумеется, предпочел оставить эту тему. Иначе бы я выглядел как полный кретин.

– А ведь ты ничего не замечаешь, когда я превращаюсь в иного. Помнишь, мы ловили вирус-копию? На самом деле это был я!

– Ерунда какая, – поморщилась Тася. – Это невозможно.

– А то, что я превращаюсь в нереализованные ипостаси Танка, возможно?

Она устало пожала плечами, и мы дружно допили бокалы с райхани. Пока я жевал кенгурятину, рассеянно таращась на иллюминацию, Тася сменила наряд на более интимный, почти прозрачный. Когда я это заметил, то разом вспомнил, что мы с ней уже Иблис знает сколько времени не занимались сексом. Хорошо, что я догадался принять ванну и заодно отмыть насадку на член.

– Я тут подумала и решила, что ты прав: пора съездить с Маришке в интернат.

– В пятницу поедем?

– Ну да, мы же с тобой сегодня об этом говорили.

О чем она толкует?

– Сегодня я тебе не звонил, Тася.

– Как меня твоя копия достала, – рассердилась она.

– Не знаю, копия ли это…

Пока она совсем не переключилась с романтического настроения на любое другое, я врубил сообразный музон и пригласил ее на танец. Специально для таких случаев я спроектировал рядом с единственной комнатой квартиры колоссальное помещение с паркетным полом и могучими люстрами (под свечи, разумеется).

Тактильные датчики на периферии, правда, я очень давно не тестировал. Ладно, буду верить, что они не дадут мне, ведя партнершу, врезаться вместе с ней в стену или шкаф. И они не подкачали!

Положительно, вчерашний вечер сложился удачно. Хорошо все-таки, что Таська бросила читать мои дурацкие отчеты.

После памятного случая в сортире, когда неведомая тварь неохотно покинула ее бедное чрево, Танюша на долгое время отвратилась от секса с применением вагины. Дня два, не меньше, она отказывала Тошниловичу в интимной близости. Тот какое-то время суетился, пробовал выступать и даже один раз осмелел настолько, что повалил Танюшу на койку. Но беззаботное праздничное время миновало, и совладать с крепкими девичьими коленками Гане оказалось не под силу. К тому же девушка нелицеприятно заклеймила неказистый член товарища.

Словом, раздосадованный провалом юноша не выдержал и отправился на поиски более доступной подруги, благо таких в общаге педагогического колледжа хватало. Самые симпатичные, само собой, были давно разобраны, однако в женщине, как справедливо полагал пылкий юноша, лицо – далеко не главное.

– Попомнишь еще меня! – крикнул он в дверях.

– Проваливай, насильник! Хватит уже, попользовался! Урод! Жратву бы хоть раз принес, как другие ребята!

– Сука фригидная!

– Хрен отрасти сперва! Стихоплет херов!

Они еще немного покричали в таком же духе, в основном нецензурно, и дверь комнаты надолго разделила их.

Светка Трусерс оторвала голову от подушки и с сожалением прислушалась – но ругань приятелей окончательно затухла. После вчерашнего экзамена по основам сунны она в гневе растоптала свой назари-курбан. По правде говоря, амулет ее был сделан не из бараньего глаза, а из кошачьего, а потому подлинной силы не имел. Зря она на него надеялась – более того, напрасно поверила ушлому торговцу на рынке, когда отдала за «святую» вещицу целый тугрик. Могла бы сразу сообразить, что амулет поддельный и от двойки не спасет! Танька же без всякой помощи Аллаха взяла и спихнула злосчастную сунну, будто день и ночь ее зубрила… Повезло с билетом, что тут скажешь.

Так или иначе, Света была зла, но перебранка подруги с Тошниловичем ее заметно взбодрила. Жизнь, оказывается, продолжается!

– Хорошо тебе, Дрочко есть, – пожаловалась Танюша. – Вот у него хрен так хрен! Помнишь, как он на день рождения Пророка нас перепутал и спьяну залез в мою кровать? Ну и кайф, почти как с Дураковым. Жалко, я сильно пьяная была, а то бы раз семнадцать кончила.

– Куда там твоему Ваське! Да и не твой он, – поддела подруга.

Она уже давно смирилась с «предательством» Толика и на вспоминала тот смешной случай. И вообще, с тех пор Толик так часто путался с другими девчонками, что уж подруге-то можно было простить ту нечаянную измену.

– Ну, Серега тоже к тебе не рвется, – заметила Таня. – Да и Толик что-то давно не заглядывал. Пожрать бы, что ли, принес…

И они печально уставились в один и тот же потолок.

– А ты могла бы полюбить парня с одним яичком? – спросила вдруг Светка.

– Зачем это? – насторожилась Таня. – Как говорится…

– Знаю-знаю! До хрена нормальных и все такое. Я просто так спросила.

– Если стоять будет, отчего не полюбить? В рот, правда, непривычно будет и руками там щупать… Не знаю, короче. На фига тебе это? Расскажи, у кого яйца нет, – оживилась она. – Я думала, всех ребят в Уродове знаю! Новенький кто появился? Беженец, блин, или мигрант из Козлова.

– Всех она знает, – недоверчиво хмыкнула подруга. – Да я теоретически спрашиваю. Нет у нас таких, по-моему.

– Теоретик, блин, – поскучнела Щелястых. – Оторвать бы это самое яйцо кое-кому, – мечтательно протянула она.

– Ваське, что ли?