Григорий Бакланов - И тогда приходят мародеры
- Название:И тогда приходят мародеры
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Кн. палата
- Год:1996
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Григорий Бакланов - И тогда приходят мародеры краткое содержание
Роман известного писателя «И тогда приходят мародеры» насыщен сложной нравственной проблематикой, он заставляет напряженно размышлять о смысле и высокой цене человеческой жизни.
И тогда приходят мародеры - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
А начиналось все хорошо. Он прочел сценарий, спросил только:
«Не подорвем мы веру народа в самое святое, что есть у него: в наш советский суд?»
«Не подорвем!» — в один голос заверили его и Лесов, и режиссер.
«Тогда — с богом!»
«Ну, мужик! — восхищался режиссер после первой встречи. — То самое, что требуется нам».
Когда снова встретились, Столяров поинтересовался:
«А что же это у вас женских ролей маловато? И все какие-то предпенсионного возраста…»
Режиссер с жаром обнадежил, что на съемках все будет в лучшем виде. И Столяров пожелал лично поехать в Ленинград на съемки. Международный вагон. Купе на двоих. Лесов уже сидел, когда перед самым отходом поезда вошел Столяров, легкий его чемоданчик внес и поставил чиновник, пожелал счастливого пути, обнажив лысую голову, руки не удостоился, а сам подать не посмел.
В круглой новой пушистой ондатровой шапке, которую он снял с головы двумя руками и почетно на подушку водрузил, рассказав при этом анекдот: «Знаете, почему пыжиковых шапок не стало? С одной стороны, поголовье оленей сократилось, с другой стороны, давно не производили отстрел чиновников. Хха, хха, хха, хха-а…» — в новой рыжей дубленке с белым воротником, весь тепло упакованный, круглый, Столяров разделся, повесил дубленку на плечики, и поезд, словно сигнала этого ждал, мягко тронулся. Круглое бабье лицо Столярова, не успевшее разрумяниться на морозе от машины до вагона, хорошо порозовело за бутылкой армянского коньяка, а холодные свиные отбивные, которые официантка вносила на подносике, он подолгу, истекая слюной, переваливал во вставных челюстях, и, по мере того, как пьянел, спесь спадала, сущность выступала наружу, и Лесов подумал, на него глядя: «А ведь раньше такого и в кучера не взяли бы».
Перед тем, как ложиться, Столяров вновь облачился в дубленку, обдернул себя со всех сторон, поворачиваясь перед зеркалом и так, и эдак:
«Не тесна? А в проймах? Да вот привезли, а что-то как-то она не внушает… В проймах особенно. И цвет маркий. Придется, пожалуй, сменить».
Брюки он уже снял и повесил аккуратно, и на вагонном коврике стоял босиком, в белых полотняных кальсонах с завязками у щиколоток. И — в дубленке.
Величественный, гигантских размеров кабинет его, куда Лесов однажды заходил, бронза, какие-то черного мрамора статуи и вот эти белые полотняные кальсоны…
В Ленинграде их почтительно встречал прокурор города, и по всему Невскому проспекту милиционеры, узнавая машину, тянули руку к ушанке, и светофоры стлали зеленый свет под колеса. А потом, захватив еще и режиссера, который дожидался в вестибюле гостиницы, помчались за город, свернули куда-то, куда въезд был запрещен, но под «кирпичом» стоял мотоцикл с коляской, милиционер в валенках с калошами, в черном перетянутом ремнями полушубке, тоже поднес рукавицу к шапке, и замелькали, замелькали по сторонам разметенного шоссе пригнутые, отяжеленные снегом лапы могучих елей, и вдруг в самой гуще леса открылся чудо-теремок. Вошли. Сияющие свежей сосной рубленые стены, деревянное кружево, яркие занавески, столы сосновые, официантки — как из ансамбля песни и пляски: косы, кокошники на головах, от каждой глаз не оторвешь. Накрытый стол уже ждал их, подавали с поклоном. А в глубине, на стойке жарко сиял медными боками десятиведерный самовар, собрав на себе все солнце.
Когда поднялись, Лесов задержал режиссера:
«Слушай, а как вообще расплатиться здесь?»
Тот только головой покачал, удивясь его простоте:
«Здесь не платят».
Отяжелевшие от еды, постояли на морозе, дыша паром. Дышалось хорошо. Солнце зимнее заваливалось уже за лес, и над темными вершинами елей, как невесомый дым, все в розовом инее вершины берез. Столяров опять пообдергивался, пощупал проймы, оглядел себя в рыжей дубленке, чем-то все же она его беспокоила. И вдруг за чудо-теремком разглядел еще теремок:
«А там что?»
«Сауна».
«Сауна? — радостно изумился Столяров. Для одной сауны теремок был явно великоват. — И есть кому спину побанить, веничком пройтись?»
Прокурор скромно потупился:
«Все в наших творческих возможностях».
И после такого приема — полнейший афронт в интуристовской гостинице «Ленинград», где они остановились. Со съемок заехали на другой день пообедать. В огромном пустом ресторане было холодновато, блестели на столах накрахмаленные льняные скатерти. Приглаживая расческой три волоса на круглой голове, Столяров шел первым. Но путь неожиданно преградила дама в черном с блестками костюме и каким-то значком на пышной груди, по-видимому метрдотель:
«Минуточку, минуточку, товарищи! Извиняюсь, столы заказаны».
«Все?»
«Все».
Столяров стал, как бык перед препятствием.
«Я здесь живу», — сказал он грозно и ключ от номера показал.
Дама и бровью своей, круглой, начерченной, не повела:
«Сейчас спустится иностранная делегация. Не положено».
«Кому не положено? Мне? Я — заместитель Генерального прокурора. Я, если потребуется, имею право ехать даже на паровозе!»
Но и этот довод не поколебал метрдотеля. Плотная, затянутая, — похоже, коленом упирались в поясницу, затягивая ее, — она все так же мощной своей грудью преграждала путь четверым:
«Ничем, к сожалению, помочь не могу».
А от двух-трех столов уже с любопытством посматривали на них иностранцы, что-то лопотали по-своему.
«Где у вас телефон?»
«Пожалуйста. Пройдите», — и рукой с кольцами на толстых пальцах указала.
Кому собирался звонить Столяров, осталось тайной. Не Генеральному же прокурору. Но пока он шел к телефону, что-то щелкнуло в мозгу метрдотеля, счетчик сработал:
«Вот разве что если вас этот столик устроит. Или вон тот, у окна».
Лесов еле сдерживался, чтобы не рассмеяться. Ничего в России не меняется. Сто с лишним лет назад на глухой сибирской почтовой станции, откуда, правда что, хоть три года скачи, ни до какого государства не доскачешь, Короленко не дали лошадей: нет, мол. И от безвыходности, от полнейшей безнадежности присел он к огню, начал что-то записывать. «Не пиши, — подошел к нему смотритель, — дам тебе лошадей, писать не надо…»
Они еще рассаживались, а уже подлетел официант весь в черном, с глянцевыми лацканами и бабочкой у горла. Их было четверо, но Столяров, все еще пышущий гневом, распорядился:
«Заказывайте на пятерых».
И ушел встречать даму. В окно они видели, как подъехало такси, высунулась из открывшейся задней дверцы нога в высоком белом сапоге, и парочка — дубленка рыжая и шубка меховая — скрылась в разъехавшихся стеклянных дверях.
Уже и закуска была подана, и бутылка водки, замороженная так, что побелела, начинала отекать, а они все не шли. Лесов вспомнил, как в купе Столяров развязывал тесемки своих полотняных кальсон… Так их же еще завязывать надо.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: