Питер Акройд - Повесть о Платоне

Я закончу это выступление темой, подсказанной самим романом. Ложное и несвязное описание мира природы, данное рассказчиком, наводит его в конце книги на мрачные размышления о своем собственном жизненном пути. «Как преходящи желания и труды людские, — сетует он, — как короток отпущенный человеку срок!» Конечно, это типичные для эпохи Крота чувствования, но здесь они исходят не от кого иного, как от безумного ученого, претендующего на понимание движущей силы, которая стоит за этими обобщенными «желаниями и трудами»! Рекомендую вам «Происхождение видов» как подлинный шедевр комической прозы.

Мадригал.Тебе понравилось выступление?

Орнат.Очень-очень. Даже ангелы, похоже, заинтересовались — особенно когда Платон стал распространяться об этой теории… забыл… как она называется?

Мадригал.Конволюции?

Орнат.Именно. Конволюционная. Я всласть посмеялся.

Мадригал.Не ты один. Почему, интересно, наши предки так смешно заблуждались? Ведь, я убежден, они искренне во все это верили.

Орнат.Без сомнения.

Мадригал.Может быть, в будущем кто-нибудь так же станет смеяться над… ну… надо мной и тобой.

Орнат.В нас ничего смешного нет.

Мадригал.Насколько мы знаем.

Орнат.Хорошая мысль. Улучить бы момент и спросить об этом Платона. Надо же, в школьном возрасте мы все жили в одном приходе — ты, я, Платон.

Мадригал.И Искромет. Как же ты про него забыл? Длинный балахон, белые волосы.

Орнат.И про Сидонию. Красные волосы, вся лучится голубым светом.

Мадригал.Я так давно их знаю, что порой они кажутся очень близкими, порой — очень далекими.

Орнат.Все, что дано нашему восприятию, — сновидение или греза, не больше. Так, по крайней мере, утверждает Платон. Кстати, вот он и сам у колодца клерков [5] Колодец клерков — Кларкенуэлл, один из старинных лондонских районов. . Кажется, что говорит сам с собой.

Мадригал.Не может быть. Наверное, упражняется перед очередным выступлением.

Платон.Откуда мне знать, что ты действительно моя душа?

Душа.Откуда тебе знать, что это не так?

Платон.Да, меня, конечно, учили, что души существуют, но доныне ты мне не показывалась.

Душа.Согласна, что это необычно, но иной раз такое случалось. Между прочим, могу доказать, что я — твоя душа. Вот, гляди.

Платон.Моя мать. Неужели? Можно дотронуться?..

Душа.Нет, это не разрешается. Смотри, что ты сделал. Она истаяла.

Платон.Как ты смогла ее вызвать? Разве это возможно?

Душа.Ее душа была моей близкой подругой. Мы беседовали и пели вместе, когда вы с матерью сидели вдвоем.

Платон.Она всегда была в белом венке.

Душа.Белый был цветом города в ту пору.

Платон.У нас был старинный дом — не каменный, а световой.

Душа.Я хорошо его помню. Там-то, думаю, все и началось.

Платон.Что началось?

Душа.Когда ты перестанешь задавать вопросы? Это может и надоесть. Она рассказывала тебе разные разности. Старинные притчи, легенды.

Платон.Так я узнал о городе и его истории.

Душа.Узнал.

Платон.И стал учиться.

Душа.Скажем так. Во всяком случае, ты был избран оратором.

Платон.Больше никто из горожан не искал этой должности. Задумываться о прошлом так крепко, как я, не принято. Это считается неуместным. Однако люди посещают мои выступления и слушают вежливо.

Душа.Или смеются.

Платон.Меня радует этот смех. Я — их клоун. Я защищаю их от сомнений в самих себе. Я так мал, что, даже когда я говорю им правду, они не принимают мои слова всерьез.

Душа.Ты всегда говоришь правду в той мере, в какой способен ее понять.

Платон.Боюсь, мера эта очень мала.

Душа.Мне не позволено рассуждать на эти темы. Ты — только становишься. Я — существую. Вот различие между нами. Например, я охотно помогла бы тебе с твоим словарем старинных понятий, но это мне воспрещено. Я не должна вмешиваться.

Платон.Но как ты узнала?..

Душа.Тебе пора уже было понять, что мы очень близки. Теперь — прости меня, я хотела бы отдохнуть. Можно я тихо-тихо выскользну?

Платон.Как ты думаешь, тебя заметили?

Душа.Конечно же нет. Ты смотрел в пространство и разговаривал сам с собой — вот и все.

Антибиотик: смертоносный луч в эпоху Крота.

Бежать впереди прогресса: обычное для эпохи Крота состояние, связанное с чаянием быстрейшей смерти. Иначе оно называется Танец смерти. Страх смерти в ту пору был частью более обширного страха перед жизнью.

Биограф(от «био» + «графия»): тот, кто читает письмена жизни. Предсказатель будущего, хиромант.

БМВ: иератический знак, обнаруженный на нескольких изделиях из металла. Считается связанным с ритуалами, посвященными богу механики и вычислений. См. Бог.

Бог: в эпоху Апостолов — верховный правитель вселенной; в эпоху Крота — покровитель техники и науки (см. также Бог из машины ); в эпоху Чаромудрия — принцип жизни, выходящей за свои собственные пределы.

Буря чувств: считалось, что в некоторых случаях чувство злобы или тревоги, испытываемое тем или иным человеком, может достигнуть такой силы, что способно вызвать резкое изменение погоды.

Былой жар: в древности полагали, что он неизбежно возникает при сожжении старой древесины или возгорании давно построенного дома. Но, согласно последним данным, в возникновении этого явления место играло более важную роль, чем материал. Вот почему горожане, жившие в эпоху Чаромудрия, замечали, что пожары обычно начинаются в одних и тех же местах; в частности, поблизости от дома гильдий [6] Дом гильдий — Гилдхолл, здание ратуши лондонского Сити. были улицы, где былой жар вспыхивал периодически.

Волоконная оптика: грубый материал, вытканный из сетчаток человеческих глаз, который шел на одежду верховных жрецов механической эпохи, предназначенную для того, чтобы повергать людей в священный ужас.

Вордсворт(Достойный слов): общее прозвание писателей, заслуживших почет и высокое положение. В сходном контексте встречается Чаттертон (Говорун). В прозваниях многих писателей в эпоху Крота подчеркивалась связь с неорганическим миром: Оруэлл (Рудный колодец), Колридж (Угольный кряж), Голдсмит (Золотых дел мастер). Некоторых писателей чтили как жрецов; среди них — Поуп (Папа) и Пристли (Священник). Других — таких, как Уайльд (Дикий) и Сэвидж (Свирепый), — боялись. Иные превозносились за скорбность или суровость стиля, как, например, Грейвз (Могильный), Беллоу (Завывающий) и Фрост (Мороз). К сожалению, произведения их до нас не дошли.