Сергей Алексеев - Дождь из высоких облаков

Марина выдохлась, растерянно огляделась и запустила двигатель.

– Ладно, может, еще что-нибудь в голову придет... Куда едем? Я сегодня твой таксист!

– Домой, – сказала Надежда. – Теперь я не одна и могу жить дома!

– Честное слово, завидую! – Марина сдала назад. – А Димка мой вот эту игрушку мне подарил, чтоб не приставала...

В современном типографском цехе кипела обыденная работа – шумели станки, шелестела бумага...

Илья понуро шел по цеху, иногда останавливался, с кем-то разговаривал. Тут все его знали, сдержанно здоровались, провожали недоуменными взглядами...

Он остановился возле машины, печатающей листы для красочных альбомов, – зарябило в глазах. Выстраданное, любимое детище...

Резко отвернулся, быстро ушел из цеха, поднялся в офис.

Там здоровались и смотрели так же вопросительно.

Илья вошел к директору типографии.

– Илья Николаевич! – вскочил пожилой многоопытный человек. – Объясните, что происходит? Мы все в растерянности, коллектив беспокоится...

– Ничего особенного. – Илья сел к приставному столу. – Все в порядке, работайте, как работали. Никого увольнять не будут. У вас просто сменился хозяин.

Директор опустился напротив.

– Как прежде работать не получится, Илья Николаевич. На складе бумаги осталось на четыре дня. Да и то не весь ассортимент... А комбината в Карелии у нас больше нет.

– Пусть теперь голова болит у нового собственника.

– Как же так? Мы вместе с вами, считайте, заново переоборудовали предприятие, внедрили финские технологии, сделали прибыльным... А теперь вы единолично решили от него избавиться? Отдать неизвестно кому! Втайне от нас! Без обсуждения, без единого слова!

– Не сыпьте мне соль!

– Я понимаю, Илья Николаевич. Капитализм, рынок, жесткая конкуренция... Но ведь все было хорошо! Я отслеживаю динамику. Я не могу понять... – путался директор.

– За все приходится платить.

Тот помялся, помолчав, заговорил, подбирая слова:

– В коллективе настроения... не самые лучшие. Вы же помните, типографские рабочие – самые продвинутые. Можно ожидать всего, что угодно. Уже появились предложения взять типографию под контроль и не впускать нового хозяина.

Илья отмахнулся:

– Не говорите глупостей! Революционеры... Придут с ОМОНом и всех недовольных вышвырнут на улицу.

– А это правда, говорят, вы хотите уехать в Англию? И уже присмотрели там себе какой-то замок?

Он горько усмехнулся:

– Пока что присмотрел место на Арбате. Где можно торговать книжками.

Рита поднялась по лестнице и позвонила в дверь Надежды. Ожидая, когда отопрут, прислонилась плечиком к стене – скорбный, несчастный вид...

– Кто там? – через дверь спросила Надежда.

– Это Маргарита, – отозвалась девочка. – Вы меня помните? Я дочь Ивана Беспалого.

Надежда открыла.

– Здравствуй, Рита... Проходи!

– Я очень замерзла, – пожаловалась та. – На улице так холодно. А я шла пешком.

– Погрелась бы где-нибудь в магазине. Ну что же ты! Давай помогу.

Надежда развязала шарф, расстегнула пуговицы, сняла с плеч девочки рюкзачок – та стояла, опустив руки.

– Сейчас же ноги в горячую воду, – стащив пальто и сапожки, скомандовала Надя. – Пошли!

В ванной Надя набрала в таз горячей воды, посадила Риту.

– Ой, горячо!

– Ничего, терпи!

– Мне было очень грустно, и я пошла пешком, – стала рассказывать Рита. – Я всегда брожу по городу, когда мне плохо.

– Дома что-нибудь случилось?

Рита взглянула жалостно:

– Вы же знаете... В пятницу было сорок дней папе.

– Да-да... Как твой братик? Растет? – Надежда хотела отвлечь ее.

Не удалось.

– Ему тоже уже сорок дней, – печально проговорила девочка. – День смерти папы и день рождения Вани совпали. И теперь это на всю жизнь... Как вы думаете, это хорошо или плохо?

Надежда присела на край ванны.

– Это символично... Не пресечется род Беспалых.

Рита посмотрела внимательно.

– А вы изменились, Надежда... И очень хорошо выглядите.

– Спасибо...

– Не зря придумали сороковой день. – Рита задумчиво поболтала ногами в воде. – За этот срок все успокаивается, само собой приводится в порядок. Наступает переоценка, пора утешения. Горе уже становится не таким горьким. Приходит ясное осознание потери... Вы уже смирились с мыслью, что папы нет?

– Какого... папы? – переспросила Надя.

– Моего папы, – уточнила девочка.

– Знаешь, я не видела его мертвым, – не сразу ответила Надежда. – Не была на похоронах... И у меня ощущение, что он жив.

– И мама как-то быстро смирилась. Но это понятно. Наступила на свои чувства ради ребенка. Ведь все отражается на молоке и в итоге на здоровье грудных детей. Потом они кричат ночью, становятся нервными... А мама сильная женщина.

– Да, я это заметила.

– А ваш папа так и не нашелся?

– Пока нет. Милиция ищет... Все без толку.

– Он ведь старенький...

– Он жив! – уверенно сказала Надежда. – Я это чувствую! И экстрасенс сказала. Папа вернется.

– Это хорошо, что верите. В общем, мы все утешились кто чем, – продолжала гостья. – И остался безутешным и одиноким только один человек.

Она умышленно замолчала, чтобы вызвать вопрос. В повисшей паузе Надежда почуяла предвестие какой-то неприятности.

Рита еще раз внимательно посмотрела ей в лицо, вынула ноги из таза и стала вытирать полотенцем.

– Вчера я разговаривала с Ильей, – продолжила она. – Вы знаете, что он совершил этот... героический поступок ради вас? Чтобы вы могли гордиться им.

– Знаю...

– А в результате вы прогнали его. Это – предательство.

– Откуда тебе известно? – нахмурилась Надежда. – Он рассказал?

– Да.

– Он что-нибудь говорил о наших отношениях?

– Надежда, как вы не понимаете? Илья остался совершенно один! В мире бизнеса нет близких друзей. И ему не с кем поделиться, попросить совета... А вы думаете, со мной нельзя быть откровенным? Папа, например, был моим другом.

– Вот что скажу тебе, девочка... – Надежда встала. – Нельзя вторгаться со своими суждениями в жизнь старших. Тебе рано играть во взрослые игры.

– Конечно, я еще ребенок, – согласилась девочка, выбираясь из ванны. – Но чтобы оценить искренний и отважный поступок человека, в общем-то ума много не требуется. Более нужны чувства... А вы знаете, чем пожертвовал Илья, чтобы исполнить ваше желание?

– Как ты можешь так говорить? – возмутилась Надежда. – Между прочим, он вытащил из «Норд-Оста» твоего отца! Да, по моему желанию... Но это была просьба твоей матери! Которой в тот момент я не могла отказать.

– Все это правильно, – ничуть не смутилась Рита. – Но за что же вы так несправедливо поступили с Ильей?

– Он знает...

– Подрался со стажером? Ну и что? Это настоящий мужской поступок!