Китлинский - Клан – моё государство.

– Бать,- Владимир подал Сашке унты,- вот тему нашёл.

– А чего у вас морды кислые? Где это видано, чтобы впрок хоронили?

– Они не щи хлебать едут,- не поддержал шутки отца Владимир,- там как угодно обернуться может: или пан, или в дерьме.

– Так и я про это. Графскую одёжку они примерять не дадут, сами с усами, а в дерьмо совать – это ли новость,- не унимался отец.- Ага, вот и старый Ло шкандыбает.

– Несёт что-то дельное,- сказал наобум Сашка.

– Матёрый ты стал, однако. Из воздуха чуешь. Точно подметил, есть кое-что,- дед Ло подмигнул своими раскосыми глазами.- Подь со мной в баньку, но только один.

– Хотите что-то передать?- Сашка замер, но дед уже вошёл в баню, пришлось его догонять.

– Вот прочти,- старик протянул листок.

– Письмо,- Сашка прочитал вслух.- Ясное дело, лагерное. От кого и кому?

– Это, Санька, Суровцев Пётр Игнатьевич сыну своему Серёже из магаданской Чёрной Горки писал. Последнее наставление и напутствие. И вот фото ещё имеется,- он протянул фотографию.

На пожелтевшем от времени фотокартоне были сняты двое в лагерных бушлатах с номерами: худые лица, голодные глаза.

– Кто это?- Сашка присмотрелся внимательно.- Так, дед, один явно Суровцев, а второй?

– Это хороший козырь,- Ло закрыл в удовольствии глаза.- Второй – это мятежный матрос из Кронштадта. Через два года после освобождения из лагеря умер. Туберкулёз. Он с двадцать первого года на лагерных нарах. Я его сюда притянул. Мы с ним пять лет до войны сидели, потом разбросало. Так.

– Кто сын Суровцева?- спросил Сашка, не желая играть в загадки.

– Панфилов Сергей Сергеевич.

– Дедушка Ло. Кто придёт на встречу, не знаю? Может, два конвойных. Информация хорошая. Люди приходят и уходят, незаменимых нет, Панфилова завтра снимут с должности, и нам снова пыхтеть – потеть.

– Ещё, Санька, кольцо обручальное,- дед подал колечко.- Там внутри надпись: "Любимой моей Тоне". Как оно к матросику попало – не могу сказать. Такие вещи в лагере сохранить было трудно, исключительный случай, но Суровцев в письме обращается к жене "Тонечка", значит, это её обручальное. Возможно, при аресте обменялись.

В баню ввалился Проня:

– Так, всё. Саня, двигаем. Времечко скрестить шпаги приближается.

– Баламут,- обозвал Ло Проню, голова которого исчезла в дверях.

– Дед, если не воспользуюсь, выброшу у мосточка на заставе Пантейлемона.

– Хорошо.

На реке брат Владимир прогревал снегоход. Сашка сбежал с обрыва, сел за руль, Проня сзади.

– Держись,- предупредил Сашка,- а то сдует.

– Крути,- ответил Проня.

Когда подходили к радарной станции, над ними прошла вертушка. Сашка подрулил к кромке крутого берегового обрыва и заглушил снегоход.

– Минут через сорок будут тут. Облетали район, видать робеют,- Сашка стащил рукавицы, вытащил свои силиконовые пистолеты и бросил их в снег, метров за десять от дорожки, оставленной траком снегохода.- Как думаешь, кто придёт?

– У меня "трясучей болезни" перед встречами не бывает,- Проня развернулся спиной к ветру, прикрывая огонёк спички.- Скорее всего, пришлют какого-нибудь полковника.

– На рядового нет надежды?- стал язвить Сашка, осматривая гусеницу.

– Это я простой солдат, а ты вообще сбоку припёку. А у них иерархия. Они ведь от системы великой лестницы авторитаризма, мы холопы с тобой, коленопреклоненные у её подножия, со снятыми шапками,- он засмеялся и подавился дымом папиросы. Откашлявшись, продолжил:- Если придёт полковник, то я в том же чине.

– А я?

– А ты – тайный статский советник.

– Вижу, в генералы на старость лет хочешь определиться,- подколол Сашка.- Я испрошу для тебя звание у Её Величества Королевы, а то здесь дождёшься, как же.

– Ты в самом деле был у неё на приёме?

– Был. Не хотел, правда. Сомневался.

– И что она тебе, как показалась?

– Нормальная женщина, со своим особым менталитетом. Обычная. Спокойная, уверенная в себе, царственная.

Проня захлопал себя по коленкам и сказал:

– Давай костёр организуем. Они небось в танкетке подъедут, а нам ждать чёрт знает сколько,- и стал ногами расчищать площадку от снега.

Вскоре огонь играл в сухом валежнике, и оба сидели в снегу, вытянув руки и ноги к пламени.

– Теперь другой коленкор,- подкидывая ветки в костёр, рассуждал вслух Проня.- Телу теплей, душе спокойнее.

– Сильно не оттаивай,- прислушиваясь, предупредил Сашка.- Может по тайге побегать придётся суток трое и без костра. Вон уже танкетка стучит, свернула в протоку, через четверть часа покажется. Наверное, Пешков с ними, сами бы они прямиком пошли. Ты смотри, ко времени едут,- Сашка сплюнул в огонь.- Уважают.

– Курнём давай перед встречей, а то тебе в маске будет несподручно,- предложил Проня, доставая пачку папирос из кармана.

Успели выкурить по две штуки, когда на лёд реки, в километре ниже от места, где они остановились, выехал вездеход, принадлежащий гарнизону радарной станции. Он покатил вдоль правой стороны берега, противоположной от них, поравнялся с ними и встал, не выключая двигателя. Оставалось до встречи пять минут.

– Точные ребята,- Проня поднялся.- Заводи наш агрегат, съедем вниз.

Спустившись на лёд, Сашка выключил двигатель снегохода, тоже самое сделала и противоположная сторона.

– Маску не забудь,- Проня поднял воротник куртки.- Мать её в одно место. Тут ещё сильнее сквозит.

– Сам выбирал, что теперь хаять,- натягивая чёрную шерстяную маску, ответил Сашка.

– Бес попутал,- огрызнулся Проня, прикрывая лицо от ветра.

Из вездехода вылезли двое в форме с камуфляжной раскраской, третьим был начальник радарной станции Пешков, одетый не по уставу в непонятного покроя куртку, который и пошёл к середине реки.

– Иди, встреть, предложи сменить место. А то кокочки застудим,- Сашка присел за снегоход, прячась от сильного ветра. Проня пошёл навстречу.

Вернувшись, бросил, присаживаясь рядом:

– Ухватистый старик. Имеет палатку и печь-буржуйку. Предлагает поставить. Прибывшие – генерал-майоры. Так что я и без твоей королевы чинами обзавёлся. Всего прилетело и сидит на базе около пятидесяти человек, в танкетке только водитель, сержант с пешковской базы. Я дал добро, пусть ставят.

– Больше ничего?

– Записку ещё сунул, когда здоровались. Одно слово. "Радио". Ведут запись, стало быть. Ловкие хлопчики. Секёшь?

– Пусть пишут. Меня сейчас один вопрос мучает.

– Какой?

– Боюсь, спарюсь в палатке в колпаке-то. Как?

– Ну уж, братец, терпи.

Взревел двигатель танкетки, и она сошла со льда реки в снег, где прокрутилась на месте несколько раз, расчищая и уплотняя гусеницами снег. Пешков и сержант быстро смонтировали палатку, и вскоре из трубы повалил дым. У палатки остались двое приехавших на переговоры.