Дарья Асламова - Приключения дрянной девчонки

Оставь мне свой телефон". "К чему все это?" – подумала я, нацарапав на листочке номер. Пришел Бани и сказал, что нужно срочно ехать, уже вечереет, а ночью дорога особенно опасна. Я чувствовала на себе его испытующий взгляд, он словно пытался прочесть на моем лице особые тревожные знаки.

Мы выехали из Сараева в пять часов вечера и на бешеной Скорости понеслись к границе. Спустя час пути на пустынную дорогу выполз танк с гордо реющим сербским флагом. похотливо виляя гусеницами, он шел впереди нас, регулярно пуская нам в лобовое стекло облако едкого черного дыма Мы попытались обойти этого навозного жука. Танк изящно вильнул и придвинул нашу машину к горной стене, ободрав крыло с моей стороны. Я вскрикнула от испуга. "Пьяные" пробормотал Бани.

"Пьяный" танк в течение часа не давал нам вырваться вперед, наверное, ему льстил такой эскорт.

Когда мы пересекли границу Боснии, я уже клевала носом. У Бани тоже слипались глаза, и он все время теребил меня: "Даша, разговаривай со мной, иначе я усну и мы разобьемся". "Очень хорошо. Я об этом просто мечтаю", – томным голосом ответила я, устраиваясь в кресле поудобнее и закрывая глаза. Бани поставил кассету Моцарта, и я предалась грезам под серебряные звуки музыки. Все пережитое крепко держало меня в объятиях. Я снова вспоминала наркоз блаженства и жар чужого тела. Моя новая любовь виделась мне розой, вплетенной в венок из терновника.

В Белград мы приехали поздним вечером и сразу же отправились в ресторан. Мы так проголодались, что заказали половину блюд из меню. Было странно после военной Боснии узнать, что существует веселая ночная жизнь, изобилие пищи и музыки, беспечный смех довольных людей. Один из посетителей ресторана, совершенно пьяный красавец бородач, пытался танцевать со стаканами на голове. Они постоянно падали и со звоном бились об пол. Люди за столиками заключали пари, сколько минут бородач сможет удерживать стаканы. Мы с Бани поддались общему веселью, все события прошедших трех дней вдруг показались нам невероятно смешными, и мы хохотали до упаду, вспоминая забавные мелочи. После бутылки вина меня совсем развезло, и Бани отвез меня в отель.

Я радовалась, что осталась одна и могу без помех мечтать об Игоре. Краткие телесные узы – это все равно что рассказ без названия или картина без подписи.

Мужчина входит в твою жизнь ненадолго, можно впоследствии дорисовать его портрет, придумать его мысли, построить догадки о его характере. Это похоже на страницу, вырванную из неизвестно" книги. Есть странное очарование в коротких встречах, когда знаешь, что тебе не дано стать частью чужой жизни.

Но иногда одна строка волнует больше, чем целая поэма/

. Утром в отеле мне сообщили, что вчера несколько раз звонил мой муж. Я почувствовала легкий укол и упрекнула себя за присущую мне впечатлительность и склонность опрометчивым поступкам. Я решила заглушить укоры совести розовым вином и клубникой со сливками.

В десять утра я, совершенно пьяная, вышла на улицу и почему-то направилась в прелестную действующую православную церковь, находящуюся в самом центре города.

Я шла вольной походкой, покачивая бедрами, и мужчины смотрели мне вслед. Ворота церкви были закрыты, я обошла вокруг ограды несколько раз, пытаясь найти лазейку. Мне пришлось лезть через забор, путаясь в длинной черной юбке. Я подошла к дверям церкви и осторожно постучала, но мне никто не ответил. Тогда я постучала сильнее, и снова тишина. Я замолотила кулаками по массивной двери и закричала: "Откройте!" Чего я хотела? Покаяться? Я и сама не знала. Я плакала и стенала у церковных стен, пока холодной змеей в душу не закралась мысль, что мне нет места в храме господнем.

Я снова влезла на забор, но не стала спускаться, а уселась сверху, болтая ногами. Ветер надувал мою юбку и играл белой вуалью моей шляпки. Идущие мимо люди смотрели на меня с удивлением, но мне было наплевать. Я любовалась красотой своих грехов, они проходили перед моим мысленным взором длинной вереницей. Я сидела и думала: кто виноват в том, что естественный акт воспринимается как трагедия? Кто внушил нам этот старинный ужас перед искушением и грехом? Из поколения в поколение передается свинцовая тяжесть религиозных догм, инстинктивное, тайное сознание, что все, связанное с сексом, – постыдно. Женщины разучились жить в гармонии со своим телом – они либо опускаются до низкого холодного разврата, либо пугаются радостных проявлений своей чувственности. Лишь боязнь взглянуть правде в глаза скрывает от нас очевидный факт – бывают минуты, когда человек, вполне уравновешенный и сдержанный, утрачивает власть над своими поступками и теряет контроль над своими эмоциями. Тогда торжествует тело. Лишь тот ведет себя безупречно, кто не имел соблазнов.

От этих размышлений меня отвлек какой-то молодой человек с яркими синими глазами. Он стоял у забора, что-то Финал по-сербски и протягивал ко мне руки.

– Я не понимаю, – сказала я по-английски.

– Прыгай, я тебя ловлю! – крикнул он, тоже переходя на Международный язык.

Я прыгнула и оказалась в его объятиях. "Позавтракайте Со мной", – предложил он, глядя на меня васильковыми глазами. Я с достоинством освободилась из плена его рук и заявила, что очень религиозна и не знакомлюсь на улице с легкомысленными молодыми людьми. Произнеся отповедь замогильным голосом, я опустила вуаль на лицо и степенным шагом пошла прочь от церкви. Вслед мне раздался смех синеглазого юноши.

Вечером мы ужинали с Бани в ресторане. Это была прощальная встреча. Я уезжала в

Венгрию, чтобы завтрашним утром вылететь из Будапешта в Москву. Мы болтали с Бани на своем птичьем языке, который у нас сложился за три дня путешествия, – на языке, состоящем из жестов, мимики, взглядов и настоящей каши из сербских, русских и английских слов. Моя любовь давила своей тяжестью на душу, как непереваренная пища на желудок. Мне нужно было с кем-то поделиться ею.

– Бани, я хочу тебе сказать, – начала я, – что у меня с Игорем было все. Я влюбилась, Бани.

– Так я и думал, – сказал он, и глаза его смеялись. – Это великолепный роман.

Прими мои поздравления.

– Ты издеваешься надо мной. Ты же знаешь, что я замужем.

– Ну и что? Это был лишь прелестный эпизод, одна сцена из книги жизни, притом красивая сцена. Завтра ты вернешься к своему мужу, и все будет по-прежнему.

– Ты не осуждаешь меня?

– Вовсе нет. Без таких встреч жизнь была бы однообразна.

– Бани, а почему не ты? – вдруг спросила я с любопытством.

– Ты слишком молода для меня. Я предпочитаю женщин за тридцать. Они понимают толк в любви.

Я надулась как индюк и с важностью сказала, что я тоже кое-что смыслю в сексе.