Дмитрий Липскеров - Пространство Готлиба

– Прости, если что не так. Но я просто пытаюсь мыслить логически. Я вовсе не хотел причинить тебе боль.

– Это ты меня прости! Я сейчас в таком состоянии, что от всех ожидаю подвоха!

Зазвенел мобильный телефон. Бычков вытащил его из кармана и слушал трубку несколько секунд, за которые его лицо совершенно изменилось – потускнело и посерело, как алюминиевая кастрюля на морозе.

– Что? – спросил я.

– Они нашли лошадь, – вздохнул Бычков. – Со вспоротым животом. Она замазала все сугробы окровавленными внутренностями.

– А хозяин лошади?

– Ее наняли в соседнем районе. Нанимала женщина. Она.

– Не отчаивайся. Ищи!

– Зачем он лошадь убил? – спросил себя Бычков. – Как будто она что-то могла рассказать…

Он ушел в свой трудный поиск, а я взял со стола конверт, ожидая, милая Анна, обнаружить в нем ваше послание. Надорвав краешек, я вытащил сложенный вчетверо лист бумаги. Развернув его, обнаружил странный предмет – тоненькую, засушенную в форме вопросительного знака змейку. А по всему листу бумаги было написано одно имя – РАКЬЕВЯРЕ.

Я понял, что это вовсе не змейка лежит передо мною на столе. Этот засушенный вопросительный знак принадлежал когда-то Зое и служил ей хвостом… Его отрезал цирковой импресарио, финн Ракьевяре…

С любовью

Ваш Евгений Молокан

Отправлено 20-го февраля

по адресу: Москва, Старый Арбат, 4.

Евгению Молокану.

Очень и очень рада, мой дорогой Евгений, за две вещи. Конечно, первое то, что вы со счастием восприняли факт, что в скором времени станете отцом этакой востроносенькой девчонки с голубыми глазами, проказницы и грозы мальчишек со всех окрестностей. Второе – это то, что вам пришлась Лучшая Подруга, которая, как и положено, рьяно выполняет свое предназначение! Вы правильно поступили, что не насилуете руку несвойственными ей обязанностями, а предоставляете полную свободу выбора…

В начале этой недели опять ездила к Ангелине Войцеховне, и врачиха сказала, что беременность проходит нормально, хоть и с небольшим токсикозом.

– Наверное, мальчишка будет! Они всегда такие ядовитые!

– Девочка! – возразила я, уложив ладони на четко обозначившийся живот. – Совершенно не мальчик!

Ангелина Войцеховна была удивлена таким моим напором, но в ответ лишь развела руками и сказала, что на все воля природы, зависит от того, как семя завяжется и как за ним Вселенная ухаживать будет.

Я не совсем поняла ее странные словеса, но думать над ними не стала.

Напоследок врачиха попыталась было рассказать историю из своей уголовной практики, но я уже ее не слушала, а покатилась обратно восвояси.

Весь следующий день я смотрела телевизор, преимущественно канал для Путешественников.

Особенно мне запомнился один документальный фильм, в котором говорилось о разных измерениях, коих насчитывалось до недавнего времени всего четыре, а в современности многие ученые считают, что измерений в действительности гораздо больше и, может быть, их бесконечное число даже. Все пространственные и временные измерения соединены между собою своеобразными входами, через которые перемещаются Вселенные… Также в программе рассказывалось о некоем гипотетическом сосуде, существующем лишь теоретически, который в нутре своем объединяет все временные и пространственные измерения. Если в него поместить какой-либо предмет, тот будет находиться одновременно во всех измерениях. Этот сосуд придумал человек по фамилии Готлиб.

Ведущий передачи под конец показал странную находку – кусочек искореженного металла, оказавшийся в действительности двумя пулями, которые сошлись своими траекториями в одной точке, расплющившись всмятку. И не то даже удивительно, что пули нашли друг друга в огромном пространстве, а то, что одна из них была отлита лет сто пятьдесят назад. Они встретились, перейдя через пространственный вход.

Ах как я люблю всякие такие странности и всякого рода мистические штучки. Они возбуждают мою фантазию и дают некоторую надежду на то, что не все так бренно в мироздании; что, может быть, живое не обязательно перетекает в мертвое, а осознанное в бессознательное. Ласкается в голове такая заветная мыслишка, что все мы бесконечны в своих вариациях, что случится с нами нечто, подобное истории с вашим жучком Hiprotomus'oM…

В пятницу меня должен был навестить человек из благотворительного общества, а посетил сапер Владимир Викторович. В этот раз он не пил со мной чай.

Наверное, читая эти строки, вы, Евгений, удивляетесь моей глупости. Мол, какая дура, пустила к себе в дом врага, который уже неоднократно покушался на ее жизнь.

Предваряя сие ваше заключение, хочу сказать, что произошли такие обстоятельства, при которых я не могла не пустить Владимира Викторовича в дом.

Я открыла дверь и увидела его сидящим в инвалидном кресле с резиновыми колесами, точно такими же, как и на моей коляск. Само же его кресло было устаревшей модификации, и я представляю, как трудно в нем передвигаться. Сапер был привязан ремнями к сиденью, дабы с непривычки не соскользнуть в грязь. Его голову удерживал шейный каркас, а под глазами расплылись огромные синяки, как будто опустились почки.

– Это лекарства, – просипел Владимир Викторович, поясняя происхождение синяков. – Мне кололи их двадцать дней, вот и попортили почки.

– Что с вами?

– Я хочу въехать.

Крутанувшись в кресле, я пропустила его коляску, которой он даже внутри дома управлял неумело, путаясь в направлениях и ударяясь об углы.

– Вот упал на рельсы неудачно, – сказал сапер. – В двух местах сломал позвоночник. Хорошо, что еще жив остался.

– А где Соня? – спросила я.

– Я вернулся из больницы, а ее нет.

– Наверное, на работе.

– Я уже пять дней, как вернулся. Она ушла.

Он закашлялся, и я видела, как кашель отдается болью в шее, которой он не мог пошевелить.

Что он делает, когда шея чешется? – подумала я.

– Я думал, что, может быть, вы знаете, где Соня?

– Нет.

– Она ушла от меня, я думаю.

– Вы плохо к ней относились.

– Я думаю – да.

– Что же вы удивляетесь?

– Яне удивляюсь.

– Хотите чаю?

Он попытался было покрутить головой, но каркас удерживал шею, и Владимир Викторович глухо вскрикнул.

– Вы беременны? – спросил он через некоторое время, когда боль утихла.

– Да, – ответила я и улыбнулась. – Неужели уже так заметно?

– Заметно. Поздравляю.

– Спасибо. Может быть, все-таки чаю?

– Нет-нет.

– Как знаете.

Владимир Викторович чуть приподнялся в кресле на руках и переместил центр тяжести с одной половины тела на другую. Я подумала, что у него затекли ноги и потому он так сделал, но что-то странным показалось мне в этом движении, а что – я так и не поняла.