Владимир Спектр - Наезд

– Я в говно, – дикция оставляла желать лучшего.

Злорадно улыбаясь, мысленно благодаря бога за то, что дал мне силы воздержаться от соблазнов выходных, я пожал протянутую мне безвольную ладонь.

– Хорошо повеселился?

Казак немного покачался на слабых ногах, стоя посреди кабинета, сделал пару шагов к дивану, и вдруг рухнул на пол.

– На хуя так рано встречаться? – он смотрел на меня снизу вверх.

Я помог другу встать, отряхнул его и с трудом дотащил до кресла.

– Хочешь воды?

Казак отрицательно помотал головой и неловко вытащил сигарету, зацепив локтем пепельницу, стоящую на краю стола.

– Я тут с одной барышней познакомился, – Казак покосился на сверженный предмет обихода, кашлянул и продолжил, – это просто нечто…

Он снова помолчал.

– Я таких не встречал еще. Высокая, белокурая, сука, и красивая – ебанешься! При этом не блядь и, по-моему, умная. Ну, вполне умная. Умеренно. То есть, ебать-колотить, не Мария Кюри, конечно, но говорит так нормально, врубаясь. Догоняя. Понимаешь?

– Да-да, – я рассматривал свои ногти и думал, на какой день стоит записаться на маникюр.

– Потом, ебется как зверь! – Казак мечтательно прикрыл глаза, отчего одутловатое лицо его стало походить на посмертную маску. – Не встречал… Я так…

– Влюбился, – продолжил я за друга, – а поэтому бухал все выходные.

– Да не поэтому, на хуй! – Коля помрачнел. – Нет.

Я промолчал. В кои-то веки приперся раньше всех и должен теперь выслушивать этот пьяный бред.

– Замужем она, – компаньон, кажется, даже всхлипнул. Во всяком случае, мяукнул.

– Большая проблема, – я улыбнулся, – ебни мужа, и порядок.

– Смеешься, – Казак насупился еще сильнее. – Смеешься! Смех смехом, а пизда кверху мехом!

В этот момент дверь кабинета отворилась и вошел Женя. По всей видимости, в эти выходные и он поработал печенью не слабо. Мрачно обведя нас взглядом, Евгений буркнул что-то вроде приветствия и принялся копаться в своем чемодане. Казалось, Коля немного успокоился и даже как-то взял себя в руки. Во всяком случае, столь пьяным, как парой минут ранее, он больше не выглядел. Я даже усомнился, а не разводка ли это была?

– Плохое настроение, Жень? – спросил Коля и улыбнулся настолько позитивно, насколько это было возможно.

Евгений Викторович бормотнул еще нечто, даже более невнятно, чем в первый раз.

– Случилось что? – решил я поддержать коллегу, а сам подумал: «Конечно, случилось, нажрался вчера, как свинья, потом вспомнил, что в восемь утра совещание, вот и охуевает».

Женя на мгновение прекратил рыться в портфеле и посмотрел мне прямо в глаза. Его маленькие, заплывшие румяным жирком глазки были до ужаса бессмысленны.

– Случилось, – сказал он со значением, – не то слово.

Коля раненой птицей встрепенулся в своем кресле.

– Что, что произошло? – он нервно затряс руками.

– То и произошло, – Женя нахмурил брови и еще более посуровел, приобретя вид дальнего родственника Тараса Бульбы, – как в рекламу вашу вложился, так денег и не стало.

– Почему не стало? – еще немного потрепыхавшись, Коля наконец вылез из кресла и нетвердыми шагами принялся мерить кабинет. – Все же в соответствии с финансовым планом. Ну, есть недочеты, а у кого их не бывает?

– Недочеты? – Женя откинулся в кресле и посмотрел на суетящегося рядом Казака снизу вверх. – У нас убытки по последнему кварталу. Это не недочеты, а проебы.

– Возможно, и проебы, – я попытался повернуть разговор в более дружелюбное русло. – Так это же наша общая проблема. Мы же фирмой вместе руководим. И не первый день. Надо не хуями друг друга обкладывать, а вместе принимать правильные решения.

– Я уже принял одно неправильное, – Женя немного сбавил тон, – когда долю в вашей шарашкиной конторе купил. Все разводняк один: цифры на бумаге смотришь, вроде так и должно получаться, а чего-то ни хуя не выходит. Как ни бейся, а все ситуация так себе. Прибыли нет. Да хотя бы по ставке рефинансирования проценты с моих бабок посчитать, и то толк был бы…

– Знаешь, если бы мы кредит искали, то это совсем другое дело, – Казак совсем вышел из себя. – Нам же инвестиции были нужны. Партнер сильный, мать его! Что ты, Женя, опять со своими процентами?

Евгений даже подскочил от злобы. Пухлое лицо его исказилось, руки сжались в кулаки.

– Хули ты меня лечишь! – неожиданно заорал он. – Я со своей стороны все условия выполнил, капусту слил подчистую. Где теперь мои деньги? В этих ваших щитах говенных?

– Отчего же говенных, – мне стало немного обидно, с другой стороны, надо было постараться предотвратить практически свершившийся конфликт, – у нас заполняемость семьдесят процентов!

– По хую мне твоя заполняемость, – Женя неожиданно громко стукнул кулаком по столу, – мне бабки нужны!

«Куда тебе их девать-то? – подумалось мне. – Ты же свой уровень потребления достиг еще лет пять тому назад. Появилось бабло – купил сталинскую квартиру. Потом набил ее под завязку дикой мебелью в стиле неоклассики. Потом подарил престарелым родителям загородный дом. Огромную такую деревенскую избу в пять этажей, с камином, гаражом и биллиардной. Ты несколько раз в год ездишь отдыхать на Канарские острова, ебешь элитных проституток и с достоинством водишь свой бычий автобус».

– Нам они, что ли, не нужны? – я попытался говорить спокойно, но при этом якобы с пониманием трудностей собеседника.

– Мы, между прочим, за твои эти бабки двадцать четыре часа в сутки горбатимся, – Казак, как всегда, погорячился.

– Да ты что?!! Ну, спасибо!

Я подумал, что – еще мгновение – и Женя бросится на Казака.

…Бешенство диким зверем ворвалось в мое сердце. Неожиданно для самого себя я вскочил с места и нанес инвестору серию коротких прямых ударов правой. Первый из них пришелся прямо в переносицу. Что-то неприятно хрустнуло, Женя замычал и попытался уклониться, но и последующие удары настигли цели. Евгений Викторович попытался прикрыть лицо руками. Неуклюже. Кровь сочилась из его разбитого носа. Неожиданно захотелось острым опасным лезвием вскрыть эту рану. Сделать ее глубже и шире. Вовсе содрать с инвестора кожу…

«Как же ты заебал! – заорал я. – Чего ты нас вечно нагнуть пытаешься, видишь же, что и так пашем как проклятые! Я не для того десять лет в этом дерьме ковыряюсь, чтобы всякие крестьянские дети…»

«Ублюдок жирный! Ему замеси да в рот положи, дай яичко, да еще и облупленное!» – Коля ударил инвестора ногой, Женя с подавленным стоном мешком рухнул на пол и затих. Мы с Казаком в растерянности посмотрели друг на друга…

– Ну все, хорош языками чесать, – Женя встал из-за стола, подошел к двери и выглянул в коридор, – сами предложили в восемь начинать, а уже без пятнадцати девять. Куда Аркатов спрятался?