О`Санчес - Суть острова

— Сила будет — все признают.

— Что это, опять цитата какая-нибудь?

— Да, фраза из одного старого фильма, я ее с детства запомнил. Польский, по-моему, ваш фильм был, костюмный, из жизни древних королей.

— По вашему деньги — и есть та самая сила?

— Сильному сытнее.

— Превосходно! Емко-то как. А по-моему — сила не должна исчерпываться этой, пусть и очень важной характеристикой.

— По-моему — именно она, сила, измеряется именно деньгами, по крайней мере — в нашем случае, мы же не спортсмены, не военные, не политики. Мы — финансисты. Но я не спорю, и как только обретем возможности — подумаем о солидности. А пока — вот еще тема, коль скоро мы лишились штатовских бонусов. Ты слышал, что фирма «Фибойл» выпустила варранты на сумму в миллиард талеров?

— Слышал что-то. Варрант — это производная ценная бумага, позволяющая покупателю в течение гарантированного времени выкупить некие ценные бумаги по твердой, гарантированной цене.

— Спасибо, что разъяснил. Так вот, через… тридцать пять минут ты пойдешь и купишь этих варрантов на миллион. Сейчас они стоят ровно талер каждая, итого миллион варрантов. Номинал по варранту — десять талеров, мы же — по талеру закупимся.

— И что будет?

— А то, что мы, согласно твоему разъяснению, будем иметь право до самой весны, до первого сентября, выкупать акции «Фибойла» по цене пятьдесят талеров каждая. Супергигант «Фибойл» хочет стать сверхсупергигантом, войти в первую десятку мировых нефтяных лидеров, расширяя для этого уставный капитал и привлекая дополнительные ресурсы, помимо кредитования.

— Понял. Но вы разрешите, я взгляну, освежу в памяти… Минутку… Угу. Сигорд, мне нравится ваша хватка и размах, но мы безо всяких варрантов можем купить этих акций по цене тридцать восемь талеров бумажка, а не по пятьдесят. Это обыкновенные так стоят, а привилегированные гораздо дешевле. Иначе говоря: что за чушь вы затеяли? Вы хоть сами себе отдаете отчет, что вы собираетесь делать? Меня заставить делать?

— Вроде бы да. А ты?

— Я, к великому моему сожалению, тоже.

— Тогда повтори, предвари словесно, будь добр, а я послушаю.

— Да. Итак, вы собираетесь купить миллион десятиталерных, якобы, бумажек по талеру штучка, каждая из которых дает вам право в течение нескольких месяцев выкупить одну акцию нефтяного гиганта «Фибойл» по цене пятьдесят талеров акция, в то время как за углом, в любой соседней кабинке можно купить бесконечное количество этих акций по цене тридцать… восемь талеров сорок пенсов — штучка. Так? Может, и не бесконечное, но всяко больше миллиона.

— Да, так, ты все понял правильно.

— Вот я и говорю: чушь! Номинал варранта — червонец, предлагаемая цена — талер, а подлинная, сегодняшнего дня, стоимость варранта — нулевая, меньше чем никакая, потому что… Чушь!

— Не чушь, а рискованная операция, основанная на инсайдерской информации. В моем доме живет маникюрша одной министерши. Вернее, модная маникюрша живет, визажисткой себя называет, у нее есть клиентка министерша, которая уже дважды воспользовалась услугами визажистки в долг. И та министерша метет хвостом перед визажисткой и обещает заплатить в ближайшее время, а ныне, мол, ее дурак-муженек вбухал семейные деньги в какие-то варранты… Короче, Ян, дело было в нашем гараже, мне по пустяку пришлось ждать администратора, и никак было не избежать слушать бабскую трескотню этой моей соседки по телефону. Сначала она выслушала министершу, а потом, во втором разговоре, поносила ее своей подруге. Уловив слово варранты, я чуть не помер от любопытства, слушал аж дрожал, а эта сучка говорит о чем угодно, о губной помаде там, о подмышках, об эмитенте же — ни звука! Ну, я дождался конца разговора, встреваю: — Сударыня, — говорю, — я старый биржевой волк и знаю, что когда речь заходит о варрантах — с кошельком беда. Извините, что невольно подслушал ваш разговор. — Откозырял я ей и с понтом дела открываю дверцу своей машины, дабы ехать дальше. А подколенки ходуном ходят, в горле пересохло.

— Ах! Боже мой! Я так и знала, так и знала… Что же мне, по судам таскаться? Так я на нее и в суд побоюсь подать, у них там все друг другу руки моют… Боже, какой кошмар! — Дамочка моя маникюрша наладилась рыдать, рукой цапает трубку — опять кому-то звонить…

— Сударыня, погодите, а что за варранты, название фирмы, эти варранты выпустившие?

— Ой, не помню! Кажется… Кажется… Фибол какой-то?

— «Фибойл»?

— Да. Вы знаете, да, она дважды повторила: «Фибойл». Кошмар, да?

И тут я ее утешил, сказал, что Фибойл фирма солидная…

— Простите, Сигорд, она что, не слышала о «Фибойл»? Правда, что ли? Ну не может в природе такого быть.

— Видишь, может. Сказал ей, что это тот редкий случай, связанный с работой мужа ее клиентки, когда провальный для остальных вариант, для министра становится видом безопасной и неявной взятки. «Свои у них расклады, — говорю, — и нам с вами в них лучше не лезть. Но деньги у вашей клиентки будут, не волнуйтесь». И дамочка немножко успокоилась, и мы разъехались, а я взволновался еще больше, когда выяснил, что министр тот — по природным ресурсам. Взволновался и стал копать, все глубже и глубже, все шире и шире…

— Без меня.

— Без тебя. Думаешь, приятно, когда будущий мажордом смотрит на меня как на идиота? Проделал я в одиночку весь долгий аналитический путь и рекомендую тебе, прежде чем ты побежишь покупать, ознакомиться непредвзято и внести свои соображения.

— Да? Как это я успею ознакомиться, когда мне через тридцать минут уже бежать покупать? — Яблонски сунул руки в карманы, тотчас вынул их и подошел к столу. — Где они, давайте?

— Я пошутил. Купишь через шестьдесят минут, да хоть через сто, но сначала я должен выслушать мнение твоего аналитического аппарата, потому как страшно пихать целый миллион в авантюру. Читай мою записку, там все: справка по «Фибойл», по министру, по местам, где они бурят, по родственным отношениям в президентских конюшнях и так далее…

— Гм… Сигорд… Я ознакомился. Знаете, мне сейчас это уже не представляется такою авантюрой, как два часа назад. Гм… В горле пересохло. Могу я, наконец, чаю попить? Черт, у меня от вашего дыма в голове звон и в горле хрипы.

— Пей, Яблонски, пей. Прочитал — теперь пей. А то с твоими священнодействами и псевдокитайскими церемониями чтение на год бы растянулось. Я только одну и выкурил в твоем кабинетике, тоже ведь волнуюсь! Одобряешь, короче?

— Да. Пойду, куплю, еще вдруг кончатся, пока мы тут… А потом уже попью вволю и вы меня тогда не дергайте, я попросил бы.

И пришла зима, и прошла зима, и подступил сентябрь.

Сигорд и Яблонски много волновались в эту зиму, но то был не самоубийственный трепет заигравшихся банкротов, ставящих на кон последнюю банкноту промотанного состояния, а кураж удачливых игроков, у которых все получается, за что бы они не взялись: ставь на красное, на черное, чет, нечет, ряд, сектор, номер, зеро — все выигрывает! Пять миллионов талеров за эти зимние месяцы превратились в одиннадцать, а «инсайдерский» миллион, вложенный в варранты «Фибойл» — вернулся и привел за собой еще четырнадцать!