Китлинский - Клан – моё государство.

– Александр! Я – вопрос,- Крюгер поднял руку.

– Для этого и собрались,- Сашка кивнул,- давай.

– Вот ты – русский. У тебя не болит? Здесь?- Крюгер похлопал по груди.

– Нет,- произнёс Сашка.

– Ведь, если там начнётся, умирать будут соотечественники и большей частью простые люди. Не жаль? – настаивал Крюгер.

– Конкретно каждого – да. Горько будет. И без разделения на национальную принадлежность. Мне больно, когда избивают на улицах немецких городов турецкого рабочего те, кто называет себя новыми наци. Горько, что в Афганистане кладут головы молоденькие парни, которым ни обнимать, ни любить, ни воспитывать детей не предстоит, а тем, кому предстоит, за тех ещё больней, потому что воспитать они уже не смогут нормальных детей. Их самих война перевернёт напрочь, а они передадут эту свою боль детям. Мне больно оттого, что в Афганистане гибнут дети и старики под снарядами моих соотечественников, горько за то, что покидают страну евреи. Особенно те, кто был во второй мировой войне на передовой, в пехоте, кто дожил до победы и сейчас, в конце жизни, вынужден покидать Родину. Ну что им Израиль – этим старикам с Украины и Белоруссии, республик Прибалтики и Российской Федерации – земля обетованная? Они уезжают только ради детей, заведомо зная, что до смертного одра протянут в муках и ностальгии по тихим вечерам во дворе дома в Одессе, который был как один большой и единый для них всех мир. Их мир. Но общий счёт во мне, Отто, не болит. Ты вот не мучаешься оттого, что народ твой причастен к геноциду?

– Во мне этого нет. Мать страшно мучилась, когда отец вернулся из русского плена и рассказал, как ваши бабы бросали хлеб в колонны, при этом жутко матерились и плевались, но бросали. Боялись близко подходить, а кидали – таки хлеб из сочувствия.

– Так, ведь, не все, Отто, не все сквозь это покаяние прошли. Неофашисты поднимают голову не просто из желания реванша. Появилась заноза. Турки. И всё. И совсем неважно для них, какой враг, лишь бы он был. А нет, так они его выдумают, найдут в собственном народе. Без наличия врага трудно поднимать в поход "фаланги". На месте турок мог оказаться кто угодно,- Сашка глотнул,- и потом, Отто, я мир таким не делал, и ты не делал, и Роже, наоборот, мы к тому и собрались, без идей всяких, чтобы понять и помочь, в первую очередь – самим себе, разобраться во всём, и по возможности помочь уже другим. Чтобы общее будущее предвидеть, но без красно-кровавых зарниц. Дорогой такой может и не пройти нам, в тщедушном нашем желании, так тоже может статься. Что ж, и в этом есть резон определённый, кто-то, ведь, и после нас останется. Я за это голову готов сложить. Хоть сейчас. Но во имя цели этой буду убивать любого, кто на моём пути встанет, но только того, кто с оружием. Безоружного я не буду убивать, он мне зла сделать не сможет,- Сашка вздохнул.

– Это правда. Выползают, как тараканы, эти наци. Из всех щелей. Хоть на месте стреляй,- подтвердил Крюгер.

– Убивать – не метод. Их тоже мать в муках родила, как всех. Виноваты те, кто им идею эту вложил в мозги. Не о вреде курения или вреде гомосексуальных отношений, а идею убивать неугодных,- Питер поставил на стойку пустой бокал.

– Не пора ли отужинать. Александру ещё до Женевы добираться, да и у нас дел невпроворот. За трапезой мелочи и обсудим. Как?- обратился Лин к Сашке.

– Вперёд!- Сашка поднялся, направляясь к выходу.

Встреча с Голубевым состоялась в восемь часов утра на набережной Женевского озера, в небольшом городке Монтрё. Ветер накатывал небольшую волну на ледяную полосу, сковавшую берег. К Сашке подошёл стройный среднего роста, одетый в бежевого цвета плащ и чёрную шляпу, мужчина лет сорока пяти. Он представился на английском, в ответ Сашка предложил говорить на русском, что Голубевым и было принято.

– Итак,- начал Сашка диалог,- мне надо купить оружие, вам – продать. Морально-этическую сторону, а также идеологическую, предлагаю в расчёт не брать. Техническую по транспорту и платежам пока отложим. Чем вы располагаете?

– Стрелковое. Артиллерия. Танки,- ответил сразу Голубев.

– Самоходные гаубицы?

– 122-мм, 155-мм.

– Сами коробочки?

– Т-72. Любое количество.

– Реактивные установки?

– Модель какая?

– "Град", на базе машин "Урал" повышенной проходимости.

– Запредельная мечта. Конвенция. Это не в моей компетенции.

– Сергей Данилович, конвенция, если присмотреться, всё запрещает, а это особо, но всё равно идёт. Вон янки восьмиствольную продают кому ни попадя, им что – Господь не видит?

– Сколько вы желаете купить?

– Шесть десятков.

– Хорошо. Я могу сделать. Танков?

– Двести. Давайте я вам перечислю, а вы мне скажете ответ.

– Согласен. Слушаю.

– Т-72, двести. Т-64, триста, надеюсь, ещё не все порезали. Сто самоходных. 155-мм, сорок. 122-мм, шестьдесят. БМД-76-У, сто пятьдесят. Миномёты, 100 мм, триста. Это я вам тяжёлое перечислил.

– Возьмусь. Стрелковое?

– Всего понемногу.

– Что ещё вас интересует?

– Из вооружений – многое, зависит от степени ваших полномочий.

– Степень достаточная, в пределах максимальных.

– Этим блоком ограничимся. Договоримся, тогда продолжим,- предложил Сашка.

– Согласен,- Голубев кивнул.

– Давайте сменим антураж. Холодновато. Вы одеты не по сезону. Говорите – куда?

– Пройдёмся, по ходу обсуждая, там и выберем,- потирая руки, ответил Голубев.

– Налево? Направо? Прямо?- Сашка оглянулся по сторонам и усмехнулся. Кругом было пустынно.

– Направо,- Голубев, не дожидаясь ответа, пошёл.

– Возвращаюсь к нашим баранам. Как с оплатой?

– Щекотливый вопрос. Что вы готовы предложить?

– На выбор. Перечисление на вами указанный счёт. Чек. Ценные бумаги. Наличность,- стал перечислять Сашка.

– Наличностью всё можете?

– По мной перечисленному плюс запчасти – боекомплект получается три с половиной миллиарда.

– Три миллиарда семьсот при вашем транспорте,- точно подсчитал Голубев.

– Какими номиналами?

– Купюрами до ста долларов.

– Однако!

– Можно и частично,- сбросил требование Голубев, прекрасно понимая, что наличные доллары миллиардами многовато.

– Господин Голубев. У меня не печатный станок. Необходимо время.

– Я это понимаю,- Голубев внимательно посмотрел на Сашку.

– Через "закладную" возьмёте?- предложил Сашка.

– Вы что, спешите?- не поверил своим ушам Голубев (потому что закладную предлагали при оплате по факту: при загрузке в порту транспортного корабля деньги уже поступали к отправителю груза, то есть находились у продавца, хоть он мог быть в любой точке мира).

– Десять дней,- назвал Сашка дату.

– Вы не блефуете?- всё ещё не верил Голубев.

– Нет. Мы готовы встать под загрузку через десять дней в любом порту, который вы укажете.