Александр Великин - Санитар

Еще один! взмолилась Семочка. Есть же время!

Нет! сказал грубо Серый. На подстанцию! Чай пить.

Ехали молча. Снег горизонтальными нитями летел вдоль машины. Проспект стал свеже-белый. Выскочили на Дорогомиловку, повернули под зеленый свет налево. Сделали еще поворот, и серая двухэтажная коробка подстанции высунулась из-за угла.

Ни одной бригады, сказал Гусев.

Но ошибся Гусев. На выбеленной снегом площадке дворика одна машина стояла с распахнутой боковой дверью, и в ней что-то делали. Когда разворачивались, Серый заметил торчащие из кареты ноги, согнутые в коленях, поддернутые брюки и черные модные сапоги на пряжках. Когда подошли поближе, то увидели подозрительную возню. Крохотная фельд-шерица с акушерской бригады боролась с мужским непослушным телом, затягивая его внутрь кареты. Тело было явно живое и тяжелое, оно издавало стоны и даже пыталось помочь, подбирая под себя ноги, желая от-толкнуться от земли, но оскальзывались ноги, взрыхляя свежий снег. Значит, грузим?осведомился Серый, заглядывая в карету. И с ужасом понял, что другого выхода, чем гнать в ближайшую больницу, нет, и чай снова сорвался. Клиент дуплится! Крохотуля, увидев Серого, счастливо ахнула. Пожилой мужчина, грузно кренясь, оседал к ее но-гам, сползал на спину. Мимолетом мелькнула на заднем стульчике женщина в каракулевом черном манто, с сумочкой на сдвинутых коленях.

Серый заорал вслед уходящему Гусеву:

Виталий! Давай носилки!

Чего?издали прокричал Гусев. Без нас, что ли, не справятся? Серый замахал руками, что-то изобразил на своем лице, это был и призыв к Гусеву поторопиться, и знак, что не может он громко ска-зать, в чем дело, и страстное желание, чтобы Гусев замолчал и не услы-шала его женщина в каракулевом манто, выбиравшаяся в это время из кареты.

Одну минуту, доктор, сказала она. Муж заслуженный чело-век. И депутат. Надо позвонить в четвертое управление, и вам скажут, куда ехать. Серый яростно на нее взглянул и, не дожидаясь, пока Гусев разбе-рет, что к чему, побежал к своему рогатому за носилками.

Заслуженный человек был действительно тяжел. Носилки под ним выгнулись, раздался предупредительный их треск, и Серый успел пред-ставить, как человек вываливается на снег. Несли втроем. Две ручки Серый, и по ручке досталось Гусеву и Мише. Таня! крикнул Серый, закатив носилки в карету и отряхива-ясь. Готовь капельник!

И наткнулся на каракулевую женщину.

Я его жена, вы поняли?сказала она. Он очень заслуженный человек! Вот телефон четвертого управления.

Какое управление! рявкнул Серый. Вы что! Ничего не пони-маете? И ринулся в карету, командуя: Насос, Сема, давай насос!

Он наложил манжетку на ратиновый рукав, закачал резиновую гру-шу. Давление было по нулям. Не было давления. Тужась, стали стяги-вать пальто. Заслуженный синел лицом, дышал мелко и сбивчиво, глаз не открывал. Серый поднял веко, зрачок поплыл вверх. Высвободили, на-конец, руку. Вену Семочка нашла сразу. Наладили капельницу, напры-скав полиглюкину на пол. Руки от полиглюкина слипались. Давай в резинку мезатону кубик, сказал Серый, щупая пульс. Виталий, поехали!

Поехали, тебе говорят! Врубай гудок!

Какой гудок! отозвался Гусев. На ремонте сирена. Чинят. В карету скреблись. Серый толкнул дверь ногой. Это была забытая каракулевая женщина. Рядом стоял Миша, дергая усик. Мне с ва-ми? спросил он и усик отпустил.

К шоферу! Быстро! прокричал Серый каракулевой. А от Ми-ши отмахнулся: не до тебя!

В таких случаях не знаешь, появится пульс или нет. И если он по-является, то всегда неожиданно. Тонкая нить запрыгала под пальцами минуты через три. Подвесили банку с полиглюкином к штативу, пыта-лись стянуть второй рукав, чтобы ввести еще одну капельницу, но безуспешно.

Рукав бы разрезать, сказал Серый, обращаясь к каракулевой.

Как разрезать?

Не снимается рукав!

Нет, уж вы, пожалуйста, снимите!

Снимали следующим образом. Семочка держала руку с введенной в локтевую вену иглой, поворачивая неподъемное тело к себе изо всех сил, а Серый, согнувшись, чтобы не пробить головой крышу, стаскивал пальто и пиджак. Посопели и стащили. Ввели вторую иглу. Дружно за-капал полиглюкин из двух банок. Нитка под пальцами Серого прыгала отчетливей. Он накачал грушу, открыл вентиль, осторожно спустил ртуть. Нитка задергалась на шестидесяти.

Недурственно, сказал Серый.

Семочка восхищенно ему улыбалась. И в это время мужчина шевель-нулся, и его рука поползла вверх, перебирая пальцами, как бы что-то на-щупывая. Осторожно! взвизгнула Семочка и ухватилась за его запя-стье. Вену пропорете!

Открыв глаза, мужчина пытался что-то сказать. Получилось буль-канье. Что? наклонился к нему Серый, и услышал отчетливое: Бу-мажник… И еще раз, громче: Бумажник!

Каракулевая, сбив шапочку, просунула голову в карету.

Что? спросила она, выгнув брови. Что?

Бумажник ваш муж ищет, ответил Серый.

Константин, не волнуйся! раздельно-громко сказала каракуле-вая. Деньги у меня!

У жены ваш бумажник, пояснил Серый.

А шапка? спросил мужчина шепотом, и Серый обнаружил, что голова у него облысевшая и не прикрыта.

Полезли искать под носилки, где и нашли, к задней двери закатив-шуюся нежного пыжика шапку, и отдали ее жене.

Шапки нынче в цене, сказал Серый и одернул Семоч-ку, которая давно шипела:

Господи! Господи! и выразительно смот-рела.

За капельниками смотри, сказал он строго. И преднизолону еще дай сорок.

Я ввела уже!

Еще введи!взревел Серый.

Подъехали к приемному, взвились на эстакаду. Серый выскочил за каталкой, оставив Семочку присматривать за капельниками. Вывез тяже-лую, гремящую каталку, толкая ее впереди себя, с налета каталкой от-крывая двери, одни, вторые, третьи. Переложили старика на каталку. С введенными иглами это была морока. Покатили, минуя приемник, дер-жа высоко поднятые на гибких трубках банки. Опустились на грузовом лифте в подвал. И поехали по тусклому бесконечному подвальному пере-ходу в терапевтический корпус, оглушающе громыхая железным ходом и подпрыгивая на выбитых плитках. В терапевтическом корпусе долго трезвонили, пока пришел лифт со знакомым инвалидом-лифтером. Присе-дая на хромую ногу, лифтер ретиво помогал, говорил беззлобно: Все возите, возите!… Когда вкатились в интенсивный блок, мужчина стал икать. Давление снова падало. Прибежал кардиолог, послали за реаниматором. Мужчину увезли в палату. А Серый, записав, как положено, фамилию дежурного врача, подтолкнул Семочку к выходу. Шапка, по-видимому, заслуженному человеку больше не понадо-бится, сказала Семочка ненавистно.

Похоже, что так, ответил Серый и полез за папиросами. А, впрочем, как бог распорядится, так и будет.

В холле все так же, в шубе и шапочке, сидела каракулевая дама, воспитанно-прямо, на краю кресла. Увидев Серого, она поднялась.