Алексей Зайцев - История принца Лузера

По всем правилам жанра повествование мое должно начинаться сугубо с матерных слов, ими же продолжаться и, разумеется, заканчиваться. Однако исходя из тех соображений, что самому мне претит матерная речь, я сделаю над собой усилие и постараюсь сдержаться.

Причин ругаться у меня немало — я обломался уже в пятый раз. На сей раз со Спящей Красавицей. Поцеловал ее, а она не проснулась. Я снова поцеловал, а она опять не проснулась. Тогда я начал неистово целовать ее волосы, лицо, шею, а она, не просыпаясь, влепила мне такую пощечину, что я едва устоял на ногах. Через минуту королевская стража вышвырнула меня вон из дворца и я в который уже раз поплелся восвояси.

— Паршивый из тебя принц! — сказал мне тогда Собак.

— Знаю, — ответил я. — Но не могу понять почему. И имя у меня вроде бы красивое — Лузер. А с девушками все равно не везет.

В прошлый раз я обломался с Золушкой — ни с того ни с сего она выхватила у меня из рук свою туфельку, а потом, прихватив с собой мой бумажник, скрылась в неизвестном направлении. Чуть позже часы пробили двенадцать, и я превратился в тыкву.

— Это все из-за того, что ты не умеешь танцевать и наступил во время танца ей на ногу! — утешал меня тогда Собак.

Но я ему не верил. С большим трудом мне удалось превратиться из тыквы обратно в принца и устранить психологический стресс. Однако на этом мои невзгоды не закончились…

Когда я пришел на свидание к Белоснежке, то не застал ее дома, так как она уехала играть в бильярд со своим старым знакомым. Это было бесчестно с ее стороны, поскольку она сама назначила мне встречу, и я даже одолжил у графа Де ла Фер букет лилий… а она уехала. И я весь вечер провел в компании гномов, и не сказать, что мне это было приятно. Гномы все время резались в домино, пили пиво и говорили о футболе. Было чертовски скучно…

А теперь вот и Спящая Красавица тоже…

— Может быть, ты негативный персонаж? — предположил вдруг Собак.

— В смысле? — заинтересовался я.

— Ну, может, тебе попробовать закадрить какую-нибудь злую колдунью?

— Твои варианты?

— Снежная королева!

— Не пойдет, — ответил я. — Я люблю страстных, горячих женщин, а она, по всей видимости, фригидна.

— Тогда Фея Моргана!

— Это не ко мне, это к Ланселоту. Я персонаж из другого рассказа.

— М-м-м… Баба Яга.

— Не смешно.

— Не обижайся…

— Да что уж там… Обижайся, не обижайся… Плохо дело…

Я смерил несчастным взглядом квадратное солнце.

— А помнишь, как тебя отшила Русалочка? — спросил вдруг Собак.

— Да, и все лишь из-за того, что я люблю черную икру… Я печально вздохнул.

— Да ладно тебе, не хнычь! Мне-то по сути дела, еще хуже…

— Почему?

— Ну что я вообще за персонаж такой, — Собак?

— В смысле?

— Что я из себя представляю?

— Не знаю, автор тебя еще не описывал.

— Ну а как ты себе меня представляешь?

— Как говорящего сенбернара, который ходит исключительно на задних лапах, — сказал я, ни секунды не размышляя.

— Я так и думал…

— Ты что расстроился?

— Есть немного…

— Но почему?

— Просто мне тоже, по всей видимости, не светит в этом рассказе ни Спящей Красавицы, ни Золушки. Ты-то ее хотя бы поцеловал…

— Да, и получил пощечину.

Я с досадой потер горящую щеку.

— Вообще, надо признать, что дела наши плохи и ничего хорошего нас, судя по всему, не ждет, — подытожил Собак.

Я с ним согласился.

— А помнишь, что случилось с Царевной Лягушкой? — спросил я.

— Помню, ты ее поцеловал, а она упрыгала в воду.

— Я тогда сильно сглупил, конечно. Ведь лягушки — это же французский деликатес, значит, для того чтобы обратить ее в царевну и целовать ее — тоже надо было по-французски…

— Век живи — век учись.

— Точно, Собак!

— А вообще меня достали такие положительные девушки как Золушка и Русалочка, — рассердился вдруг Собак. — Хочется кого-нибудь типа женщины-Кошки…

— Вот это да! Ты же Собак! Ты не должен любить кошек.

— Да по фиг мне, — сказал он.

Долгое время мы шли молча, погруженные в самих себя, потом Собак остановился и сказал:

— А ты знаешь, кто во всем виноват?

— Кто? — спросил я.

— Наш автор! Этот бессовестный властитель дум и судеб!

— Пожалуй, ты прав, — согласился я.

— Предлагаю тебе отыскать его и хорошенько с ним переговорить.

— Согласен.

— Зачем он все время подбрасывает нам какие-нибудь подлянки? Ты читал что-либо из его произведений?

— Конечно.

— Помнишь, что случилось с героем «Инфаркта»?

— Бедняга умер от разрыва сердца.

— А герой «Песка»?

— Его похоронили заживо.

— Теперь вспомни, что стало с героем рассказа «Пистолет».

— Он застрелился.

— Так вот, друг мой, если верить статистике, то восемьдесят пять процентов вероятности, что мы с тобой в финале этого рассказа покончим с собой.

— Или умрем как герои…

— Точно. Как два великих мученика!

Мы дружно рассмеялись. Собак весело завилял хвостом.

— Да, не очень повезло нам с автором, — отсмеявшись, сказал я.

— Верно! Нет, чтобы сочинить про нас какой-нибудь сентиментальный роман, погрузив в приятную атмосферу блаженного идиотизма, так он вечно подсовывает нам эту чертову экзистенциальную тошноту.

— Надо с ним разобраться!

— Заметано.

— Так значит в путь?

— В путь!

И не позволяя себе материться и впадать в отчаянье, мы отправились на поиски нашего бессовестного автора, способного в любую минуту подбросить нам какую-нибудь подлянку.

Сделав несколько шагов, я подвернул ногу.

— Черт! — вырвалось у меня.

— Тихо! — сказал Собак. — Я понял, что надо делать. Я с интересом вперил в него свой взгляд.

— Этот автор совсем неплохой парень, — сказал он. — И пишет хоть куда!

В тот же миг перед Собаком возникла большущая кружка пива.

— А еще… еще он почти всегда ставит запятые там, где нужно, — поддержал я своего спутника.

В ту же секунду боль в ноге исчезла.

— Авось дойдем! — подмигнул мне Собак.

И мы отправились на поиски нашего воистину гениального автора.

Две новые кружки пива ждали нас за поворотом.