Андрей Константинов - Не гламур. Страсти по Маргарите

– Привет! Слушай, эта девица, которая с тобой пришла, – она кто?

– Журналистка.

– А из какого издания?

– Дамский журнал «Лапушки».

– Странно, никогда про такой не слышал.

– Еще услышишь – это любимый журнал нашего губернатора.

– Ни хрена себе! А у нас никто ни ухом, ни рылом. Пойду своим расскажу…

После Макаронина подошла Настя с «Пятого канала», за ней Семен Игнатьевич из Промстройбанка и господин Гогниев из «Фармакора». Дальше – больше, и надо ли говорить, что суть всех этих разговоров сводилась к одному и тому же? Словом, мне уже впору было собирать специальную пресс-конференцию на тему «Кто вы, доктор Стрельцова?» – уверен, от желающих отбоя не было бы. В конце концов мне надоело исполнять роль заезженной патефонной пластинки, и я направился в буфет с четкой установкой хорошенько надраться. Здесь я наткнулся на курящего в гордом одиночестве (конечно, если не считать маячившего неподалеку охранника) Марата Губайдуллина. Пару лет назад Марат финансировал предвыборную кампанию господина Глазова, баллотировавшегося на пост губернатора Красноярского края, а я входил в состав команды питерских политтехнологов, которая на этих выборах обеспечила Глазову почетное третье место. Это был очень хороший результат, так как большего Марату и не требовалось. А мнения самого Глазова, в общем-то, никто и не спрашивал.

При встрече с Губайдуллиным также не обошлось без моих пояснений на предмет «кто такая Ника и с чем ее едят?» Когда я вскользь упомянул, что на днях Стрельцову выдвинули на «Золотое перо», Марат удивленно выгнул бровь и спросил:

– А ты сам ее материалы читал?

– Читал.

– Ну и как?

– По-моему, очень недурно, – ответил я. Вот ведь, блин, до чего дошел: сам себя не похвалишь – никто не похвалит.

– Слушай, Илья, а ты не мог бы нас познакомить?

– Да запросто. Хочешь, прямо сейчас и пойдем. Мы пошли в зал и без труда отыскали в толпе Нику по ее бесспорному отличительному признаку – единственной в этот вечер голой спине. Я представил ей Губайдуллина:

– Никуш, познакомься – это Марат. Известный финансист, бизнесмен, а также покровитель искусств, важнейшим из которых, как тебе известно, является пресса.

– Ника, корреспондент журнала «Лапушки», – кратко представилась она, и в эту секунду я вдруг отчетливо прочитал в ее глазах даже не испуг, а самый настоящий страх. Впрочем, я знал о неоднозначной репутации Марата, а посему решил, что Стрельцова просто-напросто могла наслушаться сплетен и россказней на популярную в свое время тему «Как тамбовские с губайдуллинскими враждовали».

– Наверное, это очень хлопотное дело в наши дни раскручивать новый журнальный проект? – с плохо скрываемой иронией в голосе спросил Марат.

– Если этим занимается команда профессионалов, то не слишком хлопотное, – парировала Ника, явно справившаяся с первоначальным волнением неясного мне происхождения.

– О вашем профессионализме я, признаюсь, осведомлен, – продолжил Губайдуллин, не меняя интонации. – А как обстоят дела с финансированием?

– Мир не без добрых людей. Помогают кто чем может.

– Приятно слышать. Тем более что в эпоху звериного капитализма – это большая редкость. За копейку люди готовы не то что удавиться – на преступление пойти. На вымогательство, например. Или на похищение человека.

– Ага, а еще и на изнасилование тоже…

Тут меня схватил за рукав знакомый журналист с «Фонтанки. ру». Мы с ним отошли в сторонку, и я так и не смог узнать, чем же закончилась словесная пикировка Ники и Марата.

А потом Ника вернулась ко мне:

– Илюха, а ты что, знаешь этого Губайдуллина?

– Знаю немного. Два года назад вместе по выборам работали.

– А что он за человек? Бандит?

– Ты считаешь, что на подобные мероприятия приглашают бандитов? Да брось ты – он нормальный мужик. Не без тараканов, но в конце концов у кого их нет. А чего он от тебя хотел?

– Хотел договориться о встрече с Лаппой по поводу инвестиций в наш журнал.

– Ну если Губайдуллин знает о существовании вашего журнала и даже заинтересовался им, считай, что вы на верном пути.

– Да уж знает, – печально вздохнула Ника, и я в очередной раз понял, что чего-то не понимаю. Впрочем, в наших с Никой отношениях со мной такое случается довольно часто.

– Как успехи? Полезные знакомства заводятся?

– Класс, – оживилась Ника. – Уже целых три потенциальных клиента с рекламными контрактами нарисовались.

– Смотри не упусти, – усмехнулся я.

– Не учи ученую. Я полчаса назад нашу Люську Пчелкину сюда вызвонила. Сейчас приедет и пусть берет их тепленькими. А то знаем мы вашего брата: сегодня по пьяни золотые горы обещают, а завтра ищи-свищи их.

– А Люська-то твоя как сюда пройдет?

– А мне Вадим Альбертович проходку сделал, – кокетливо прищурилась Ника.

– Это кто такой? – поинтересовался я.

– Вон тот толстый, видишь, – Стрельцова показала мне на мужика во фраке, в котором я без труда узнал председателя законодательного собрания города.

– Ни фига себе! Калибр у тебя что надо!

– Стараемся, – гордо ответила Ника, и тут к ней подкатился неизвестный мне старичок-боровичок:

– Вероника! Ну куда же вы так внезапно упорхнули? Пойдемте скорее за наш столик, я познакомлю вас с одним очень известным издателем…

Ника виновато улыбнулась мне: мол, что поделаешь, работа такая, и испарилась, влекомая старичком. А я предпринял вторую попытку штурма буфета, которая на этот раз оказалась удачной. Короче, я все-таки нажрался. В дым, в хлам, в зюзю и в результате дошел до совершенно скотского, я бы даже сказал, социально безответственного, состояния…

Как добрался до дому – не помню. Зато прекрасно помню, что под утро мне приснился сон с Никиными инопланетянами. Они снова собирали камушки и веточки, однако сложить их в летающую тарелку не успели.

Самый старший, очень похожий на давешнего старичка-боровичка, вдруг истерически заорал: «К тетке! В глушь!! В Саратов!!!», и инопланетяне, побросав свой нехитрый скарб, кинулись в тарелку и улетели на хрен. После полудня, похмелившись джин-тоником, я откопал в своих залежах визитку с телефонами Губайдуллина, позвонил ему и закинул удочки на предмет ближайших выборных халтур. Оказалось, что буквально неделю назад Марат снарядил свою команду на Псковщину, где требовалось серьезно пропиарить серую бездарную мышь с задатками Наполеона, и мы довольно быстро условились, что послезавтра я тоже подтянусь туда в ранге играющего тренера. После вчерашнего вечера мне так безумно захотелось уехать из города, сбежать от заказчиков, редакторов, от Ники с ее «Лапушками» (причем, сбежать немедленно!), что я даже не стал обсуждать условия оплаты своего труда. Тем более я знал, что Марат своих журналистов никогда не обижает.