Джон Ирвинг - Покуда я тебя не обрету

Большинство пассажиров знали Уильяма, и он представил Джека всем.

— Я видел все ваши фильмы, — сказал Гуго Джеку. — Мы их смотрим вместе с Уильямом. Они нам никогда не надоедают! — воскликнул он и долго тряс Джеку руку.

Джек заметил, как переглянулись фон Pop и Крауэр-Поппе — возможно, "надоедают" тоже пусковой механизм в известных ситуациях. Но сейчас все прошло на ура, папа улыбался до ушей и пытался прыгать, правда, из-за таблетки это скорее выглядело как покачивание из стороны в сторону (видимо, она начала действовать).

— Я не прощаюсь с тобой, Джек, — сказал он и обнял сына за шею, положив голову ему на грудь (голова легкая, как у ребенка).

— И не надо, Уильям, — сказала доктор фон Pop. — Скажите ему просто bis morgen "до завтра", ведь завтра вы его снова увидите.

— Bis morgen, папкин.

— Bis morgen, — шепнул ему в ответ отец. — Я уже вижу, как укутываю тебя на ночь, милый мой малыш, или скорее это ты укутываешь меня.

— Боюсь, сейчас пришла пора Гуго укутать вас на ночь, Уильям, — заметила доктор Крауэр-Поппе.

— О, как я рад! — сказал Уильям, отпуская Джека.

Тот поцеловал отца в губы — не раскрывая свои, как его научила Хетер. Уильям поцеловал Джека в ответ точно так же.

— Я знаю, чем ты занимался, сынок! Ты целовался с сестрой!

Тут Джек решил рискнуть — да, это был риск, но время он выбрал, кажется, подходящее. В конце концов, рядом Гуго и врачи, если что, справятся.

— Я тебя люблю, папкин, — сказал он отцу, не думая даже, служит или нет глагол "любить" пусковым механизмом. — Я люблю тебя, и я люблю каждый дюйм твоей шкуры! Правда-правда.

Гуго едва не замахнулся на Джека; доктора фон Pop и Крауэр-Поппе пристально смотрели на Уильяма — интересно, как он сейчас отреагирует на слово "шкура"? Сработает ли пусковой механизм, который обычно нельзя остановить, или же вдруг это слово неожиданно стало приемлемым?

— Повтори, что ты сказал, Джек, — сказал отец. — Если тебе не слабо, повтори.

— Я люблю тебя, и я люблю каждый дюйм твоей шкуры! — повторил Джек.

Уильям Бернс приложил руку к сердцу и улыбнулся Гуго и докторам, не глядя Джеку в глаза.

— Отчаянный парень, а? Настоящая оторва! — обратился отец ко всем присутствующим.

— Мне сложно судить, мы еще мало знакомы, — сказала доктор фон Pop.

— А я вообще занимаюсь только таблетками, — сказала доктор Крауэр-Поппе.

Уильям чувствовал себя отлично — он держал руку у сердца для того, чтобы чувствовать, как оно бьется.

— Мой дорогой малыш, а я люблю тебя и каждый дюйм твоей шкуры! Пожалуйста, не забудь позвонить сестре.

И внезапно все заметили, как силы оставили Уильяма. Гуго помог ему сесть на заднее сиденье "мерседеса"; в машине Уильям показался совсем крошечным — словно семилетний мальчик, собирающийся в первый раз в первый класс. Бодибилдер пристегнул его ремнем и сел на свое место, но перед этим подошел к Джеку. Он пожал ему руку (Джек подумал, на сей раз он ему ее оторвет) и сказал:

— Он прав, вы совершенно отчаянный парень, реально без башни!

И они уехали.

— Bis morgen! — крикнула им вслед доктор Крауэр-Поппе.

— А теперь я ловлю такси и еду домой, — сказала доктор фон Pop Джеку. — Я живу на другом конце города.

Ближайшая стоянка такси располагалась на Бельвюплац, туда Джек и доктор Крауэр-Поппе и проводили доктора фон Pop. Женщины поцеловались на прощание.

— Джек, можете быть уверены, молния в меня никогда не попадала, — сказала Джеку доктор фон Pop. — Во всяком случае, в голову. Другое дело, что ваш отец, я полагаю, поразил меня в самое сердце!

Доктор Крауэр-Поппе и Джек перешли через мост Квайбрюке, направляясь в сторону отеля "Шторхен".

— Может быть, мне вас проводить? — спросил Джек.

— Во-первых, я живу рядом с вашим отелем, — сказала она, — во-вторых, вы ни за что не найдете потом дорогу домой. Улицы узкие и расходятся во все стороны.

— Сколько лет вашим детям? — полюбопытствовал он.

Какая красивая ночь, городские огни мигают им и отражаются в речке Лиммат.

— Одному сыну десять, другому двенадцать, — ответила она. —Если бы мне пришлось расстаться с ними, как вашему отцу, я бы покончила с собой или, если бы мне повезло, оказалась в Кильхберге либо в другом подобном заведении. Я имею в виду, не в качестве врача.

— Я понимаю.

— Я тоже люблю вашего отца и каждый дюйм его шкуры, — улыбнулась она.

— Ему не будет лучше?

— Он может вести себя куда хуже, чем сегодня. Для вас он вел себя идеально, лучше не бывает. Что же до болезни — ни хуже, ни лучше ему не будет. Он навсегда останется таким, как сейчас. Он не меняется, он такой, какой есть.

— Ему очень повезло, что он оказался в Кильхберге, в ваших заботливых руках, — сказал Джек.

— Это вам сестру надо благодарить, Джек. Ей и самой пришлось пойти на немалые жертвы, — сказала доктор Крауэр-Поппе. — Вы серьезно насчет купить здесь дом?

— Серьезнее некуда.

— Мой муж кое-что понимает в недвижимости, вероятно, он сможет вам помочь. Я-то всего лишь фармаколог.

А вот они уже и дошли до Вайнплац, стоят на пороге отеля "Шторхен", только доктор Крауэр-Поппе не уходит, кажется, хочет что-то ему сказать, но не уверена, уместно ли это, ведь они почти незнакомы.

— Анна-Елизавета, вы передумали идти домой? — спросил Джек.

Она закрыла лицо руками; какой девчачий жест для такой серьезной (и такой красивой!) женщины.

— В чем дело?

— Я не хочу вмешиваться, у вас есть свой психиатр.

— Нет, уж теперь рассказывайте, — потребовал Джек.

— Я думаю, для начала вам надо завершить свою хронологическую терапию, — сказала доктор Крауэр-Поппе, — но когда вы покончите с ней, вам стоит попросить вашего врача кое-что вам выписать. Не стоит принимать это, пока вы пересказываете вашу жизнь в хронологическом порядке.

— Вы имеете в виду какое-то лекарство?

— Разумеется. Нечто подобное мы даем вашему отцу, только этот препарат новее и немного отличается от золофта. Называется "эскиталопрам", вроде серопрама, которым мы потчуем Уильяма, но в этом лекарстве другое активное начало; начинает действовать быстрее, не через две-три недели, а через одну, плюс оно мощнее, так что нормальная доза не двадцать, а десять миллиграммов.

— Это что, антидепрессант?

— Разумеется, — кивнула она. — В Штатах его продают под маркой "лексапро", уточните у доктора Гарсия, у нас он называется "ципралекс". У эскиталопрама вроде бы меньше побочных эффектов; впрочем, некоторые исследования показывают, что это не так. Понижается якобы либидо, возможна импотенция и задержки эякуляции, это, пожалуй, вам не слишком понравится. Но что вам особенно не понравится, так это возможные побочные эффекты, сказывающиеся на способности пересказывать что бы то ни было в хронологическом порядке. Поэтому прежде следует завершить работу с доктором Гарсия. А потом — попробуйте это лекарство.