Китлинский - Клан – моё государство 3.

– Для вас возможно и так, ведь вы многого не ведаете. Мог бы пригодиться. Ну, и в постель залезть, если есть охота, он вам помог бы.

– Янг, Янг! Вы – ирод. Сами не хотите, а для друга меня не жалеете. Для этого вы и отрезали себе пути отхода? Может вы монах? Да вроде нет. Я слышала, что вы не пуританин. В вас хитрости больше, чем реальности. Вы даёте мне время, чтобы подумать?

– Конечно. Когда решитесь, то позвоните мне по телефону. Я приеду за вами сам. Только предупреждаю, что сотрудники "Гелакти" живут на казарменном положении. Выходят из здания в сопровождении специальной охраны и в экстренных случаях. В здании есть всё.

– На мою честь там надеюсь, никто покушаться не станет?

– Елена Сергеевна, ваша красота залог того, что будет масса поклонников, без этого не обойдётся, но тащить в постель насильно, уверяю вас, никто не станет. Только с согласия.

– А с моими мальчиками что делать? Уволить я не могу. Совесть не позволит.

– Им я найду работу. С вашего разрешения. Более оплачиваемую, менее рискованную и менее монашескую. Мне больно на них смотреть. Вы их своей красотой замучили. Как они терпят? Должен же инстинкт когда-нибудь проснуться или нет. Вы так не считаете?

– Хотите знать, не было ли у меня с кем-то из них связи? Нет. Знаю, что им со мной не сладко и что им хочется меня как женщину, но повода я им не давала, а они не дали мне усомниться в себе, в противном случае я бы их выгнала.

– Верю вам, как самому себе,- Янг допил вино.- Вы любили Петра Игнатьевича,- понимающе кивнул он головой.

– Это моё личное. Кто я была? Глупая девочка. Он меня на четверть века старше. Теперь я даже не знаю, что это было. Но он вытащил меня из грязи, из которой бы мне во век самой не вылезти. И я ему благодарна за всё, что он для меня сделал. Он меня сильно любил. И я его, наверное, тоже. За что – не знаю. За его порядочность в отношении меня, такт и многое другое. Он многим со мной делился, ведь, в сущности, он был одинок. Очень одинокий и больной человек. И кто кому был больше нужен, иди теперь рассуди. Мы были, видимо, нужны друг другу. Он женился по расчёту, она дочь большого партийного деятеля, какая уж тут любовь. И он так жил, накапливая нерастраченное чувство. У него до меня никого не было кроме жены, не мог он себе это позволить. Когда стал сам большим человеком, всё и выплеснулось на меня, как сель. Сначала мне было смешно и страшно. Уже потом я поняла, что он поступает от чистого сердца, по любви и не смогла устоять. Тянуло меня что-то к нему. Вот так и произошло,- она смолкла.

– Прожитую жизнь не переписать,- сказал Янг.- Ну, а любовь – таинство особое. Не надо об этом. Храните в себе и не показывайте никому. Обыватели этого не понимают.

– Это я с вами только такая откровенная, да к тому ж вы спросили об этом. Я ведь, в самом деле, без вашей помощи, Янг, пропаду. Я готова была бы отдать вам архив Пети. А если он нужен вашему другу, то тем более. Но тут я вам солгала. Нет у меня его и сведений о нём у меня увы нет. Только вы меня обманули, Янг.

– Чем?- Янг растерялся.

– О вашем друге вы соврали. И к такому как он я в постель не полезу. Страх не даст. Ну, разве только если любовь глаза застелет. Сэр Александр Бредфорд не по моим зубам. Рангом не вышла. Соврали вы в том, что он русский,- она погрозила Янгу пальчиком.- Врунишка.

– Я вам не сказал, что он русский. Это вы сами выдумали. Я сказал, что Петра Игнатьевича мог обокрасть тот, кто в России сидел. И только-то. А мой друг там сидел в системе. Тайно.

– Где, если не секрет?- она посмотрела на Янга с недоверием.

– В КГБ,- ответил Янг.

– Серьёзно!?- удивлённо произнесла Елена, готова поверить во что угодно, даже в то, что Бредфорд марсианин или пришелец, но из КГБ? Это было выше её сил.

– Зря я вам об этом сказал, но что сказано то сказано, обратно не беру своих слов. Чтобы вы окончательно не пугались, добавлю: он сам по себе и работает только на себя. Поэтому он мой друг. Я тоже не хочу ни с кем иметь дел. КГБ его разыскивает по всему миру, хоть он особо и не прячется. Их жаба давит, что кто-то им свечку вставил по самые я…, ну понятно до куда,- Янг расхохотался.- А вообще-то он вам как показался?

– Умолчу,- Елена тоже рассмеялась.- Воспользуюсь вашим советом: молчать о личном.

– Ладно, Елена Сергеевна, нам право пора. Мои друзья не в себе. У них дела важные, а я их совратил в пьянку,- он встал.

– Я по ним не заметила.

– Красота ваша их смутила,- Янг поцеловал ей руку.- Не кукситесь. Всё взвесьте и звоните. Мужики!- позвал он громко. Появились все.- Прощайтесь с хозяйкой. Отбываем.

Фёдор и Григорий рассыпались в благодарности, поцеловали ей руку и исчезли вслед Янгу за дверьми.

После их ухода Елена без сил опустилась на диван и, дав волю чувствам, разрыдалась. Её телохранители стояли рядом, не зная, что предпринять. Они впервые видели, что она плачет. Первым опомнился Сергей.

– Елена Сергеевна! Что случилось?

– Всё нормально, ребята, всё нормально,- сквозь слёзы ответила она им.- Вы не стойте. Мне надо пореветь. Собирайте со стола. Не обращайте на меня внимание.

Телохранители переглянулись и, молча, повиновались. Выплакавшись, она ушла к себе наверх, приняла душ и легла в постель. "Господи,- молила она,- если ты есть на свете, спаси меня. Чем я виновата, в чём мой грех перед тобой. Разве есть моя вина в том, что делал Петя? Ну, почему я должна платить за это. Его жену не посмеет тронуть пальцем никто. За что свалилась на меня эта напасть? Помоги мне, вытащи меня из этой передряги. Если ты есть, если ты не слепец, сделай это ради меня. Нет на мне даже малого греха. Убереги меня, не обмани ожиданий моих. Удержи людей от зла, если они задумали что-то в отношении меня, не дай им совершить смертный грех. Боже, Боже! Как вымолить у тебя помощи? Мне не в чем каяться. Я чиста пред тобой. Спаси. Спаси меня". Она уже уснула, но губы её шевелились, продолжая выговаривать молитву. Каждый раз, ложась спать, на протяжении уже полутора лет, она повторяла её как заклинание, добавляя в текст то, что ей становилось известно.

За сутки до отъезда у Скоблева состоялась беседа с Лин Ши и Эдвином Купером. Они собрались в совещательном кабинете, сидели, курили и потягивали красное вино, пришедшееся Скоблеву по душе.

– Что ж, Анатолий,- начал беседу Лин, они с момента знакомства были с Давыдовичем на ты.- Мы показали тебе всё. Поговорим об отвлечённом, но с пользой для дела. Какие вопросы у тебя ещё остались к нам?

– Вопросов у меня нет никаких. Если бы мне в 1986 году кто-то сказал, что есть некая структура от самой себя, ей-богу, рассмеялся бы в лицо,- Скоблев вытянул ноги.- Так полагаю, что наши русские из ГРУ о вас ведают. Не так ли?

– Давно знают. Вычислили, конечно, не сразу. Причём была возможность вообще не попадаться им на глаза. Но Александр не счёл их информированность о нас – опасностью. Даже настоял на том, чтобы они попали в "игру". Если бы мы не сильно шустрили до 1989 года, когда, по сути, начался распад разведки Советского Союза, то остались бы за кадром. Ведь нынешние руководители разведки России слепцы и не смогут выявить не то что нас, мамонта хрен на своей территории обнаружат. Когда армейская разведка провалилась на железной дороге, у ГРУ был план, как до нас дотянуться, но время они проморгали, не сумели вовремя внести коррективы и упустили свой шанс. Теперь им нас не достать. Им бы надо к нам давно прийти – мы готовы с ними вести диалог на равных,- но им пока принести нечего на такие переговоры. А договориться мы бы могли. Ну, а почему бы и нет. Есть варианты. Правда, развал там у них и брожение страшное. Будем надеяться на лучшее. У них старые каналы финансирования трещат по швам. Не хотел бы я оказаться на их месте. Они ведь на полном государственном пансионе сидят, своего приработка нет. Внутри страны у них жуткая ситуация с платежами,- Лин подливал в бокалы вино.