Кеннет Грант - Против света

— Что бы ты сказал, если б я сообщил тебе, что нашел эту книгу? — спросил он.

Внезапный шум снаружи. Собеседники повернулись, словно намереваясь выглянуть в открытое окно, нарисованное художником. Вопрос остался без ответа. Послышался грохот. Чуть помедлив, я все же взглянул на картину. В лесу начиналась буря. Вспышки молний озаряли деревья, сгибавшиеся под яростными порывами морского ветра. Луч орфордского маяка за Рэндлшемом пронзал тьму, очерчивая мрачную процессию в соснах. Мне вспомнились друиды, нарисованные Остином Спей-ром, и что-то щелкнуло в моей памяти. Спейр видел сцену, которую сейчас наблюдал я. Художник-медиум как-то уловил видение церемонии в лесной чаще. Я слышал колокольный звон, приглушенный и далекий, доносящийся из-под толщи вод. Он напоминал о легендах старого Данвича, об утопших звонницах и береговой черте, что из года в год уходит в пучину океана вместе с древним городом и аббатством, которое некогда было местом встреч тамплиеров. В этих звуках было что-то странное — потустороннее, необъяснимое…

Некое существо пыталось влезть в окно, пальцы вцепились в раму. Нечеловеческие, перепончатые пальцы. Неужто собеседники ничего не заметили, или они видели не то, что открылось мне? Их охватил восторг, я же содрогался от ужаса. Мне хотелось предупредить их: обличье девушки — обман! Неужели они не замечали зловещих глаз, осматривающих комнату? Я крикнул Маргарет, чтобы она остановила видение.

До этого момента я не понимал, что сам умею видеть. На прежних сеансах, которые мы проводили вместе, подобного не случалось. Маргарет пребывала в глубоком гипнотическом сне, однако, словно в ответ на мою просьбу, накрыла шар шелковым платком. Она вся дрожала. Я пощупал ее лоб и натер ей ладони и стопы желтоватым бальзамом, которым она пользовалась, выходя из транса. Ее потрясение передалось мне. Перелив ей свою колдовскую кровь, я стал соучастником ее видений. Эта мысль повергла меня в ужас. Я создал контакт, который мог длиться до конца наших дней, а, возможно, и дольше. Маргарет медленно приходила в себя, забыв, очевидно, обо всем, кроме того, что сейчас ее окружало.

Обдумав происшедшее, я решил отказаться от дальнейших разысканий. Меня не оставляло ощущение, что я занялся делом куда более обременительным, нежели простое исследование истории Аврид. Кроме того, следовало позаботиться о Маргарет Лизинг. Я не мог подвергать ее чрезмерному риску ради собственных целей. Я предложил ей вместе провести отпуск, а затем наши пути должны были разойтись. Приятель предоставил в наше распоряжение домик в Гламоргане, недалеко от побережья. Море манило, прогноз погоды предвещал Лондону удушливые летние дни, так что мы, не дожидаясь сезона отпусков, покинули город и отправились в путь.

Несколько дней никто из нас не упоминал о спиритических сеансах. Как-то раз после обеда, когда из-за сильного морского ветра лежать на пляже не хотелось, мы решили прогуляться по окрестностям. Я хорошо знал эту местность, поскольку впервые провел здесь школьные каникулы в 1927 году, да и потом приезжал время от времени. Мы направились в сторону Эвенни и песчаных дюн Кандлстона. На пустоши среди сосен и осоки стоял разрушенный особняк, неточно названный в путеводителе замком. Настоящий «день пелены», как сказал бы Мейчен: лучи солнца, не в силах пробиться сквозь тонкую дымку, заливали дюны ярким белым светом и безжалостным зноем. Мы съели бутерброды, выпили баночного пива; Маргарет уснула, а я решил прогуляться по руинам. Я вошел в дом, вспоминая, как в детстве поднимался на второй этаж и сидел на одной из поперечных балок. Балки сохранились и поныне — на удивление мало подгнившие, но уже не такие крепкие. Через брешь в стене открывался вид на дюны, катившиеся к морю у Огмора, где возвышался настоящий замок — точнее, его остов, сохранившийся после разрушительного воздействия девяти столетий.

Внезапно внизу я увидел Маргарет, осторожно пробиравшуюся по завалам каменной кладки. Она не отозвалась на мой оклик. В ее движениях чувствовалась некая странность, словно Маргарет все еще находилась во власти сна. Это встревожило меня: входя в транс, Маргарет обычно полностью владела собой. Она неловко одолела небольшое препятствие и скрылась под аркой, ведущей в разрушенную залу. Свернув налево, Маргарет остановилась, словно о чем-то задумалась или сбилась с пути. Глаза ее остекленели, лицо казалось маской, повисшей в черной пустоте над ямой, разверзшейся у самых ног Маргарет нетвердо стояла у провала склепа. Я снова закричал, понимая, что не успею удержать ее. Она могла в любую секунду свалиться на острые обломки. В возбуждении я толкнул часть стены, поддерживавшей балку, на которой сидел, и большой обломок рухнул в дыру. Раздался грохот, и в лучах света заискрился столп пыли. Появилась летучая тень и с пронзительным визгом опустилась на голову Маргарет.

Солнечный свет померк. Никогда не забуду перепуганную Маргарет, срывавшую с себя живой студенистый шлем. Тварь запуталась в волосах. Светящиеся щупальца обхватили голову и просочились в череп. Крики Маргарет были ужасны. Залитая кровью, она отчаянным усилием отшвырнула тварь в пролом и упала в обморок на краю. Воцарилась полнейшая тишина.

Мы возобновили наши прогулки по пляжам, но в Маргарет произошла перемена. Конечно, ее потрясло, что одежда была запятнана кровью, а ран на лице и теле не оказалось. Несколько царапин на голове не могли объяснить столь обильного кровотечения. Я рассказал, что на нее набросилась птица, которую вспугнул шум обвалившихся камней. Я не стал говорить о призрачной твари и странных щупальцах, свитых из света и проникших в ее череп.

До конца нашего отдыха Маргарет пребывала в задумчивости. Мы больше не вели беззаботных бесед. Я начал замечать в ней то, что могу назвать лишь чувственным интересом ко мне, который она упорно стремилась удовлетворить. Один раз эта увлеченность проявилась, когда Маргарет игриво напала на меня и прокусила мне мочку левого уха. Я встревожился — не из-за боли, и не оттого, что Маргарет проявляла чувства, которых на самом деле явно не испытывала, а потому, что прокусила она ту самую мочку, из которой я давал ей кровь для контакта с Аврид. Кровь текла на удивление сильно, что, без сомнения, было связано с моим прежним донорством.

В последний день нашего пребывания в Уэльсе Маргарет наотрез отказалась выходить из дома. Я сидел в саду, читая документы о семействе Вайрдов: я вплотную занялся ими впервые после того, как начал исследовать эту тему.

К вечеру Маргарет сделалась очень беспокойной и убедила меня вернуться в дом. Я был раздражен оборотом, который приняли события, и твердо решил по возвращению в Лондон обратиться к другому медиуму. Но до нашего отъезда я решил уступать ей во всем, как обычно потакают человеку с причудами. Однако стоило мне оказаться в полумраке комнаты, которую она выбрала для своей спальни, у меня не осталось сомнений, что продолжение наших отношений неизбежно. Только она одна могла помочь мне установить контакт с моими предками по линии Вайрдов.