Ариадна Громова - Мы одной крови — ты и я!

Случайность исключается, — думал я, лежа на тахте и машинально почесывая Барса за ухом. — Какая уж там случайность, незачем самому себе голову морочить! Значит — что же? Ни с того ни с сего прорезались гипнотизерские способности? Да еще по отношению к коту? Действительно, надо бы проверить это дело на людях. Потому что если только кот… Нет, ну почему же только он?»

Подниматься с тахты мне не хотелось, я все еще чувствовал себя так, будто целый час в темпе перетаскивал тяжести. Но уж очень меня разбирало любопытство.

Я вышел на площадку лестницы и позвонил Соколовым.

— Валерка, — сказал я, — если ты ничем таким не занят, то удели мне полчаса.

Валерка вытаращился на меня, но молча встал из-за стола и пошел к двери. У меня даже засосало под ложечкой: чего это он сегодня такой послушный, может, и тут уже гипноз действует? Но это у меня было неверное суждение, я потом выяснил. Валерка мне казался более капризным и хмурым, чем был на самом деле, из-за этих уроков английского языка, которые придумала Ксения Павловна в основном для Светы. Впрочем, наверное, это сама Света и сообразила. Она ведь невероятно серьезная и целеустремленная девица. Нет, не думайте — она не какой-нибудь там ученый заморыш, она и спортом занимается, и танцует, и все такое, и вообще вид у нее вполне подходящий: такая, знаете, розовая, синеглазая, светловолосая, смотреть приятно. Но когда я ее спросил, — каюсь, довольно легкомысленным тоном, — зачем это ей понадобился английский язык, она сурово ответила, что вопрос ей кажется странным, и объяснила, в этаком сугубо официальном стиле, что английский язык нужен ей для трех основных целей.

— Во-первых, — сказала она, уставившись на меня своими прозрачными синими глазами, — я твердо решила, что стану работать в области кибернетики, а для этого мне нужно будет читать специальную литературу. Конечно, впоследствии я изучу и японский — для этой же цели. Во-вторых, мне необходимо изучать научную фантастику, а она в основном выходит на английском.

Я, должно быть, выразил на лице некоторое недоумение, потому что Света быстро и холодно отчеканила:

— Вы, старшие, этого обычно не понимаете, но фантастика необходима для современного ученого, потому что она развивает воображение и помогает координировать различные области знаний, а это в нашу эпоху узкой специализации создает духовное противоядие.

Я так был ошеломлен, что поспешно заявил: мол, я и сам высоко ценю фантастику; даже заискивающе добавил, что у меня есть фантастические романы и сборники рассказов на английском языке, так что она сразу сможет применять на практике свои знания. Впрочем, я тут же сообразил, что у меня имеются в основном детективы, а не фантастика, но Света, против ожидания, и это одобрила. Сказала, что детективы развивают способность к логическому мышлению и, стало быть, тоже полезны ученому; а вдобавок это, как она выразилась, «отдых на высоком уровне».

Третья же причина, по которой Света решила изучать английский язык, была несколько неожиданной: Света хотела затеять переписку с какой-нибудь американской девушкой. «Для развития круга представлений», — несколько туманно определила она.

Словом, заводилой тут была Света. Валерка же вовсе не интересовался моими уроками, а потому фыркал и дулся. Но я вскоре убедился: он парень что надо. Тоже, в общем, серьезный, но не до такой степени, как Света. А то у меня прямо муравчики по спине забегали, когда Света сказала: мол, вы, старшие, этого обычно не понимаете. Черт те что, думаю, может, я и вправду уже старик, хоть продолжаю считать себя мальчишкой, ведь в прошлом веке двадцать шесть лет это был вполне солидный возраст… Ну и так далее.

Рассказываю я как-то нескладно, все отвлекаюсь. Но вообще-то и Света, и особенно Валерка играют известную роль в этой истории, я просто забыл о них сказать вначале, а рано или поздно говорить обязательно придется. Может, мне вообще надо было бы, как в американских детективах, дать вначале перечень действующих лиц и объяснить сразу, кто есть кто? Но у нас такое не принято, многие будут думать, что я нарочно оригинальничаю. Уж лучше я буду постепенно, по ходу дела рассказывать о тех, кто участвует в дальнейших событиях.

Значит, Валерка пошел ко мне. Прежде всего он огляделся и спросил:

— А что случилось-то?

Я ответил: мол, ничего особенного не случилось, и почему, собственно, он спрашивает? Валерка с сомнением покачал головой, поглядел на меня и сказал, что по моему лицу сразу видно: либо какая-то беда случилась, либо я заболел. Тут я опять вдруг почувствовал, что устал до смерти, и уж хотел было отказаться от этой затеи, но как-то неудобно показалось: привел парня к себе неизвестно зачем, а теперь скажу — иди, мол, я раздумал.

Словом, я сказал Валерке, что хочу провести один опыт и чтобы он сел вот тут, на стул, и посидел спокойно, ни о чем не думая.

— Нет, думай обо мне или просто гляди на меня, — уточнял я на ходу.

Валерка вовсю пялил глаза на меня, страшно заинтригованный, а я только тут начал соображать, что понятия не имею, как надо проводить сеанс гипноза, и что зря притащил сюда Валерку… А впрочем, тут ведь что главное: принципиально выяснить, есть у меня эти способности или их нет.

Подумав так, я уселся на стул против Валерки и начал представлять себе, как Валерка правой рукой чешет себе нос. Представлял изо всех сил, а Валерка и не думал чесать нос. Наконец он спросил:

— Ну и что?

Действительно, ну и что? До чертиков неопределенный результат! С Барсом у меня и раньше был идеальный контакт, а с Валеркой — ничего подобного; к тому же психика человека, хотя бы и тринадцатилетнего мальчишки, все-таки посложнее, чем у кота. Я решил попробовать еще раз, только переменил тактику: сказал Валерке, чтобы он глядел мне в глаза, а сам взял его за руки и начал представлять себе, как он кашляет. Вдруг Валерка не то что кашлянул, а вроде поперхнулся, и я уж решил было, что опыт удался, но оказалось — ничего подобного, а просто Валерку смех разобрал на меня глядя. Тогда я встал и довольно мрачно сказал:

— Ну, валяй домой! Прошу прощения, что зря оторвал от дела.

Но Валерка был парень дошлый, или, как говорилось у нас в семье, ушлый. Что именно означает слово «ушлый», я сказать затрудняюсь, но какое-то оно более подходящее, чем «дошлый». Он проницательно и сочувственно поглядел на меня.

— Это вы гипноз на мне пробовали, да? Только не переживайте, что не получилось. Может, я неподдающийся? Бывают такие, я сам читал. Если у кого сильная воля! Давайте я Свету приведу? "

Нашел тоже слабовольную! — подумал я. — Только мне твоей целеустремленной Светы сейчас и не хватает». Я совсем выдохся и еле на ногах стоял.

— Нет, брат, спасибо, — еле выговорил я. — Голова что-то разболелась. Перенесем это мероприятие на другой раз.