Люциус Шепард - Кольт полковника Резерфорда

Луис, любивший Сьюзен не менее страстно и искренне, чем она его, все чаще впадал в отчаяние, не видя выхода из этого заколдованного круга. Что, в конце концов, он мог предпринять? Она запретила ему вступать в открытое противоборство с полковником, и Луис был не в силах пойти ей наперекор. Мысль о том, чтобы убрать полковника с дороги путем какой-нибудь хитрой комбинации, не раз приходила ему в голову, как и мысль о банальном убийстве. Однако он был недостаточно ловок и подл для реализации первого варианта и не обладал хладнокровной жестокостью, необходимой для осуществления второго. В свою очередь Сьюзен понимала, что, если она так и не решится разорвать постылые брачные узы, ей надо будет отказаться от Луиса. К последнему ее побуждала и мучительная боль, которая читалась на лице ее возлюбленного при каждом свидании, но у нее не хватало духу отказаться от того единственного, что привносило радость и утешение в ее тоскливый застенок. Она неоднократно говорила Луису, что им нужно расстаться, но уступала его мольбам и отказывалась от своего намерения. Разумеется, продолжать в том же духе, вновь и вновь откладывая окончательное решение вопроса, было безрассудством, но настоящая любовь, как известно, плохо дружит со здравым смыслом.

Когда полковник в очередной раз покидал столицу, Луис, дождавшись одиннадцати часов вечера, взбирался на каменную ограду усадьбы с ее западной стороны. Со стены он дотягивался до нижней ветви громадного дерева и по ней перелезал на навес, покрывавший часть двора между оградой и домом. С противоположного края навеса он в прыжке доставал до мощных виноградных лоз, которыми была увита желтая стена дома, и по ним поднимался к окну спальни Сьюзен. Поскольку она всегда запирала на ночь дверь своей комнаты (кроме тех случаев, когда полковник загодя уведомлял ее о своем намерении посетить супружеское ложе), они с Луисом могли не опасаться, что до утра их потревожит кто-нибудь из прислуги. На рассвете любовник отправлялся в обратный путь, который осложняло то обстоятельство, что ветви дерева непосредственно под окном были слишком тонки и не выдержали бы его веса. Поэтому Луису приходилось спускаться по лозам до самой земли и пробираться к ограде через густой кустарник. Наибольшую опасность представлял участок двора между домом и зарослями, поскольку здесь надо было незаметно проскользнуть мимо черного хода, имея в качестве прикрытия лишь молодую пальму, совсем недавно посаженную рядом с крыльцом. Лестница, начинавшаяся сразу за дверью черного хода, вела на второй этаж, где в глубине коридора находилась комната экономки Марианы. Зачастую дверь была распахнута, ибо эта особа, страдая бессонницей, имела обыкновение среди ночи совершать моцион и по возвращении не всегда давала себе труд ее притворить. Дело, правда, облегчалось тем, что неизменный распорядок дня экономки включал принятие ванны в период между половиной шестого и шестью часами утра, и Луис подгадывал свой уход под эти водные процедуры...

Дверь номера 322 шумно распахнулась, прервав течение его мыслей, и в комнату вошла Рита. Джимми не сразу удалось сфокусировать на ней взгляд – так он был поглощен своей историей. Покоившийся на его груди кольт был тяжелым и теплым, как брикет полурастаявшего сливочного масла. Рита швырнула ключ на стол, опустилась в кресло и приступила к процедуре снятия обуви. По осторожной сосредоточенности ее движений Джимми сразу определил, что его напарница сильно пьяна.

– Каково оттянулась? – спросил он.

Рита издала звук, отдаленно похожий на саркастическое хмыканье:

– Лучше не бывает! «Брэндивайнз»... это типа масленичного карнавала.

– Я сделал «беретту», – сказал Джимми.

Она подняла голову:

– В свою цену?

– Со скидкой на оплату налом. Десять процентов.

– Он заплатил налом? Без дураков?

– И до кучи прикупил футляр – тот, с бархатной подкладкой. Кроме того, я закинул удочку насчет кольта.

– Это как?

– Взял у Боба Очада лэптоп и связался по электронке с профессором в Пулмене – тем самым, что купил у нас винтовку из Уэйко [4]. Я написал, что располагаю личным оружием Боба Чэмпиона, и парень прямо загорелся. Хочет встретиться с нами в Норт-Бенде. – Джимми отложил кольт в сторону. – Пора бы нам завести свой лэптоп. Надоело всякий раз клянчить его у Боба.

Рита совладала с правым ботинком, который отлетел к кровати, а вынутый из него охотничий нож лег на стол рядом с ключом, после чего настала очередь левого.

– Да ты и впрямь ловкий бледнолицый торгаш, Джимми! Я должна научиться тебе доверять.

– Ты все время так говоришь, – заметил Джимми, – и по большей части впустую.

Она рассмеялась, и это был первый искренний смех, который Джимми услышал от нее за многие дни.

– Ну, дела! – сказала Рита. – Не успела я напиться, чтобы утопить печали, как пришла пора пить за успех.

Он кивком указал на туалетный столик:

– В правом верхнем ящике.

Все еще в одном ботинке, она шагнула к столику, извлекла на свет пинту «Блэк Джека», после чего исчезла в ванной и появилась спустя несколько секунд со стаканчиком для полосканья рта, до половины налитым виски. Привалившись к дверному косяку, она сделала добрый глоток.

– Чертовски мило с твоей стороны, Джимми. Ты и обо мне подумал.

– На думы о тебе уходит все мое свободное время. Она вернулась в кресло, поставила стакан на стол и вновь принялась за ботинок.

– Кого видела в «Брэндивайнз»?

– Поболтала с Дугом Линдсеем и его Мамулей. Он все твердил, что нам с тобой надо подобрать к этим старинным фиговинам их родные припасы. Не уверена, что он так уж не прав.

– Особой нужды в этом нет. Оно, конечно, не помешает иметь под рукой пару коробок патронов для старых стволов, но дела идут неплохо и без этого.

Рита наконец-то стряхнула с ноги ботинок, который при этом улетел в ванную.

– Ты когда-нибудь видел Дугову мамашу за едой? Эта тощая карга в один присест умяла пару тарелок, каждая с полуфунтовым чизбургером, бифштексом и жареной картошкой. У старой клячи обмен веществ как у скаковой лошади. – Она начала расстегивать рубашку. – И еще я встретила майора, о котором сегодня говорила та дамочка, как ее... Сноу.

– У меня был с ним разговор на выставке. Предложил мне пять штук за кольт.

Джимми хмыкнул:

– Мне он давал шесть.

– Ха! Он, видать, решил, что огненная вода сделает меня сговорчивей. У таких улыбчивых ублюдков за пазухой всегда сидит змея. – Она сделала еще глоток. – Может, сдадим ему кольт за шесть и наварим пару кусков?

– Оставь, не по делу треп.

– Не продай ты «беретту», это не было бы пустым трепом. – Она осушила стакан и плеснула в него еще на два пальца. – Как идет твоя история?