Дарья Асламова - Приключения дрянной девчонки

Когда Градский ушел, я с возмущением набросилась на Лиану: "Почему ты позволяешь так с собой говорить? Неужели ты ни во что не ставишь свой ум и свой талант?

Почему ты доверяешь суждениям этих самоуверенных мужиков, для которых существует только свет собственной гениальности? Ты прекрасная журналистка, и ты должна прочитать сегодня свой собственный репортаж". Но Лиана, как все гордецы, была подвержена сомнениям. Ее слишком долго добивали снисходительностью. Она прочитала на конкурсе репортаж Градского и провалилась. Я видела, как она шла к своему месту, сверкая глазами и обиженно надув губки. "Какая я дура! – проклинала она шепотом собственную глупость. – Зачем я это сделала?" Лиана – очень импульсивная натура. Когда мы проиграли конкурс, она устроила форменную истерику, уверяла, что запрется в каюте от стыда и просидит там до конца круиза. Лиана, милая, у нас сегодня праздник, мы прекрасно выглядим и у нас роскошные туалеты. Пойдем в бар, выпьем шампани разу не влюбилась. За три дня до окончания поездки в Стамбуле я обратила внимание на молодого музыканта по имени Дима. Чтобы не тратить время на долгие знакомства, я сама подошла к нему, заявила, что он мне нравится, и назначила ему свидание в полночь в баре. Я поставила условие чтобы он явился в парадном костюме и непременно заказал мне мартини. Молодой человек был так ошарашен моим нахальством, что в точности выполнил все мои указания.

В полночь я и Дима встретились в баре и сели за столик Это был случай телесного электричества. Мне достаточно было взять его за руку, и меня тут же настигало желание. На два часа я утратила рассудок и совершенно забыла о существовании других людей.

Мне до смерти хотелось целоваться. Я пригласила Диму танцевать, положила руки ему на плечи и с жадностью потянулась к его губам. Не грех же утолить жажду. Нас несла теплая река, и мы отдались ее течению и водоворотам. На какой-то момент весь мир пропал, исчезло прошлое и будущее, торжествовало только великое "сейчас". Это был самый чудесный секс – когда два тела хотят, но не могут отдаться друг другу, связанные условностями и приличиями, зато губы делают это за них, бесстыдно и дерзко. Когда танец закончился и мы пришли в себя, то услышали аплодисменты соседних пар. Люди подходили к нам и, заглядывая в глаза, с усмешкой говорили: "Спасибо, ребята. Вы нам доставили удовольствие".

Утром я смотрела на свой маленький роман уже другими глазами – прекрасное дополнение к радостям круиза, но не более. Я открывала для себя Стамбул, который в прошлое посещение произвел на меня самое тягостное впечатление. Год назад я совершала путешествие по Средиземному морю в компании страстно влюбленного в меня мужчины. Я дразнила его, как осла, перед которым на палке вешают морковку.

Бедному ослику никогда не получить вкусную приманку. Мы беспрерывно выясняли отношения, и Греция, Испания, Италия, Турция проплывали мимо лишь как декорации к нашему роману. В Стамбуле мои силы иссякли, и я возненавидела этот город за то, что он связывает меня с человеком, которому я причинила столько зла.

Теперь все было иначе. Я бродила по Стамбулу, счастливая до глупости. Я привела Свету в свой любимый кабачок, расположенный прямо на берегу Босфора. Мы блаженно потягивали коктейли, наблюдая за деловито снующими кораблями. Босфор напоминал оживленную улицу в час пик.

Хозяин бара угостил нас сигаретами и, узнав, что мы Русские, подсел к нам поболтать. Он знал английский еще хуже Мне 1,5 года Я на третьем курсе Смотреть на мужчин нужно только так С мужем Андреем Советовым нас и для удобства понимания рисовал картинки. "Я коммунист, – сказал он гордо.

– Я люблю Ленина, "Капитал" Маркса и Москву". Мы вежливо заулыбались, хотя и не разделяли его привязанностей. Наш собеседник нарисовал картинку – прутья решетки, в которую вцепился маленький человечек с печальным лицом. Под ней надпись: "Тюрьма. 198- 1985". Мы были потрясены – бедняга сидел пять лет в тюрьме за коммунистические убеждения. Я сказала, что коммунизм – это прекрасная религия, которую трудно использовать в практической жизни. Он закивал головой, но, надеюсь, не понял моих слов. Он дорого заплатил за свои убеждения и теперь держался за них мертвой хваткой.

Мы перешли на более нейтральную тему – литературную, но и здесь нас ожидал шок.

Хозяин бара не только прочитал Достоевского, Толстого, Тургенева, но к тому же был поклонником Маяковского и Ильи Эренбурга, которых прочитал на турецком языке. Когда выяснилось, что и турки, и русские любят Хемингуэя, радости нашего любезного хозяина не было предела. В честь великого писателя мы выпили крепкие ромовые коктейли, закусывая их чудесным салатом из крабов. Хозяин бара отказался взять с нас деньги за сытный завтрак, сказав, что мы отныне его друзья и он всегда нас рад видеть.

Мы рассчитывали потратить деньги в кафе, но теперь у нас оказалась еще приличная сумма денег, и мы решили пробежаться по магазинам. Нас привлекла витрина с сумками, и хорошенький приказчик затащил нас в магазин, в подсобное помещение.

"Что вы желаете?" – спросил он, и глазки у него замаслились. Я выбрала элегантную замшевую сумку. "Сорок Долларов", – сказал приказчик. В моем кошельке осталось только тридцать. "Это не беда, – успокоил меня юноша. – Вы очень понравились нашему хозяину. Маленький секс в подсобном помещении, и все сумки ваши". У меня от возмущения вылетели из головы все английские слова, я надулась и вспомнила единственную приличную фразу: "Я замужняя Женщина". Мое вранье не произвело никакого впечатления. "Мадам, я бы не стал обращаться к вам с подобной просьбой, если бы вы не были приличной женщиной", – примерно так пророзвучал ответ приказчика. Его логика была убийственная. Мы вышли из магазина, трясясь от возмущения и стараясь не смотреть на маленького толстого шефа.

"Экие свиньи! Они приняли нас за проституток", – гневно

Вмазала я, и мы завернули в следующий магазин. Это было заведение с полным ассортиментом белья для блядей. Здесь Ли трусики с самыми непристойными вышивками, с трепещущими язычками на интимном месте', с надписями, способными вогнать в краску даже владелицу борделя. Мы истратили все деньги на эти прозрачные крохотные кусочки материи и вышли из магазина, страшно довольные собой. Только на улице до нас дошел забавный контраст между сценой добродетельного возмущения и спектаклем покупки белья для проституток. Жизнь – прекрасный повод для веселья.

Поздно ночью я пила красное вино на палубе, любуясь заревом огней ночного Босфора. Еще два дня – и я увижу моего друга Андрея, делящего со мной постель и кров уже в течение двух лет. Я закрыла глаза и попыталась представить себе эту сцену. Он непременно поднимется на корабль с огромным букетом роз, и в глазах его будет затаенный страх – не ускользнула ли я от него за три недели путешествия?