Дарья Асламова - Приключения дрянной девчонки

Кровавые стычки в Кулябе и Курган-Тюбе пока затихли. Лето с его невыносимой жарой – самая неудачная пора для войн в Таджикистане. Обычно они разгораются осенью и весной. Но иногда летом беспредельная жестокость солнца, ослепляющая разум, порождает свирепые столкновения.

Восток – это не то место, где можно сосредоточиться на одной цели. Страсти здесь легко вспыхивают и легко угасают Душанбе – это театральная пышность природы. Душанбе – это крики, призывающие с утра пораньше к молитве. Это женщины в шароварах и ярких цветастых платьях, похожие на щебечущих райских птичек. Их так же трудно представить без одежды, как луковицу без шелухи. Душанбе – это вкус к неторопливым разговорам и созерцательному образу жизни, это всеобщая нелюбовь к передвижениям. Истинный душанбинец предпочтет трястись в автобусе или ловить такси, чем пройти десять минут пешком. Душанбе – это томные южные вечера, которым придает такую прелесть умная беседа за стаканом не очень хорошего местного коньяка, полноправными участниками дружеских встреч становятся Омар Хайям и Саади. Это склонность к пышным восточным метафорам и сравнениям. "Пусть наша рюмочка коньяка будет такой же маленькой, как слеза соловья". – "А разве соловьи плачут?" – "Соловей плачет, когда видит, что садовник, выращивающий розу, не в состоянии оценить ее прелесть". Такие беседы ведутся до бесконечности. Чем больше выпито, тем выше парит фантазия, упражняясь на соловьях и розах. Душанбе – это призрак далекого исламского фундаментализма, который пугает людей здравомыслящих и умеренных, а в особенности женщин – им вовсе не улыбается перспектива паранджи и гаремов.

Об исламе и женщинах мы беседовали с кази-калоном (титул главы мусульман) Таджикистана Ходжи Акбар Терад-жонзода. В приемной мечети какой-то парень уверял меня: "Кази – душа-человек. Простой мужик, весь нараспашку"-Спорное мнение.

Простота никак не вяжется с обликом этого красивого и дипломатичного человека.

– Мы тут помолимся немного, подождите минут пять, – любезно сказал кази. И трое присутствующих в комнате мужчин углубились в молитву, совершая обряд с той же привычностью, с какой по утрам чистят зубы.

– Господин кази, как вы относитесь к многоженству?

– Давай разберемся: многоженство не обязательно, а лишь разрешаемо. Тем более что кормить и одевать в наше время четырех жен – огромная проблема. Ведь, по правилам, каждая жена должна иметь отдельный ночлег, отдельную кухню и комнату для жилья. Это могут позволить себе только богатые люди.

Но, с другой стороны, многоженство было введено исключительно в интересах женщин. Рождаемость девочек обычно превышает рождаемость мальчиков. Кроме того, мужчин пожирают войны и революции. Что вы прикажете делать женщинам, на чью долю не хватило мужа? Погуляв и поиграв до сорока лет, женщина становится никому не нужной – без опоры и средств к существованию. А вера обязывает мужчину заботиться о своей жене, пусть старой и больной, а для нормальной жизни и потомства завести молодую жену.

– А как же быть с романтическим понятием верности в любви?

– А разве у вас в России супруги не изменяют друг другу? И измены к тому же прикрываются ложью. Если жажда разнообразия заложена в психологии, так давайте это открыто признаем и разрешим мужчине иметь несколько жен.

– Как вы познакомились с вашей женой?

– У нас не было свиданий, как это теперь принято. Я воспитывался в очень религиозной семье. Наши родители были комы, и мы иногда виделись с моей будущей женой. Цветы я ей не дарил, это не было традицией.

– Советуетесь ли вы с женой?

– Никогда. Я не считаю нужным рассказывать ей о своем. Из-за этого у нас иногда возникают ссоры. Моя жена получает много информации от третьих лиц, а потом обижается, я ей сам все не рассказал. Но у меня слишком много проблем, чтобы тратить время на расположение моей жены.

– Как она одевается?

– Только в национальную одежду. Она даже не представляю, как можно носить мини.

Перед мужем она не может е этого позволить.

– Она вас стесняется?

– Ну естественно. Мы так воспитаны.

– Вам нравится видеть красивых женщин на улицах в соченной одежде?

– Женская красота должна открываться только перед сем. Пусть моя жена светит только у меня дома.

– Ну это собственнический взгляд!

– Мы все сейчас возвращаемся к понятию собственности потом, знайте, очень дорогие вещи прячут от взгляда. На вопрос, какой человеческий порок ему наиболее неприятен, господин кази ответил: "Двуличие", опровергая тем самым распространенное мнение, что у иных восточных народов лукавство и коварство считаются добродетелями.

Со многими идеями кази-калона трудно не согласиться В частности, некоторые российские демографы утверждают что если бы после Второй мировой войны, когда один мужик приходился на целую деревню, у нас разрешили многоженство, то блуд не стал бы популярным пороком, а рождаемость резко возросла бы.

Спору нет, идея воспитания человека-мусульманина благородна, но как часто хорошие идеи портят скверным исполнением. В Книге истории найдется немало примеров нескончаемого разлада между добрыми намерениями и дурными поступками.

Разумная религиозность верхов часто трансформируется в фанатизм низов, как пламя, сжигающее все, к чему прикоснется.

Глупость человеческая беспредельна. Одна тадаа -р ряг -сказывала, как в дни революционных событий в / ра. была задержана некими людьми, представившимися как "патруль Исламской партии Возрождения". Она направлялась в магазин за сметаной. Сумку у нее отобрали и выброси! ли, банку разбили. Не будучи робкого десятка, храбрая женщина треснула своих обидчиков, за что была побита и отведена в штаб, как оказавшая сопротивление. В штабе горячий начальник стал кричать на нее: "Вот из-за таких, как ты, коммунистов страна дошла до ручки!" Спасло "коммунистку" наличие в штабе иностранного корреспондента. Ее отпустили пригрозив упечь в тюрьму, если будет распускать свой дерзкий язык.

Если в Душанбе летом 1992 года слово "коммунист" было ругательным, то в оппозиционной Кулябской провинции это, звучало как комплимент. Ее жители – люди верующие, но не! желающие превращения Таджикистана в государство исламского фанатизма. Их больше устраивало доброе советское время, когда они жили сытно и мирно и гордились своей принадлежностью к огромной империи.

В Кулябе все очень громко разговаривают. То ли воздух у них такой, то ли народ с красным перцем в крови.

– Вам будет казаться, что все ругаются, но вы не пугайтесь, просто все темпераментно разговаривают, – сказал мне зампредседателя исполкома Пираков Бобохаджан.

– Вы, наверное, хотите есть? – спросил любезный Бобохаджан.