Китлинский - Клан – моё государство 4

– Сходил?- спрашивает Павел у Перепела.

– Заглянул. Науку следствия я выучил назубок. Не он.

– Имеем три ствола калибра 8,155 мм,- Павел щелкает пальцами.

– И это, командир, выяснил. Одного вора с трёхсот сорока метров с крыши. Второго метров со ста из авто,- Перепел хмыкнул.- Я к своему старому преподу наведывался. Старик мне излил душу. Выразил непомерную радость, что хоть один ученик, я, то есть, не забыл его. Я к нему каждый год перед Новым годом наведываюсь. Принесу продуктов, подарок, чайку погоняем. Ему скоро девяносто. Он у Менжинского работал по оружию. Говорят, лично Меркадеру альпийский топорик-ледоруб в руки вложил.

– Опять паришь!!??- рявкнул Павел.

– Забижаешь, командир!- Перепел подмигнул Егорову.- Открылась необычная вещь. Ну просто бац! и пожалте господа граждане на выход, где вас уже ждёт чёрный воронок и дальше…

– Хорош конопатить!- не выдерживает Павел.

– Угу!- Гришаня клятвенно божится, крестясь.- Итак. Мой старикан только услышал про 8,155 мм, оживился и вспомнил дело по одной ликвидации. В 1949 году где-то в Европе убили какого-то плохого дядьку. Для ликвидации изготовили винтовку с калибром 8,155 мм.

– Склероз у твоего дедка, однако,- прервал Перепела Крякин.- Я по всем архивам лично прошарил. Пусто.

– Ты тоже, что ль, мой командир?- спрашивает Перепел.

– Глаголь?!!- направляет его Павел в нужное русло.

– То-то!- подчёркивает Перепел для Кряка.- Так вот мой дед ту винтовку лично пристреливал. Дал мне описание. В архив, поскольку мы в нелегале, я не пошёл, а забег в центр компьютерный. Запрос послал в ИНТЕРПОЛ через Интернет. И что вы себе думаете? Точно. Дядька был связан с банками и бабками большими и его застрелили в Берне из винтовки калибра 8,155 мм. Даже фото и то предоставили,- Перепел достал из рукава листок и подал Павлу.- На обратной стороне подробная распечатка. Великая вещь – компьютер! Всё фиксирует. Новость просто потрясающая. В мае 1991 года из Москвы кто-то ходил в Интерполовский архив. Потом кто-то там побывал, и тоже из Москвы, в августе 1998 года. И полный облом случился, когда выяснилось, что ещё в 1989 году этим калибром интересовался некий гражданин Кузовкин из деревни Кольчигино Ивановской области. Вот так, хрясь! и всё тут.

– Шутник!- Егоров закрывает лицо ладонями, открывает и говорит:- Сгинь нечистая!!

– Егорыч! Старший мой товарищ,- Перепел поднимает его с пола.- Рогатый ещё не постукал. Я тебе о нём вспомню. Командир! Так выглядела пуля, что взорвалась в тисках?

– Да! И её данные, не буду при даме материться, сходятся со швейцарской один в один. Тот же сплав,- Павел передал листок Егорову.

– Гражданин Кузовкин числится в нескольких перечнях, как страдающий некой болезнью человек. Множественное количество раз в принудительном порядке направлялся решением властей на лечение в психдиспансер. С 1990 года в розыске.

– За убийство?- Крякин закончил перевязку.

– Нет. Воровство. Проник на секретный завод и унёс оттель какие-то сплавы и ещё уникальную печь, работающую на лучах, для плавки металлов.

– А рогатый?- спрашивает Егоров, передавая листок даме.

– Командир! У Чёрного Принца было нормальное имя?- обращается Гришаня к Павлу.

– Не знаю. Было конечно. Думаю, не одно, несколько,- отвечает Павел.- Тебе зачем?

– Я мне старый препод сказал имя снайпера, который в 1949 году делал работу,- Гришаня подтолкнул Егорова.- Думаю, это был Принц.

– Я знаю имя,- говорит дама и пишет на листке распечатки.- Говори.

– Мамыкин Лев Станиславович,- произносит Перепел и дама показывает всем листок. Имя совпадает.- Ещё мой старикан сказал, что Лёвушка был великий математик и гуманист, а вот почему я вам пересказать не возьмусь. Там такое нагромождение философских понятий, что мне это не поднять. У нас в демократической стране перестали преподавать философию в военных учебных заведениях. Пробел у меня в этом вопросе. Вот тебе Кряк и отсутствие в наших архивах. Кто ж там оставит следы мокрухи?! Чокнутый, да!?

– Кузовкин, чем болел?- Павел присел на корточки у стены.

– Психическую не могу дословно, там латынь в три этажа, что-то с головкой в направлении каких-то маниакальностей. Но есть ещё, действительно болезнь, как я считаю. У него ноги поразительным образом пахли.

– Розами?- хмуро спрашивает Павел.

– Нет, командир, не розами. При даме не стану, но много хуже, чем…

– И такое случается,- Егоров идёт в коридор.- Говорят, что это неизлечимо.

– Во!- Перепел указывает на Егорова.- Он вам и объяснит.

– Уволь,- Егоров качает головой.

– Короче, вонизм!- определяет Кряк.

– Врач мне сказал по телефону, что боевой газ зарин в подметки не годится. Они его подселяли к тем, кто косил на шизу по статьям умышленных убийств, так они через сутки каялись во всех грехах. Такой вот у его ног запашок,- Перепел стал смеяться.

– Дать бы его кой-кому нюхнуть,- Павел встал.- Значит, Принц этого Кузовкина нашёл и дал ему задание сделать винтовки по старому образцу. Логично?!

– Могли и старые достать,- не согласилась дама.- Наверное, у тех, кто самого Принца убил, были все виды разрешений на получение секретной информации.

На службе Пороховщиков написал заявление по уходу на пенсию и, положив листок в папку, двинулся к Генеральному прокурору. В приёмной толпилось много разных людей. Он проследовал к дверям кабинета, и секретарша его останавливать не стала. Прошёл неодобрительный ропот и какой-то посетитель произнёс:

– Это на час, не меньше.

– Лучше в приёмной час, чем пожизненно в лагере,- ответил ему Пороховщиков, не двусмысленно намекая на повод, который привёл прилично одетого дядьку к Генеральному прокурору.

В кабинете был один из заместителей Гены. Пороховщиков дружелюбно хлопнул его по плечу и попросил выйти на пару минут. Тот вышел. Действия Пороховщикова генеральному не понравились, он откинулся на спинку кресла.

– Кто ведёт дело о наезде?- спросил Пороховщиков.

– Возвращено в Московскую прокуратуру,- надув щёки, ответил генеральный.

– К вечеру вернешь мне.

– А то?

– Ещё вернешь дело о покушении на меня Рукавишникову.

– Этого не будет,- ответил генеральный.

– Тогда вот,- Пороховщиков подал заявление.- Подписывай.

Гена прочитал, но подписывать отказался, мотивируя, что это не в его компетенции, а этот вопрос решает президент.

– Срать я на него хотел,- произнёс Пороховщиков.- Запись, надеюсь, включена?- он посмотрел в глаза генеральному.- Можешь дать ему это послушать. Зря меня менты в камере не грохнули. Ошибок я никому не прощаю.

– Обиделся?

– На тебя – нет. Я на действия холопа, привычка, внимания не обращаю.

– В баре записался?

– Да уж! В господа хорошие пролез.