Владимир Царицын - Осенний лист или зачем бомжу деньги?

- А куда пошли-то, Ляксеич? - снова спросил Окрошка.

- Знаю я одно место. Там нас всегда примут.

- Бомжатник ментовской? - съязвил Окрошка.

- Монастырь.

- Монастырь? Так далеко же. Надо было тогда машину не бросать.

- Там пост ГАИ на выезде. Не проехали бы.

- Ляксеич, погоди. Зачем нам в монастырь. Из меня монах хреновый получится. И кормежка там скудная…Ляксеич, а Ляксеич? Если нам переночевать, так я одно местечко поближе знаю.

- Что за местечко? - не останавливаясь, спросил Сидоров.

- Подвальчик один. Там мой корешок живет, Юрка. Мы с ним раньше в одной коммуналке обитали. Пока нас оттуда один богатый торгаш не выпнул. Он старше меня, но как брат был, старший брательник.

Бывалочи возьмем с ним бутылек, баночку зеленого горошка откроем.

Или окрошечки сварганим. Посидим, душевно так!…Да тут и рядом совсем. На улице Грибоедова. Его, кореша моего, кстати, так и зовут

- Юрка Грибоед.

- Ну, хорошо, пошли к твоему Грибоеду, - согласился Сидоров.

В Юркиной конуре горел свет, он пробивался через дверные щели, освещая длинный и пыльный, заваленный всяким хламом коридор.

- Эй, Грибоед, встречай гостей! - крикнул Окрошка, вырвавшись вперед. - Спишь, что ли?

Окрошка распахнул скрипучую фанерную дверь и застыл на пороге, как вкопанный.

- Юрка?!!

- Что там? - спросил Сидоров, заглянув через Окрошкино плечо.

Поперек узкой не заправленной кровати лежал человек, вернее то, что раньше было человеком, бомжом Юркой Грибоедом. Худые Юркины ноги, обутые в старые солдатские ботинки, перетянутые телефонным проводом, чтобы не отвалилась подошва, покоились на полу и были вывернуты неестественно, острыми коленками внутрь, словно Юрка пытался что-то зажать между ними. На полу, у ног валялся пистолет системы ТТ.

Можно было бы решить, что Юрка мертвецки пьян, но в каморке душно пахло кровью и пороховыми газами. На стене над койкой на уровне головы сидящего на ней человека темнело бурое пятно, похожее на амебу. Кровь была и на ржавой спинке и, по-видимому, за койку ее натекло много, оттуда выползали темно-бурые, почти черные языки и смешивались с другой лужей, зеленоватой, кисло пахнущей.

Окрошка подковылял к трупу своего кореша и, примостившись рядом, стал толкать его, словно пытался разбудить.

- Юрка! А, Юрка! Ты чего? Кто это тебя? Юрка-а-а!

Окрошка поднял на Сидорова глаза, в них были слезы.

- За что его? Кому он помешал?

Сидоров пожал плечами и поднял с пола пистолет, понюхал дуло, повертел его в руках. ТТ, как ТТ, только старый - ствол и рукоятка потертые, в царапинах. На рукоятке узкая серебряная пластинка подарочного адреса. Гравировка затерта, не разобрать, что там было когда-то написано.

- А я видел этот пистолет, - сказал Альфред, встав рядом с

Сидоровым. - Не так давно.

- Да? Где и когда?

- В начале лета. Третьего июня. На дне рождения у Александра

Моисеевича.

- У какого Александра Моисеевича?

- У Шульмана. Это его пистолет. Он выпил лишнего, как всегда. Из ресторана пригласил нас с Катенькой к себе домой. Там еще добавил и в спальню ушел. Мы с Катенькой подумали, спать пошел, а он выходит и показывает нам пистолет. Говорит, купил по случаю. Вдруг, говорит, пригодится?

- А ты уверен, что это именно тот?

- Да вроде похож…, - Альфред взял тэтэшник, внимательно стал его разглядывать. - Да, точно он. Вот царапина на стволе. Возле мушки.

На том, что Шульман показывал, такая же была. А на пластинке заглавную букву 'Ш' разобрать можно. Катя еще посмеялась, посоветовала Александру Моисеевичу гравировку восстановить. Сказала, начальная буква твоей фамилии уже есть, осталось только продолжить, написать: 'Шульману А. М. за боевые заслуги перед Отечеством'. Или что-нибудь в этом роде…

- Шульман мертв, если верить Пархому, - задумчиво сказал Сидоров.

- Можно предположить, что Саша пришел к Пархому с этим тэтэшником.

Убить его Шульману не удалось, сам погиб, а орудие мести оказалось в руках Пархома или его отморозков. А если это так, то и Юрка Грибоед

- дело рук этого бандита.

- Кто такой Пархом? - спросил Окрошка с вызовом. - Бандит? Мне наплевать, что он бандит! Я уже двоих бандюков завалил. Я и Пархома этого завалю. Я его за Юрку…

- О Пархоме позже поговорим, - пообещал Сидоров. - А сейчас уходить надо.

- А Юрка? - Окрошка указал рукой на мертвого бомжа. - Его похоронить бы надо…

- Не с руки нам, Окрошка, похоронами заниматься. Друга твоего государство похоронит. Уходить нам надо. И в темпе. Вдруг Пархом ментам позвонил, что в подвале на улице Грибоедова труп? А пистолет оботри и брось, где лежал, - сказал Сидоров Альфреду. - Таскать с собой пистолет, зная, что из него убит человек, глупо. А если менты по нему на Шульмана выйдут…? Что ж, Саше уже все равно.

Когда Сидоров вслед за Альфредом вышли из Юркиной коморки,

Окрошка, задержавшись, якобы для того, чтобы проститься с другом, поднял с пола пистолет и сунул его за пояс под куртку.

- Как думаешь, зачем Пархом Юрку Грибоеда убил? - спросил Альфред у Сидорова на улице. - Что ему вообще от этого бомжа нужно было?

- Тебя искал, - уверенно ответил Сидоров. - Юрка-то ему и рассказал, что ты на 'Искре' живешь.

- А Грибоед откуда знал?

- Среди бомжей подобные новости быстро распространяются. Я виноват. Не нужно было тебя на 'Искру' вести. Надо было сразу к

Мотовило. Сейчас мы к нему и пойдем.

- Э, мужики! - окликнул их Окрошка, догоняя. - Мы куда сейчас?

- К одному правильному менту. Только я сейчас позвоню ему, предупрежу, что к нему гости.

Едва Сидоров достал из кармана мобильник, он запиликал сам.

- Ало. Это Николай Любимов, секретарь господина Самсонова, - раздался в трубке голос Николаши.

- Добрый вечер, - поздоровался Сидоров.

- Он не добрый.

- Что случилось?

- Андрей Валентинович просит вас, Алексей Алексеевич срочно к нему прийти. У нас несчастье. Владислав Андреевич скончался. Нам надо возвращаться в Таргань.

- Как он? - спросил Сидоров, имея в виду Самсонова.

- Плох. Сердце…

Андрей Валентинович выглядел даже хуже, чем ожидал Сидоров.

Землистый оттенок лица, который у него был сегодня утром, сменился синюшным. Губы стали сиреневыми.

- От меня только что вышел нотариус. - Голос у Самсонова был слабым, Сидоров едва разобрал слова старика. - Минуту назад.

Сидоров кивнул. Когда он подходил к апартаментам Самсонова, ему навстречу попался хитроватый лысый коротышка в добротном кашемировом пальто. Коротышка внимательно оглядел Сидорова, улыбнулся и прошел мимо. Где-то я его видел, промелькнула в голове Сидорова мысль.

Теперь он вспомнил - лет шесть назад он видел этого человека в их офисе. Зачем он тогда приходил, этого Сидоров не помнил. Нет, скорей всего он этого и не знал. Катерина просто представила их друг другу, назвала: нотариус такой-то (Сидоров тут же забыл его фамилию) а зачем он здесь не сообщила. Впрочем, Сидорову это было и не нужно, его в ту пору больше волновали не дела фирмы, а более прозаичные вопросы, например - удастся ли ему сегодня отыграться в казино? Он и зашел-то тогда в офис денег взять. Теперь Сидоров догадался, что нотариус был одним из негласных посредников между Самсоновым и его дочерью…