Владимир Царицын - Осенний лист или зачем бомжу деньги?

- Постой, Гоша. Кто такой этот Самсонов?

- Самсонов? - удивился Мотовило. - Ты что, девичью фамилию своей

Катерины забыл? Самсонов Андрей Валентинович - это ж родной папа

Екатерины Андреевны, тесть твой.

- Тесть? - пожал плечами Сидоров. - Я с Катиными родителями знаком не был. Даже не видел их никогда. Да и Катерина о них мне ничего не рассказывала. А кто он?

- Олигарх, серьезный дядька, нефтяной король. Из Сибири. Из

Таргани, есть такой городишко нефтяников на севере Западной Сибири.

Приехал сюда неделю назад. Я совершенно случайно о его приезде узнал, в отделе один из моих оперов о Самсонове рассказывал. У него жена в гостинице 'Центральная' дежурным администратором работает.

- У Самсонова?

- Да нет, у опера у моего. Рассказывала, что занял старик лучшие апартаменты в гостинице и целыми днями там сидит, как сыч, не выходит. А у двери его два мордоворота дежурят постоянно. И еще четверо в соседних номерах. Живет Самсонов в апартаментах не один, с секретарем. Молодой парнишка, лет тридцати…, до тридцати. Кроме секретаря у Самсонова еще один помощник имеется, тоже в гостинице живет, но в других апартаментах, поскромнее. Похож этот помощник на отставного гэбэшника. В гостинице этот гэбэшник не живет почти, только ночевать приходит. И перед тем, как в свой номер идти, с докладом к старику, наверное, добытую за день информацию докладывает. Видать Самсонов желает до истины докопаться.

- В милицию от Самсонова заявление не поступало?

- Нет никакого заявления. Я же говорю, случайно узнал. В конторе обычная рутина - карманники, домушники, мошенники, маньяки и эксгибиционисты. О трупе в Шугаевке словно забыли все.

- Тогда, с чего ты решил, что старик хочет найти убийц своей дочери? Может, это вообще какой-то другой Самсонов? Мало у нас

Самсоновых что ли? Чуть меньше, чем Сидоровых.

- Тот самый. Я факты сопоставил, и справки кое-какие навел.

Аккуратно. Позвонил своему корешку из Новосибирска со своего домашнего телефона.

Сидоров усмехнулся.

- Ну, вот, - сказал он. - Говоришь: 'не могу я', а сам уже расследование начал. Мне даже кажется, что ты меня ждал. Я прав?

Мотовило кивнул:

- Прав. Я знал, что ты рано или поздно ко мне придешь. Не тот ты человек, чтобы в норе отсиживаться. Да и время, видать, твое подошло. Закончилась релаксация?

- Закончилась.

Уходя в город, Сидоров привычно проинструктировал Окрошку, оставив его за себя главным на заводе на время своего отсутствия, и сообщил об этом всем, кто в тот момент находился в цехе. В принципе, этого объявления можно было и не делать, все и так знали, что Окрошка - самый близкий Ляксеичу человек, его верный адъютант, секретарь и помощник, почти кореш, и что Сидоров всегда, когда покидает развалины дольше, чем на одни сутки, оставляет за себя Окрошку.

Знали и принимали это, как должное.

Вообще-то, корешей у Сидорова не было, существовала некая дистанция между ним и остальными бомжами. Сидоров был одним из них, так же, как они, каждое утро уходил в поиск, был одет так же, как они, в тот же самый сэконд-хэнд с помойки, и даже разговаривал на понятном им языке. И, тем не менее, дистанция существовала. Не

Сидоров ее установил, бомжи сами, чувствуя превосходство Ляксеича в познаниях, навыках и интеллекте, отдавали ему должное и к панибратству не стремились. Дистанция основывалась не на слепом подчинении, а на авторитете - на уважении личности Сидорова и на признании его заслуг перед вольным братством. Особенно сильно его авторитет вырос, когда ему удалось договориться с бригадой сантехников, выполняющей какой-то заказ в близлежащем к развалинам коттеджном поселке и осуществить с их помощью врезку в теплотрассу.

У сантехников имелось газосварочное оборудование, возможность стырить трубы и желание слегка подкалымить. И не важно, кто платит.

А кавардак в делах и нерадивость руководства, царившие в периферийных подразделениях Чубайса, помогли обитателям развалин не замерзнуть в лютые зимние морозы…

Сидорова после того случая зауважали. Сильно зауважали. Даже предложили переселиться из холодной гардеробной в другую бытовку, где было теплей и которая находилась дальше от пролома в стене цеха.

На второй этаж в кабинет начальника цеха сидоров перебрался после своего избрания старшим на заводе. Здесь Окрошка расстарался, мигом провел пиар-компанию. Возражений ни у кого не было - ни против кандидатуры Сидорова, ни против факта избрания старшего.

- Ты что это затеял? - спрашивал у Окрошки Сидоров, услышав шушуканье бомжей у себя за спиной, увидев их взгляды и суетливое, скачкообразное мельтешение одноногого афганца-беженца.

- Старшим тебя хочу сделать, Ляксеич, - отвечал Окрошка. - Старшим над всеми нами.

- Зачем это?

- Без старшего нельзя, Ляксеич. Никак нельзя. Перессоримся мы все без твоего мудрого руководства. Перегрыземся насмерть.

- Так ведь раньше у вас здесь никакого старшего не было. Как же раньше-то вы жили?

- А так и жили. Кто во что горазд.

Сидоров почесал макушку и пробормотал задумчиво:

- Да-а-а. Не может русский человек без руководства жить.

Царя-батюшку ему подавай, мудрое руководство. Иначе ляжет, и лежать будет, неизвестно чего ожидая… Ну что ж? Попробую себя в должности императора всея развалин.

- Чего говоришь? - не расслышал Окрошка.

- Согласен, говорю. Собирай Вече народное.

Собрались все. Обсуждения, как такового не было. Бомжи сразу после короткого вступительного слова Окрошки и представления всем известного кандидата принялись кричать:

- Любо! Ляксеича на царство!

Не поймешь - то ли в шутку так кричали, то ли всерьез, то ли одноногий их так научил.

С этого памятного дня кучка 'искровских' бомжей должна была начать постепенное превращение в более или менее организованное сообщество

- такая была программа у Сидорова и он торжественно донес ее до собравшихся.

- Любо! - кричали бомжи. - Теперь у нас все, как у людей будет! -

До избрания Сидорова они себя, по-видимому, за людей не считали.

Окрошка был наверху блаженства. Отведя Сидорова в его новые апартаменты, он торжественно заявил:

- Теперь, Ляксеич, можешь на работу не ходить. Народ, тутошние бомжи то есть, тебя кормить обязаны. Как старшего над ними, начальника и благодетеля. А я всегда при тебе буду находиться. Тока кликни, и я на трех ногах мигом прискачу.

Сам то он, Окрошка тоже, наверняка, на работу ходить не собирался.

Но Сидоров сразу его огорчил.

- В поиск я буду ходить, как и ходил. Я - здоровый мужик, и сам себя прокормить в состоянии. В нашей жизни бомжевой преференций ни для кого по определению быть не может. Уразумел?

- Чегой-то? Каких таких перфораций?