Кристофер Бакли - Флоренс Аравийская

Изгнанные родственники эмира в свою очередь наняли дорогостоящих медиаконсультантов, дабы с их помощью создать впечатление, что жизнь при эмире, несмотря на всю его распущенность, была несравненно более радостной, чем то будущее, которое уготовил Матару этот неоконсерватор Малик.

Новообращенные зачастую проявляют особое благочестие, компенсируя упущенное излишней пылкостью и прилежанием. Девиз Малика теперь звучал как извращенная парафраза молитвы святого Августина: «О Боже, сделай меня плохим сию же минуту». В первые же дни своего правления он запретил женщинам садиться за руль, принудил их снова надеть чадру и объявил незаконным появление женщины на улице без сопровождения родственника мужского пола, а также издал закон о наказании женского смеха двадцатью плетьми на том теологическом основании, что смеющаяся женщина, возможно, отчего-то счастлива, а это недопустимо.

Нельзя сказать, чтобы граждан Матара безумно обрадовало это новое благочестие, но Малик ведь никогда и не говорил, что его интересует их мнение. На площади Робеспьера (бывшей Черчилля) установили большой строительный кран, и несколько контрреволюционно настроенных матарских граждан в должном порядке обрели на нем свое последнее пристанище, будучи подвешены за шею. Несколько женщин, у которых хватило духу показаться на улице с непокрытыми головами и – только представьте себе на минуточку – без мужского сопровождения, быстро получили то, что им причитается. Официальный представитель мукфеллинов, объявлявший им приговор, подчеркнул, что эти дамы, вне всяких сомнений, направлялись распутничать с омерзительными черномазыми поварятами. Никаких доказательств, разумеется, не было, но в том ведь и состоит преимущество религиозной юриспруденции, что доказательства не нужны. Несчастные женщины уверяли, что они вышли всего на одну минутку купить молоко и взять одежду из химчистки, но осторожность не помешает.

Малик, который с удовольствием наблюдал за совершением экзекуций, будь то порка, обезглавливание или побивание камнями, на самом деле не испытывал к несчастным жертвам особой ненависти. Они вообще не были ему интересны. С гораздо большим удовольствием он посмотрел бы по телевизору гонки класса «Формула-1» или «NASCAR» [20] Национальная ассоциация гонок серийных автомобилей. (теперь ему приходилось делать это втайне). За всеми этими казнями и порками стояли его покровители из Васабии. Это они настаивали на избиениях плетьми и отсечении голов. А поскольку именно они усадили его на трон, Малик обязан был им подыгрывать.

ТВМатар и покойный сводный брат Малика Газзир (чей вертолет был сбит ракетой из ручной установки, а вовсе не деревом) причинили дому Хамуджей множество неприятностей и унижений. Теперь наступило время расплаты. К тому же необходимо было приструнить всех васабийских женщин у себя на родине, которые несколько месяцев смотрели ТВМатар и неизвестно что могли вбить себе в голову.

Содержание программ изменилось самым кардинальным образом. Теперь это были рецепты, советы о том, как ублажить мужа, как не оказаться затоптанной во время хаджа, а также комедии о жадных израильтянах и толстых нечестивых американцах. По четвергам в восемь часов вечера – шоу «Все любят имама!», в котором Малик вслух читал Книгу Хамуджа, а после этого давал к ней свои уникальные комментарии. Естественно, рейтинги были бледной тенью прежних высот. Однако любому известно, что новым программам на раскрутку требуется время.

Франция, ставшая партнером Васабии в совместном проекте по выдвижению Малика, не очень-то одобряла столь мрачное развитие событий. Однако поскольку Ministere de Petrole (Министерство нефтяной промышленности) вот-вот должно было подписать с Васабией entente economique (что являлось весьма и весьма приятной сделкой) о двадцатипроцентном снижении цен, Франция не была расположена поднимать слишком громкий bruit (шум) по этому поводу.

Когда постоянный представитель США при ООН прямо и по-мужски заговорил об этом в туалете Совета Безопасности с постоянным представителем Франции, тот начал качать головой, закатывать глаза и повторять: «Да, да, да, но что мы можем поделать с этими людьми? Они просто невозможны », а потом быстренько выскочил, оставив американского представителя с еще более нахмуренными бровями и мыслями о необходимости дальнейших инструкций из Вашингтона.

Франция также собиралась подписать с Матаром пакт о взаимной безопасности, в рамках которого в Заливе должна была появиться французская военно-морская база. Новое правительство в Париже провозглашало планы, возрождавшие дух Шарля де Голля (правда, некоторые говорили – Наполеона) касательно Востока, где французский трехцветный флаг некогда гордо реял на морском ветру. Все унижения 1922 года были, наконец, отомщены. Еще один выдающийся историк (складывалось такое ощущение, что им не будет конца) заявил на общественном телевидении, что Франция больше не согласна стоять в сторонке и наблюдать за тем, как Соединенные Штаты садятся в лужу в этом регионе. Разве у Франции нет своей собственной гордой истории сидения в лужах? Посмотрите на Алжир, Вьетнам, Суринам, Сирию, Гаити, Квебек – там до сих пор не могут прийти в себя после французского правления. В общих чертах становилось все более очевидным, что Франция была готова и, более того, хотела показать всему миру, что может поспособствовать катастрофическим, непредвиденным последствиям в чужой стране гораздо эффективнее и уж наверняка с большим размахом, чем Америка.

Тем временем по США прокатилась волна антигалльских настроений. На французских метрдотелей нападали банды хулиганов, шампанское выливалось в сточные канавы, багеты злобно разрывались напополам и расшвыривались по всему ресторану, автомобили «пежо» забрасывались гнилыми овощами, а дворники на их лобовых стеклах корежились самым варварским образом. Французское посольство в Вашингтоне, всегда служившее местом для изысканных вечеринок, было атаковано толпой разъяренных евангелических христиан, швырявшихся (невинными) лягушками. Один конгрессмен выдвинул на обсуждение билль, призывающий к эксгумации и репатриации останков американских солдат, похороненных в Нормандии.

«Откопать рядового Райана!»

Возгласы «Кто потерял Матар?» раздавались все громче, хотя общественные опросы показывали, что для двух третей американского народа более уместен был бы вопрос: «А где вообще находится этот Матар?» Тем не менее подавляющее большинство американцев, будучи информировано организаторами опросов о том, что «вероломные лягушатники» и «грязные васабийцы» взяли верх в этой стране для того, чтобы «выставить Америку в дурном свете» и «поднять цены на нефть до небес», немедленно рекомендовало правительству сделать «что-нибудь», если, конечно, это не влетит в слишком большую копеечку и если проделать это можно будет с высоты не менее двенадцати километров. К тому моменту уже мало кому хотелось, чтобы Пентагон устроил в этом регионе еще одну наземную операцию.