А. Федоров - Оракул петербургский. Книга 2

В методике преодоления пытки рекомендовалось сосредоточение на максимально ярком ощущении боли, тогда реальная боль кажется не столь сильной; помогает и возбуждение сильной эмоции – например, ярости, ненависти по отношению к "пыточнику". Но Сергеев выбрал для себя иной способ: ему показалось, что блокирование импульса боли путем психологической трансформации в неодушевленный предмет – наиболее эффективно.

Собратья по оружию и заботливые наставники-преподаватели тут же предложили ему попробовать себя в роли "куклы", дабы сравнить, проверить ощущения. Хорошо, что у Сергеева хватило ума отказаться от опасного эксперимента – от "острого опыта", хотя ребята усиленно его подначивали. Не менее четкими были рекомендации по поведению диверсантов, если пленный выказывает элементы неповиновения. В инструкции четко определялась линия поведения захватчика: "применить оружие на поражение без предупреждения". Деловой тон установок продолжался еще одной душещипательной рекомендацией: "В тех случаях, когда пленные становятся обузой для выполнения операции, их сосредотачивают под охраной в безопасном месте, либо бесшумно уничтожают". И никакой лирики и альтруизма! На войне, как на войне, господа диверсанты. Родина берет все грехи на себя, а вас, своих соколов, она не забудет!

Безусловно, наибольший восторг у Володи вызывали занятия по рукопашному бою: из него были максимально отжаты спортивные лакомства, не оставлено место для сценической яркости впечатлений. Стойка бойца была максимально экономной, страхующей от неожиданностей. В ход шли рука, нога, голова, саперная лопатка, штык, приклад автомата, рукоятка пистолета. Но все удары были короткими, резкими, действенными без повторения. Заключала боевое варварство, конечно, стрельба и взрывное дело, но основательно проштудировали и применение ядов. Сергеев не мог себе даже предположить, что существует такое обилие способов применения различного оружия. Причем, каждый диверсант, обладая универсальными навыками, все же оставлял место и для "любимой мокрухи" – с помощью наиболее удобного для себя оружия. Вообще, только теперь Володя понял, каким слабым становится обычный человек, если на него вдруг накатывается хорошо организованная профессиональная бойня. Существует, оказывается огромное количество способов умерщвления человека, многими из которых должен владеть диверсант. В таких ситуациях, скорее всего, у спецназовца включались и начинали работать животные, а может быть, и какие-то первозданные инстинкты, идущие от органической и неорганической жизни – такие же поганые, как, например, животные или растительные яды. Пользоваться любыми "подручными средствами" умеет пользоваться разведчик-профессионал.

Пройдет еще один год и Сергеев, теперь уже по собственной воле, на основании собственной рукой написанного рапорта, приедет на летнюю военно-морскую практику в этот же центр для завершения своей подготовки по разделу занятий боевых пловцов и парашютной практики. И в скором будущем он станет мощным, натренированным атлетом – ростом два метра и два сантиметра, за что получит кличку "агент 202". Пока же он числился лишь подающим большие надежды бойцом. Но та метаморфоза случится со скромным парнем через год, а пока завершалась учебная практика, были сданы все зачеты, брезжил рассвет и маячил летний отпуск. Сергеев верил, что все он делает – правильно и справедливо, что он на верном пути, ведущим прямиком к нужной и интересной жизни. И нет в том решении никакого греха, а существует лишь стремление найти смысл жизни. "Ибо, если мы, получивши познание истины, произвольно грешим, то не остается более жертвы за грехи, но некое страшное ожидание суда и ярость огня, готового пожрать противников" (К Евреям 10: 26-27).

В Санкт-Петербург возвращались на небольшом вспомогательном судне Балтийского флота: нахимовцы, кто где мог, вповалку сгрудились, дремали, прислушиваясь к тихому и ритмичному звуку дизелей. За время практики все так привыкли к корабельным шумам и вибрации, к особому запаху "железа", что для сна это уже не было помехой. Ребята интересно провели время летней военно-морской стажировки: все они прибавили в росте, возмужали, накачали "мышцу", некоторые втихаря потягивали сигареты, сквернословили с шиком (набрались нечисти от флотских дураков) – в общем, к флотской закалке приобрели еще кое-что.

Сергеев с закадычными друзьями устроился на шкафуте, между двумя небольшими надстройками, загораживающими от ветра. Ребята обменивались впечатлениями: Куприянову понравилось общение с вертолетной техникой, которой оснащены большие противолодочные корабли, и он задумывался над тем, а не рвануть ли ему после окончания питонии в училище морской авиации. Мартынов тянулся к штурманской профессии еще и потому, что из нее легче шагнуть в старпомы, а затем и в командиры корабля. Второй Сергеев застрял на ракетной техники – уж больно впечатляюще действовало это грозное оружие. Владимир тоже кое-что рассказал товарищам, но был он сдержан и информацией не разбрасывался – чувствовалось воспитание спецназовца: "Ешь пирог с грибами – держи язык за зубами"!

Судно подошло прямо к борту Авроры и по спущенному бортовому трапу рота поднялась на палубу, потеснив экскурсантов, вылизывавших, как языком, любопытными взглядами древний боевой экспонат. Короткое построение во дворе училища, ритуальное приветствие и поздравление от начальника с благополучным завершением практики, да надвигающимся отпуском. Затем спешная сдача ненужной "хурды", баня, переодевание в новое обмундирование, праздничный обед, получение отпускных, проездных до "родного пепелища". Цепочка событий пролетела в считанные минуты, часы, и все морячки быстро распределились по намеченным маршрутам и влились в сутолоку родного, долгожданного Санкт-Петербурга.

Сергеев со спортивной сумкой бодро зашагал вместе со своими товарищами домой. Выбрали такой маршрут, чтобы по дольше двигаться вместе: пришлось сперва заглянуть на Васильевский остров, затем, перейдя, Николаевский мост (мост Лейтенанта Шмидта), передать в объятия родителей еще одного питона, затем завернули на Почтамтскую – там компания сократилась еще на двух человек. И скоро в бодром одиночестве через Казанскую улицу – по Столярному переулку (почти маршрутами Достоевского) – Володя вырулил к проходному двору, что сокращал переход на уголок к Сенной площади, к мостику через Екатерининский канал.

Было почему-то мало народу. Сергеев вспомнил, что сегодня воскресение и большинство горожан, наверное, на дачах. Подходя к проходному двору, Володя взял левее (судьба вела!) – пошел не к той подворотне, через которую двигался обычно поток спешащих прохожих, а сместился левее, к той подворотне, которая была ближе к повороту набережной канала (там обычно громоздились баки с мусором). Уже на подходе он услышал резкие голоса, шум возни, вскрики, стоны – видимо, кого-то основательно дубасили. "Спецназовец не должен избегать любой возможности потренироваться"! – вспомнил он наставление недавнего командира.