Наталья Баклина - Девушка с Рублевки

Пенкин долго и подробно рассказывал мне, как важна дисциплина в редакции, что дисциплина эта начинается прежде всего с меня, личного помощника генерального директора, и что если я буду себе позволять такую расхлябанность, то и все остальные начнут являться на работу к обеду, а там, глядишь, рухнет весь так тщательно отлаживаемый им, Пенкиным, издательский процесс. (Ха, процесс! Первый номер журнала все никак не выпустит!) Спорить, доказывать и что-то объяснять шефу было бесполезно – человек наслаждался властью. Поэтому я слушала, кивала, чувствовала, как стынут пальцы в промокших ботинках, и гадала: простыну или обойдется?

Обошлось. Может, успела вовремя переобуться, может быть, чай помог горячий, возможно, таблетка аспирина, которую я раздобыла, пробежав по полупустой редакции (народ, как правило, подтягивался не раньше двенадцати) и обнаружив раннюю пташку – Сан Саныча, редактора отдела политики, очень запасливого человека. В общем, с тех пор стараюсь не опаздывать – вдруг Пенкин уже на месте и с вожделением поглядывает на часы?

– Обои по специальной цене, распродажа! – сунула мне листовку тетка на выходе из метро. Ну конечно, как я сама не догадалась! Надо сейчас не в квартиру за вещами идти, а в «Миллион мелочей», прицениться к обоям.

«Миллион мелочей», огромный торговый комплекс, возвышался буквально в трех шагах от метро. За пару месяцев моей жизни в Бибирево у меня все не было повода туда зайти. А теперь вот появился. Я пошла к ближайшему входу в комплекс и наткнулась на скучающую тетку с табличкой на шее: «Ремонт квартир и офисов. Недорого».

– Скажите, а сколько это – недорого? – притормозила я возле нее.

– А что у вас? Квартира, офис? – оживилась тетка, вмиг убрав с лица сонное выражение.

– У меня «хрущевка» двухкомнатная, нужно потолки побелить, обои поклеить, дверь входную отремонтировать. И, наверное, линолеум постелить.

– Вообще-то такая работа не меньше трех тысяч долларов стоит... – протянула тетка, следя за выражением моего лица. Реакцию мою уловила и радостно добавила: – Но вам мы сделаем за полторы!

– Спасибо, я подумаю, – не спешила радоваться я, убегая от тетки. Полторы тысячи долларов! За поклейку обоев! Максимум за неделю работы! Может, в штукатуры-маляры податься?

Я остановилась возле широкой лестницы на второй этаж и стала озираться. Интересно, как отыскать эту секцию с обоями? Что тут в листовке написано? А-14. А что над той секцией, наискосок от меня? А-13. Значит, где-то здесь.

Обои оказались роскошными и дорогими. Восемьсот рублей за рулон, ну ничего себе! Но красивые, что есть, то есть.

– Молодой человек, а где же тут у вас распродажа? – спросила я парнишку в красном жилете.

– Распродажа? А вон там, – махнул он рукой куда-то в угол и позвал: – Мэри, подойди! Покажи девушке обои с распродажи.

– Сюда, пожалуйста, – улыбнулась мне смуглая Мэри и повела за стенд с роскошными и дорогущими образцами, где почти такие же обои гордо демонстрировали ценники с вдвое сниженной ценой. – Вот, пожалуйста!

М-да... Хороши, конечно, обои, но и за четыреста рублей дороговаты. Я хоть и собираюсь ремонт в счет квартплаты делать, но денежки-то придется свои кровные выкладывать.

– Вы не думайте, это очень хороший товар. Просто остатки, поэтому и уценили, – по-своему истолковала мою задумчивость Мэри. – Вот смотрите, этих трех зеленых рулонов хватит кухню оклеить. А если еще вот эти два рулона серых добавить, на большую комнату наберем. Знаете, если панелями делать, на две трети стены темные обои, на треть – светлые. Правда, в этом случае лучше, если потолки в квартире высокие. У вас какие потолки?

– Низкие. Девушка, мне бы что-нибудь совсем простенькое. Я хочу в съемной квартире небольшой ремонтик сделать, куда мне такая роскошь!

– А, ну тогда вам сюда! – просияла Мэри и отвела меня в самый конец отсека с обоями. – Вот, бумажные, украинские и белорусские.

– О, вот это другое дело! – обрадовалась я, увидев миленькие светлые рулончики по пятьдесят пять рублей. – А то я уж испугалась. На входе полторы тысячи долларов за ремонт просят, вы обои за четыреста рублей предлагаете.

– А вы мастеров ищете? – заинтересовалась Мэри.

– Теперь уже, наверное, не ищу. Нет у меня полутора тысяч долларов. Обои сама поклею, как получится. А с полом и дверями погожу пока.

– А что у вас там, можно подробнее?

– Трущобы у меня там конкретные. А я хочу их хоть как-то сделать пригодными для жизни, – тяжко вздохнула я.

– И в какую сумму думаете уложиться?

– Да тут думай не думай, денег все равно в обрез... Тысяч в пятнадцать, ну, в двадцать вместе с материалом.

– Тогда вот что... – Мэри вытащила из кармашка карандашик и кусочек картона и стала быстро писать. – Выйдете в тот выход, прямо по коридору, там будет стоять пожилой мужчина в синей куртке. Отдадите записку, расскажете, что вам нужно сделать. Он хорошо делает и недорого берет, кстати, поможет подсчитать, сколько и какого материала вам нужно.

С мужичком в синей куртке – таким же чернявым, как Мэри – все сложилось волшебным образом. Во-первых, он сразу понял, какая у меня квартира, сказал, что недавно в такой работал. Во-вторых, прикинул, сколько мне нужно обоев для кухни и коридора, а сколько для комнат. В-третьих, сообщил, что знает, где продают дешевые раковины и мойки. В общем, обменялись мы с ним телефонами, и я успокоилась – кажется, вопрос с приведением рублевской трущобы в жилое состояние разруливается. Теперь к чувашам, за вещами.

Чуваши гуляли. В квартире воняло пережаренным салом и самогоном.

– О, соседка пришла! Садись с нами, мы угощаем! – высунулся из кухни самый молодой из мужиков, Мишка.

– Спасибо, Миша, мне некогда.

Переобуваться я не стала и пошла по коридору как была, в ботинках.

– Ты к ней не приставай, она гордая. Брезгует нами, – успела я услышать чей-то сиплый голос, прежде чем закрыла дверь в свою комнату и повернула замок.

Да, Галка-Галочка, хорошую свинью ты мне подложила. Хотя что на тебя обижаться? Это хозяйку второй комнаты жадность одолела, а я тут расхлебывай.

Я огляделась, прикидывая, с чего начать паковаться. Хорошая комната. Большая. Обжитая. Уютная. До меня здесь жил мужчина по имени Толик. Толика я никогда не видела – он умер, и его брат Юра сдал мне комнату в этой коммуналке. Нашла я его просто чудом – повесила объявление на столбе, и Юра откликнулся. Галка, она с Толиком в соседях полгода пожила, мне потом рассказывала, что он был добрым, обстоятельным, хозяйственным человеком. Да я это и по комнате видела – аккуратная, никогда не скажешь, что жил одинокий мужик. Галка говорила, что он на подлодке служил, дозу радиации хапнул и остался импотентом. Оттого не женился, очень переживал и говорил, что если бы нашлась женщина, которая жила бы с ним без секса, но с душевным теплом, он бы на нее комнату переоформил. Эх, Толик, Толик, и что бы нам не встретиться?.. Мне после Углова всякий секс настолько по фигу, что скрасила бы я тебе твою одинокую жизнь. И ты, глядишь, не помер бы от сердечного приступа. И мне не пришлось бы переживать нашествие чувашей и сбегать от них в трущобу на Рублевке.