Николай Климонтович - Смерть в Переделкине
- Название:Смерть в Переделкине
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Николай Климонтович - Смерть в Переделкине краткое содержание
Смерть в Переделкине - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Франции, – ради одной-единственной истории. Ему бы промолчать, история его никак не красит, ну да писателей за руку не удержишь.
Смысл в том, что на бульваре Бастилии, на которой никакой Бастилии уже два века как нет, зато есть канал, выкопанный Наполеоном, приятель подцепил миленькую француженку лет тридцати, говорившую по-английски и мигом пригласившую его к себе в гости. Не веря своей удаче, дурачок заплатил за такси до Клиши и был страшно удивлен, когда дверь квартиры открыл сутенер славной крошки и объявил цену – полторы тысячи франков за час, – показавшуюся соотечественнику несусветной. Российский литератор полагал, должно быть, что если по вторникам туристов в Лувр пускают бесплатно, то и ноги раздвигают лишь за прекрасные славянские глаза.
Глупо, парижанки дорого стоят. И это при том, что совершенно неясно, за что мы в России так воспеваем француженок. В массе своей они довольно бесцветны и совсем не сексуальны. Я в Париже ходил только пешком; был ранний ноябрь, погода отвратительная; в первый же день я отправился в музей д’ Орсе, что располагается на левом берегу Сены в бывшем Лионском вокзале, нашел множество картинок, которые знал по репродукциям, – импрессионистов и даже прелестного грустного Пьеро кисти Ватто – и на несколько минут почувствовал себя в Париже как дома, обычная иллюзия восторженного путешественника-дебютанта: Париж
– один из самых закрытых и холодных мировых городов, и, чтобы его раскусить, нужно немало помучиться.
Посетить музей – что православную обедню отстоять, и за этот подвиг я наградил себя неспешной прогулкой; тщательно и с энтузиазмом прочесав весь шестой аррондисман от церкви Сен-Жермен-де-Пре до
Люксембургского сада и бульвара Сен-Мишель, выпивая по крошечной рюмке коньяка на всяком углу, тридцать с чем-то граммов, то и дело суя нос в бесчисленные здесь очень дорогие сувенирные и антикварные лавочки, крошечные галереи, – сперва я чуть вздрагивал от непременного звона колокольчика над каждой входной дверью, я заглядывал, конечно же, и в лица встречных женщин, в лица хозяек этих лавочек, в лица спешащих куда-то стайками парижских тинейджеров женского пола. Физиономии были хмурыми и некрасивыми, фигуры унылыми.
На другой день я предпочел остаться на правом берегу; меня понесло в
Булонский лес – по прустовским, так сказать, местам; нашел ворота, пошел по дороге Сюрезн, свернул в лесок, помочился на жасминовый увялый куст, все похоже на любой парк, хоть филевский, – и никаких одетт; одни лишь господа с несколько изломанными походками, в шарфах, манерно завернутых, один конец вдет в петлю другого, и с породистыми псами на поводках, да старушки в белых перчатках, стерегущие детей, запакованных в чистые костюмчики. Где-то в этом районе должен был быть и музей Монмоттан с Клодом Моне, но, хотя я и сверялся с планом, отсчитывая кварталы от бывшей площади Звезды, все ж таки заплутал, оказался на холодной буржуазной авеню Фош с глухими особняками начала века, на крыше одного из которых был разбит невероятный зимний сад, – при ближайшем осмотре это оказалось посольство Марокко; затем попал на авеню Виктора Гюго, продрог, но никак не мог найти хоть бистро, чтобы опрокинуть рюмку кальвадоса и согреться. Наконец, я набрел-таки на маленькое пустое кафе и застал в нем невероятно хорошенькую блондинку-посетительницу лет под тридцать, беседовавшую с пожилой дамой. Наконец-то, возликовал я, наконец-то я увидел действительно красивую француженку; увы, едва я уселся за соседний столик, как расслышал, что говорят дамы по-польски…
Я художник, так надо представиться, хотя, строго говоря, я дизайнер, впрочем, кому в Париже дело до таких тонкостей. В столицу Франции я попал относительно случайно и за чужой счет – таким способом мне оплатили работу по оформлению сельскохозяйственной выставки
Прованса, и я, дурак, вместо того, чтобы поехать на юг любоваться виноградниками Арля, куда меня звали работодатели, уперся и заставил их отправить меня в Париж, в котором всю жизнь мечтал побывать.
Клерк принимавшей фирмы встретил меня в аэропорту “Де Голль”, отвез на стареньком “Пежо” в дешевую гостиницу недалеко от Лафайетт – с магазином Тати за углом и множеством арабских торговых точек, как выражаются в России, – заплатил портье за неделю моего проживания, сунул мне конверт с гонораром – шесть тысяч франков, недурно, не правда ли, – и был таков. Знакомых у меня в городе не было, так что я оказался целиком предоставлен самому себе, и это ли не чудно.
И все бы ничего, Париж и в дурную погоду обворожителен, пусть и закрыты на висячие замки железные ящики букинистов по левому берегу, а Сена с идущими по ней в сумерках иллюминированными прогулочными баржами, тонет в сизом, влажном тумане. К тому ж пришла пора божоле, и я выпивал по бокалу молодого вина на всяком углу, занимая всегда столик в кафе на уличной веранде, затянутой полиэтиленом, вблизи раскаленных газовых жаровен, торчавших на одной ноге в каждой забегаловке, – особенно в Марэ, вокруг площади Вогезов или на
Риволи. Ну да я отвлекся и забежал вперед…
Короче, я был бы наверху блаженства, когда б не история, в которую я влип на третий день и которая меня несколько озадачила. С утра я вышел из отеля и направился лицезреть церковь Мадлен, но меня опять вынесло не туда, на бульвар Клиши, и совершенно неожиданно я узнал из надписи на фасаде одного из домов, что нахожусь на площади Пигаль.
Кто ж в России не знает Пигаль! Впрочем, некому мне было подсказать, что красные фонари давно перенесли на Сен-Дени, так что, заглянув в один-другой секс-шоп, я все удивлялся – где же, собственно, девочки?
Заменяли их унылые порнокинотеатры, в один из которых я заглянул. В фильме один малый имел сразу двух блондинок, причем сначала пользовал одну, а потом кончал в другую. Пахло черным людом и негритянской спермой. Какой-то смуглый паренек уселся рядом и, я почувствовал, уже приноровился было полезть мне в ширинку. Я вышел на свежий воздух и тут же уткнулся в афишу заведения, предлагавшего
“живую любовь”. Не было и двенадцати, но дверь оказалась распахнутой. Все лучше, чем изношенная кинопленка. К тому ж цена была весьма умеренная – сорок франков. Не сумев пересилить любопытство, я вошел.
В заведении, конечно, было пусто. Хозяин, атлетический красавец-блондин арийской внешности, говоривший по-английски, обворожительно улыбнулся и пригласил меня в следующее помещение. Он усадил меня за столик в углу, тут же обнаружилась и дама – негритянка лет двадцати пяти, тонкая, как бамбук, с довольно правильными на европейский взгляд чертами, хоть и с большой нижней губой, вывернутой так, что видна была сподка цвета лососины. Она присела рядом и заговорила со мной по-свойски, будто мы были много лет соседями по лестничной площадке. Она спросила, кто я, чем занимаюсь, когда услышала, что я – рашн артист, мило щебетнула
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: