Александр Потемкин - Человек отменяется

Второй поставил Калашникова к стенке здания, на дуло повесил фуражку, засучил рукава форменной рубахи, подвернул брюки и вошел в здание. Первый остался с задержанным. «Тебя теперь мыть придется. Или сам справишься?» Дыгало не ответил. А молчание раздражало сотрудника правопорядка. «Я так и думал, преступники все лентяи. По нашей ориентировке ты похож на вора мобильных телефонов, грабящего одиноких женщин. После стирки следователь тобой займется. На два-три года пойдешь в колонию. Как, а?» — с издевкой спросил он. Виктор Петрович промолчал. Тут появился второй с полным набором уборочного снаряжения. В ведре было разведено моющее средство. «У нас мало времени, — бросил он первому. — Нам велели идти к Думе. Там намечается какая-то ночная акция. Эй, сука, закрывай глаза! — с ненавистью гаркнул он на Виктора. Второй, не мешкая, намочил швабру в ведре и начал с головы. Потом перешел на одежду, брюки, ботинки. Он тер молодого человека очень старательно, как матросы драят палубу. Временами впадал в раж. То три минуты тер левое ухо, безудержно хохоча. То истязал дыгаловский зад, то нос. Дыгало все было нипочем. «Может, он захотел мозги мне промыть? — презрительно думал архитектор. — Чтобы любовь к человечеству проснуласт! Напрасный труд! У тебя ничего не выйдет! Впрочем, они как-будто знают о моих планах. Моют прямо как перед смертью! Поэтому меня эта церемония нисколько не раздражает. Я бы сказал, даже немного веселит». — «Ну, что сержант, по-моему, все о, кей! Мы его выскоблили как в стиральной машине. Я подпишу ордер на задержание и сдам дежурному. А потом двинем к Думе. Демонстранты обычно чистые… Надеюсь, ночью не придется работать со шваброй». — «Вы подождите, пока он высохнет! — нахмурился помощник дежурного. — У меня лишних людей нет, чтобы его на просушке охранять!» — «Это твои проблемы, мы вам задержанного сдали. А теперь у нас задача охранять Думу. Ты понимаешь, какое это поручение? — усмехнулся первый . — Так что пока!» — «Постой, а где задержанный?» — «Весь мокрый стоит за углом офиса». — «Как он, не сбежит?» — «Бог знает, вроде смирный, только к нам он уже никакого отношения не имеет. Мы сдали задержанного! И ушли!» Помощник дежурного выбежал за угол. У замызганной скамейки одиноко стоял молодой человек. С него стекала вода, пузырьки мыльной пены бесшумно лопались в теплом вечернем воздухе. — «Сколько тебе еще сохнуть?» — строго спросил помощник дежурного. Виктор Петрович не ответил. «Как минимум часа два, — прикинул милиционер. — Пусть сохнет, куда денется. Забор, правда, невысокий…» — «Обещаешь, что не сбежишь? — опять обратился, повысив голос к Дыгало. — Ведь все равно поймаем. Тогда тебе башку разобьют… Вроде спокойный, даже какой-то контуженый».

В этот момент раздался резкий телефонный звонок. Помощник дежурного побежал в офис. На ходу он показал Дыгало сжатый кулак. «Что мне твой кулак, дуралей, — мелькнуло в голове у молодого человека. — Вот скоро я покажу вам всем свой кулачище! Тогда поймешь, что такое страх!» Виктор Петрович постоял немного, пообсох. Он решительно ничего не понимал. Кто он? Арестованный, задержанный, свидетель какого-то преступления, жертва милицейского беспредела? «Чего мне опасаться, кого-то ждать? Пойду-ка я по своему маршруту. Спасибо, что помыли. Дел у меня по горло, многое надо успеть. Недоволен я, что затягивается реализация моего генерального плана …»

После этого он медленно пошел со двора. Перед входом в отделение милиции было пусто. Не останавливаясь, молодой человек поплелся дальше, хлюпая мокрыми башмаками. История с милицией не задела воображение Дыгало. Так бесследно проходят сонные грезы. Молча, даже без надоедливого внутреннего голоса, глядя куда-то вперед, он двигался дальше. Направлялся Виктор Петрович на Ярославский вокзал. Его интересовал поезд номер 42 «Москва — Воркута». Одна-единственная мысль, касающаяся главной цели, владела сейчас его сознание. Впрочем, в последние дни она мучила его постоянно, и, похоже, он решился на что-то основательно. «Я с таким наслаждением представляю выполнение своей сверхзадачи, — думал Виктор Петрович, — что, кроме мыслей о безумной спешке, в голове ничего нет». С трудом он сунул руку в карман брюк и вытащил промокшие купюры. Архитектор пересчитал их. Его капитал составлял четыре тысячи семьсот рублей. Он не стал больше опускать их в карман, а оставил в руках, в надежде, что они быстрее высохнут. «Для задуманного плана этого предостаточно, — мелькнуло у него в голове. — В метро много милиции. В таком экзотическом виде меня обязательно опять задержат. Потеряю всемя. А пора уже все заканчивать. Ох, как пора! Я уверен, что моя задумка не по плечу человеку… Справлюсь ли я?»

Чтобы избежать неприятностей Дыгало к площади трех вокзалов решил идти пешком. Прошел по Тверской до бульвара, свернул после Елисейского направо, спустился к Трубной площади, поднялся до Сретенки, прошел еще дальше, а у Тургеневской свернул налево и вышел к Садовому кольцу. Уже почти полностью высохший, он сбежал в подземный переход, выскочил на улицу Маши Порываевой и через час пути дошел до Ярославского вокзала. Поезд уходил через полтора часа. Без паспорта молодая кассирша вначале билет не выдавала, так что Виктор Петрович вынужден был предложить ей триста рублей за «неудобства и собственную плохую память». Вопрос быстро решился. Билет до станции Усинск в вагоне третьего класса за 1110 рублей был приобретен. По просьбе молодого человека ему дали последнюю третью полку. В дорогу он купил бананы, буханку хлеба, несколько бутылок минеральной воды и в назначенное время подошел к своему одиннадцатому вагону. Вагон был прицепной, шедший на Усинск после Печоры. Эта станция была тупиковая. При посадке уже проводник опять потребовал предъявить паспорт. Пришлось выкладывать еще триста рублей на бутылку. Только после магарыча тот улыбнулся, погладил свою униформу, сторублевками несколько раз провел по носу, словно принюхиваясь, после чего аккуратно вложил их во внутренний карман кителя. — «Пожалуйста, поднимайтесь! После отхода скорого начнем гонять чаи!» — поклонился он с пристрастием.

Мытарства господина Дыгало на этом закончились. Окончателоьно захваченный престоящей знаменательной акцией, молодой человек улегся на полку. Ох, как завораживала его идея! Ему хотелось кричать от восторга! Забыться в радостном исступлении…

На нижних полках разместились пять пассажиров. Двое мрачных подвыпивших мужчин, старушка, безногий инвалид и женщина лет сорока. Вторые полки заняли две девушки, сразу устроившиеся на ночлег. Шел одиннадцатый час, но было еще светло. Виктор Петрович даже подумал: неудачливые абитуриентки возвращаются домой, поступить в вуз с каждым годом все сложнее. Сидячие места и полки у прохода были пусты. Поезд медленно тронулся и покатил на север. Вслушиваясь в шум на стыках, Дыгало думал, что близится к заветному назначению. Эта мысль разгоралась в сердце чудодейственным эликсиром. Втихомолку он ликовал. «Если бы они знали о цели моей поездки, — усмехался Дыгало, глядя на соседей, — то поразились бы, до какой извращенной фантазии могло дойти мое сознание. Ведь я замахнулся на весь обитаемый мир. Но это лишь их мнение. Я-то отлично знаю, кто из нас жертва, а кто истинный хладнокровный убийца! Кто целитель, а кто банальный гробовщик! Свой радикальный поступок я собираюсь совершить на отметке 67 градусов 38 минут северной широты и 52 градуса 57 минут восточной долготы в местечке под названием Искатели. В устье реки Печоры. И этому есть научное объяснение. Жестокая кара вполне соответствует людским грехам.