Ирина Дедюхова - О человеках-анфибиях

Дусик ходил на работу теперь в строгом черном костюме. И все, зная, как разделалась с ним покойная Вилена Рэмовна, сочувствовали ему и про Чукотку не намекали. Вообще поражались сослуживцы его благородству. Сына, можно сказать, навеки утратил, а сохранил присутствие духа и даже человечность. Тайные слухи о том, что Валентин Борисович помогает другу своего сына, оставшемуся без отца, вызвали уважение и какое-то восхищение. Нет, любить народ в общей массе на той работе все умели, но вот чтобы так, чисто конкретно… Удивительный человек!

…Морями-лесами, горами и долинами продвигалась спецмашина к тайному подразделению бета-гамма. Слухи о нем в печать тогда не просачивались. Ни к чему это было. Да и что бы нового это прибавило к оптимистическому настрою общества? Кому бы, к примеру, в жизни помогло сообщение, что обучением молодняка ведает там Егор Маркович Франкенштейн — человек с силиконовыми мышцами, титановой грудной клеткой и стальной нервной системой? Но только высоко хромированная сталь «селект» могла выдержать нервное напряжение от обучения тонкостям бета-гаммы сопливых недорослей, отнятых от мамок-нянек.

При каждом медицинском осмотре врачи только удовлетворенно крякали: «Вы у нас просто чудо какое-то медицинских технологий, Егор Маркович!» Так его и звали во всем подразделении бета-гамма. Вернее, в силу того, что по пятой графе анкеты у Егора Марковича были некоторые заморочки, все подразделение обращалось к нему компанейски: «Чудо-юде». И ничего, он откликался. С такой кривой ухмылкой. От уха до уха…

Тоже пошутить любил товарищ Франкенштейн Егор Маркович. Больше со скуки, конечно. Заставит какого-нибудь новобранца плац подметать от бумажек, листочков и прочего мусора ломом, а сам рядом стоит, жизни радуется. А на предложение новобранца сделать все чисто и красиво, но метлой, неизменно отвечал: «А мне, знаешь ли, не надо «чисто и красиво»! Мне надо, чтобы ты зае…ся!»

И вот к такому Чудо-юде и поехал подменный Женька с секретным приказом от оскорбленной в лучших чувствах Вилены Рэмовны. Ничего в том приказе хорошего не было. Все в тему. Не надо было Вилене Рэмовне «чисто и красиво», а надо, чтобы Женьку в бета-гамме дочиста извели! Надо, чтобы ему такое задание дали, после которого с довольствия навсегда снимают!..

Выгрузили Женьку из спецмашины к ночи посередь этого плаца, изборожденного старательными ломиками, кинули ему мешок под ноги… Пока он с недоумением вокруг оглядывался, эти хмыри по газам вдарили и прочь попылили. Крикнули только: «В пищеблок катись, фантик сухопутный!»

Делать нечего, до утра надо как перекантоваться. Стал Женька этот самый пищеблок разыскивать. Понятно, пару раз дверьми ошибся. Он сообразил, что в пищеблоке труба же должна быть от печки. Вот в первый раз он в котельную сунулся, а во второй раз по ошибке в крематорий чуть раньше времени не загремел. Но нашел-таки этот пищеблок, ориентируясь уже не по трубе, а по запаху. Жрать хотелось очень.

Открыла ему дверь тетка, очень похожая на подружку его матери из десятой столовки. Он маленьким иногда к ней с матерью за продуктами заходил, и тетя Лена давала ему сломанные донышки от пирожных «корзиночка», их столовское ОТК браковало, а Женьке тогда по фигу было.

Он так измаялся в поисках этого гребаного пищеблока, что так сразу этой тетке и вылепил: «Здрасте, теть Лена! Это я, Женька!..»

Тетка эта шикнула на него, втащила во внутрь и дверь захлопнула.

— Уж не знаю я, откуда мы с тобой знакомы, но меня действительно Еленой зовут. И когда-то была я Прекрасной, но про это нынче говорить дело зряшное… И твоя личность вроде чем-то мне знакомой кажется… Может, ушами?.. Ты зря меня не дезавуируй, глядишь, еще сгожусь тебе, «племянничек». Тут повсюду глаза и уши, имей в виду! Рот на замок, а ключик — за пазуху!.. Пойдем, покормлю, чем бог послал…

Сел Женька в полутемном пищеблоке за крайний столик, свободный от перевернутых вверх стальными ножками стульев, тетя Лена ему борща налила, кашу с котлетой положила и дала хлеба сколько хочешь. По Женькиной голове, остриженной в спецмашине, погладила и сказала: «Кушай, Женечка! Если довольствия лишат в воспитательных целях, ты у раздаточного окошка со двора стукни три раза, я тебе что-нибудь похавать и выкину!»

Наворачивает Женя за обе щеки, но слышится ему, будто кто-то скулит тихонько из темноты. Когда жует — не слышно, а как рот раскроет куснуть чего, так скулит! Замер он, перестал челюстями работать — точно, скулеж есть!

— Теть Лена! — крикнул Женька в сторону кухни. — Тут щенка запер кто-то! Можно, я его себе возьму?

— Да не обращай внимания, Женя! — махнула рукой Елена Прекрасная, подавая компот. — Это прапорщица одна из второго взвода. Опять ей наряд дали вне очереди за отказ от боевого задания. Как мы уйдем, будет весь пищеблок мыть носовым платком. Да она не из-за этого воет! Ее, видишь ли, компота на месяц вперед лишили. С компотом у нас строго! На тебя на седни компот выписан, а на завтра и не угадать, милок… Как откажут тебе в компоте, даже не проси, ничем помочь не смогу!

— А как хоть эту прапорщицу зовут?

— Да как тебя, — Женькой! Тут почти всех с вашего года Женьками зовут. И вообще будь проще, зови всех Женьками — не ошибешься!

Ушла Елена Прекрасная обратно на кухню, а Женя наш шепотом стал вызывать: «Жень, а Жень! Ползи сюда! Глянь-ка, у меня компот есть!» Уж очень ему любопытно стало, что там за Женька из-под стола выползет.

Смотрит, приползла! Глаза огромные, синие… Губы пунцовые, как карамель «Барбарис»… Стрижечка коротенькая типа «Я тоже каталась в спецмашине»… На худеньких плечиках кителек с непонятными нашивками… Потянулась жадно к компоту ручонками, осушила стакан в два глотка, зыркнула на онемевшего Женьку глазищами, окончательно добив, и по-пластунски скрылась в темноте…

— Эх, Женька! Зря ты это, зря… Нельзя вашему брату влюбляться в прапорщиц из второго взвода… Да что там говорить! Если бы мне выслугу лет и квартиру в любом городе на пенсии не пообещали, разве я бы поперлась сюда?.. — расстраивалась тетя Лена, тормоша обалдевшего Женьку. — Ладно, пойдем, я тебя в каптерку дежурному сдам. Пора тебе, пойдем!

Остальные события этого вечера прошли мимо Женькиного сознания. Он почти не запомнил, как его шмонали два дюжих пацана. Потом его загнали в душ, дав полотенце и чужое белье с черными штемпелями «Подразделение бета-гамма»… Женька сам не заметил, как после душа свалился на указанное место на нарах…