Иржи Марек - Тристан, или О любви

Она вздохнула, выражая этим и безысходность, и огорчение его бестолковостью и еще немного жалея себя: господи, ну и нашла муженька! Ведь будь на его месте другой!..

Они возвращались под вечер, дорога домой была приятной, мотор работал как часы, и Томану удалось перегнать нескольких более мощных собратьев, что для каждого автомобилиста всегда является источником глубокой радости.

Когда уже у дома они выходили из машины, Гелена заметила:

— Что-то сегодня наш рыдван меня совсем не раздражал. Невероятно! Это была наивысшая похвала.

Лето перевалило за половину, а вместе с ним близилась к концу и работа бородатого реставратора.

Трудился он изо всех сил. Иногда сидел в комнате пани Гелены, касался ее руки, подающей кофе, и в глазах его блестели искорки. От всего этого она словно обезумела и часто ловила себя на мысли, что пора бы ему пересечь ту узенькую межу, разделяющую желание и любовь, дать ей возможность в конце концов оскорбиться, возмутиться или хотя бы выставить щит упреков.

А может, я сама виновата, держусь слишком строго, даже взглядом не поощряю. Или, может, его страсть намного меньше, чем мне кажется, и вся эта игра вовсе не для того, чтобы меня соблазнить, а просто доказать, будто я сама соблазнила его.

И, будучи дамой, в сущности, строгих правил как по отношению к себе, так и к окружающим, она мучительно переживала, хотя и находила ситуацию довольно забавной.

Однажды он торжественно произнес:

— Пойдемте, хочу вам первой показать кое-что. Правда, пока я закончил только небольшой участок, но главного уже добился.

Он открыл дверь на галерею и подвел ее к фреске:

— Что вам отсюда видно?

По правде сказать, она разглядела не настолько много, чтобы громко восхититься, ну, может, какое-то переплетение линий, намек на несколько цветовых пятен.

— А что я должна увидеть? — бесхитростно поинтересовалась она.

— Две обнявшиеся фигуры, мужчину и женщину. Вон там рука мужчины, как видите, она покоится на плече дамы, голова которой покрыта вуалью. Самого его пока не видно,

Она недоверчиво улыбнулась, отступила на шаг и попыталась разглядеть то, о чем он говорил. Вообще-то немного похоже, но если они так обнимались, то стоит искренне пожалеть наших давних предков. Возложение руки на плечо должно означать любовь?

— А что он делает другой рукой? — невинно спросила она.

— Принимает у дамы бокал. Я бы сказал, что скорее всего это свадебная сцена.

— И это все? Работа уже закончена?

— Конечно, нет, она у меня подготовлена пока только начерно. Еще придется повозиться, но первый этап благополучно завершен.

Признаться, что меня это совсем не трогает? Скорее разочаровывает?

Но тут снизу раздался голос старого пана Хиле:

— Маэстро, это просто чудо! Как же вам удалось, ведь сразу стало видно так много. Еще совсем недавно с этого самого места я тщательно рассматривал фреску и не был уверен, возможна ли реставрация вообще. И вот вам пожалуйста, сегодня я вижу, что вы на пути к успеху! Разрешите поблагодарить вас и поздравить.

Старик был растроган, а Гелена покраснела и быстро произнесла:

— Да, это замечательно. Наверное, снизу видно лучше, чем вблизи. Пойду посмотрю оттуда.

Когда они проходили через переднюю, Гелена остановилась у зеркала:

— Вы говорите, что возложение руки на плечо дамы означало объятие?

— Разумеется, — охотно согласился он и положил руку на ее плечо.

Гелена испуганно отшатнулась:

— Вы в этом совершенно уверены?

— Да, фигуры стремятся навстречу: они не прижимаются друг к другу, а сближаются изгибом бедер. Просто наши предки были более целомудренны. Достаточно было намека.

По-видимому, он был расположен продолжать, но снизу раздался восхищенный голос Хиле, беседующего с ее мужем. Взглянув на часы, Гелена сказала:

— Муж вернулся.

И первой вышла из квартиры.

Ян Томан стоял на дворе и глядел вверх. Заметив подошедшую парочку, он поздоровался с реставратором.

— Снизу и правда лучше видно, — сказала Гелена. — Там, наверху, все кажется просто неясными штрихами.

— Вот откроем всю фреску, будет прекрасно видно, — сказал реставратор. — Но придется подождать.

— Вы прервете работу, несмотря на то что уже столько сделали? испугался пан Хиле.

— Полностью открытая фреска может погибнуть, лучше всего ей было под штукатуркой. Когда мы ее открыли, она оказалась как бы немного обнаженной, простите мне это выражение, В этом состоянии она должна подождать до следующего этапа. Сюда придет комиссия и решит, что делать дальше. Пока нужно было провести работы по ее сохранению.

— Она и так достойна внимания, — изрек пан Хиле.

— Главное, мы доказали, что ваше предположение было верным. Дом украшали сграффито, а в центре, видимо над каменным балконом, который при перестройке уничтожили и заменили обыкновенной галереей, была картина.

— Да-да, вы уже говорили об этом. — Пан Хиле радостно закивал.

— И вот наконец мы видим, что изображено на картине. Вне всякого сомнения, эти две фигуры — живопись светская, вероятно, какой-то свадебный обряд, вот отчего в руках женщины чаша.

— А почему мужчина держит ее за плечо? — спросил Ян.

— Разве ты не видишь, что он ее обнимает? — нетерпеливо вставила жена.

— Правильное наблюдение, — с готовностью отозвался реставратор. — Это жених и невеста, и здесь изображен скорее всего их торжественный тост. С моей точки зрения, это типичная живопись эпохи Ренессанса. То, что называлось техникой кьяроскуро {Очевидно, автор имеет в виду сфумато: в живописи смягчение очертания предметов с помощью живописного воссоздания окружающей их свето-воздушной среды.}. Свет и тень… Возможно, реставраторы захотят произвести расчистку и на фасаде со стороны улицы.

— Вы думаете, и там можно что-то найти? — изумился пан Хиле.

— Разумеется, полной уверенности у меня нет. Переделки внешнего фасада были, видимо, более основательные, вряд ли там что-нибудь сохранилось. Представляете, сколько новых окон пробили в стене во время последней перестройки. Похоже, на этом самом месте некогда был сад и задняя стена дома выходила на него. Вот почему хозяин велел запечатлеть здесь себя и свою молодую жену во время свадебного пира, так, чтобы за столом в тишине и уединении можно было любоваться собственным изображением.

— Какой галантный муж! — произнесла Гелена. — А что, если и этот дом был свадебным подарком? Сейчас таких супругов не сыщешь.

— Мне кажется, — улыбнулся бородатый реставратор, — рыцари не перевелись и в наше время, они просто обнищали.

Хиле провозгласил:

— Смею ли я, уважаемые, пригласить вас на стаканчик вина? Я заранее припас его для этого торжества, но, как видите, вину пришлось довольно долго ждать, хотя, быть может, оно стало только лучше. Прошу вас.