Максим Солохин - Сказка для старших

— А как прервать бой? — спросил Митька. — Научите меня прерывать бой.

— Проще пареной репы, — заявил Антон. — Настолько просто, что научится этому очень трудно.

— Вы говорите проще, — попросил Митька. — А то мне трудно понять.

Антон удивился и засмеялся. Митька нравился ему чем дальше, тем больше.

— Слушай: бой возможен, только если шансы равны или почти равны. При явном превосходстве одного из соперников, получается уже не бой. Это называют по-другому: избиение, казнь, пытка, охота… Не бой. На самом деле в реальной жизни боя почти никогда и не бывает. Бой бывает в спорте. Чтобы устроить бой, приходится вводить правила — это раз. Но этого мало. Приходится вводить категории — например, весовые. Разделять мужчин и женщин, взрослых и мальцов. Но и этого мало. Приходится вводить разряды и так далее — и все это только для того, чтобы получить в результате — бой.

— Ага, — сказал Митька, начиная что-то улавливать. Это было похоже на детектив. Сейчас наступит развязка… и Митька сразу поймет, как вздуть банду разбойников.

— Но даже если удается организовать настоящий бой — долгий, интересный, захватывающий. Так? Чем он кончается? Кто-то пропустит сильный удар, поймается на прием — и все. Силы опять не равны. Бой кончается. Смысл боя — в прерывании боя.

Митька кивнул одобрительно. Это было просто… как лапша. На какой-то миг Митьке вдруг стало жалко Антона. И еще подумалось что-то ласковое про Мишку. Это было мимолетное чувство; Митька не понял, откуда оно пришло и куда ушло. Или не ушло, а спряталось.

— А реальный бой — там силы никогда не равны. Потому что там нет правил. Слишком рискованно ввязываться в реальный бой, когда шансы почти равны. Потому в реальности — как правило! — боя и не бывает. Пытка, казнь, охота, избиение. Так?

— Так, — сказал Митька. Это-то он уже успел прочувствовать на своей шкуре.

— Потому те, кто обучаются спортивным системам, в реальном бою частенько наталкиваются на неприятные неожиданности. Бокс, карате, дзюдо — это все можно использовать… фрагменты, приемы оттуда. Но как система, как принцип — для реального боя это не годится. Игра — она и есть игра. Она основана на правилах. А настоящее боевое — боевое! — искусство — это не игра, это искусство прерывать игру. Искусство нарушать правила. Ни с какой спортивной системой это не совместимо в принципе, в самой основе.

— Понял, — сказал Митька. — Интересно.

— К слову, задача полководца — в идеале! — избавить своих солдат от необходимости боя. Дать им решающий перевес над противником в каждый конкретный момент, в каждой конкретной схватке. Чтобы получался не бой, а избиение. Похоже на жей ши?

— Ну, — сказал Митька нетерпеливо. — Ну?

— Ну вот, идея жей ши в том и заключается, чтобы, не ввязываясь в бой, создать себе решающее преимущество.

— А как?

— А как попало. Простор для фантазии.

Митьке это понравилось… и не понравилось.

— Ну, научите меня чему-нибудь конкретному.

— Конкретное в каждом случае свое.

— А есть что-то пригодное в моем случае?

Антон, не задумываясь, подошел поближе.

— Вот, смотри. Прием, удобный всегда, если у противника в руках нет ножа или заточки… вообще острого. Это называется — терминальная дистанция. В таком положении можно делать так, так или так. Или сразу вот так и так. Попробуй.

— Так ведь неудобно, — сказал Митька. — Невозможно же так драться. Опасно же.

— Неудобно. Опасно, — согласился Антон. — Но и противнику тоже неудобно и опасно. А драться так и невозможно. Я же тебе говорю: это дистанция терминальная, на этой дистанции бой прекращается. На этой дистанции не дерутся, а калечат.

— Так ведь и меня могут покалечить.

— Если на тебя наехал тот, кто сильнее, кто лучше дерется, то с обычной дистанции… как обычно дерутся… у тебя мало шансов нанести ему какой-то вред. А на терминальной — пятьдесят на пятьдесят. Шансы практически равны. Либо ты, либо тебя. Против здоровенного и тренированного мужика пятьдесят на пятьдесят — это для тебя, необученного ребенка, совсем неплохо.

Митька почесал голову.

— Страшно, — признался он.

— Правильно. Должно быть страшно. И врагу должно быть страшно. Если ему нестрашно, то он глубоко заблуждается.

С дракой ситуация начала проясняться. А со всемогуществом пока было неясно.

— А все-таки, — спросил Митька Монаха. — Если просить и просить, то получишь то, что просишь? или вообще что-нибудь… хорошее.

— То, что просишь, — сказал Монах.

— А если прошу что-то, что Богу неугодно?

— А зачем тебе это?

— Я хочу понять — в принципе. Как это — "просите — и дастся вам".

— А что тут непонятного? Проси — и дастся.

— Не верится, — сказал Митька. — Я чего-то не понимаю.

— А чего?

— Главное непонятно, — признался Митька.-љ Какой смысл вообще молиться? Если Бог хочет дать, так Он и так даст. А если не хочет… Тогда опять-таки: зачем? Какой смысл?

— Чтобы ты мог получить все, что захочешь.

— Подождите. Как это — что захочу? А если Бог не хочет? Его же не заставишь.

— Не заставишь. Но раз ты молишься, значит, Он что-то собирается тебе дать.

— Вот именно. "Что-то"!.. Не что я хочу, а что Он хочет. Потому я и спрашиваю. Какой смысл просить тогда?

— Проси, что хочешь. И будет тебе, чего ни захочешь… если только не бросишь просить, — терпеливо повторил Монах.

Митька покачал головой.

— Какая-то чепуха. Если Бог не хочет, Его же не заставишь. Что, молитва Его переменит?! Бога?!

— Чепуха, — согласился Монах. — Бог не меняется. Но обстоятельства меняются. Ты меняешься.

— Ну, и что?

— Когда молишься о том, что Богу угодно, молиться легко. И получаешь быстро. А когда трудно молиться — это жертва Богу. Труд молитвенный — это жертва. Как и любой труд.

— А бывает любовь к труду, — заметил Митька.

— Бывает. Но когда трудно молиться — это не напрасный труд.

— Я и хочу понять — почему не напрасный? Если я прошу одно, а Бог хочет другое. Бесполезно же.

— Да нет, небесполезно, — Монах покачал головой. — Если бы бесполезно, то никто бы и не молился… подолгу.

— Ну, да. Или скоро даст, или вообще не даст.

— Нет, нет, брат.

Монах вздохнул.

— Давай по-порядку.

— Давайте, — давно бы так, подумал Митька. Технарь, понимаешь. Митька на самом деле любил обстоятельность.

— Например. Человеку чего-то хочется. Он этого просит, а Бог пока что не дает.

— Например. Приведите пример.

— Мальчик просит у Господа машину. Не игрушечную, а настоящую. Он не понимает, что пока у него нету прав, машина для него бесполезна. Но если он не перестанет просить, то получит и машину, и права. Понимаешь?

— А, — сказал Митька. — Подрастет, и получит. А какой смысл тогда молиться. Он бы и так получил.