Николай Соловьев - Северка

У некоторых рабочих ладони и пальцы с такой толстой кожей, что они на спор вытаскивают предохранители под напряжением 380. Кожа, как кирзовый сапог, вокруг ногтей въевшаяся чернота.

В постоянную нашу обязанность входит замена перегоревших ламп в цеху. А еще замена колпаков ламп, покрывшихся зеленой краской от краскопультов. В любом случае нужно снимать тяжелый колпак. Работаем на пятиметровой стремянке. Нас трое Игорь, я и взрослый монтер. Один наверху, двое держат стремянку, упираясь ногами в ее концы с резиновыми набивками. Работаем только под напряжением. Выключать свет нельзя – внизу работают станки. Для слабых детских рук чугунные колпаки серьезный груз. Сворачиваешь, сворачиваешь, внезапно резьба кончилась и тяжесть в руке. Если удается, лампочку выворачиваем свободной рукой. Нет – спускаемся, и протягиваем колпак напарнику.

Иногда крутится колба, висящая на одном или двух электродах, а патрон остается на месте. Ее нужно просто сорвать, иначе замкнет. Во втором случае колба лежит в колпаке, торчит один патрон. Патрон мы выворачиваем пассатижами. Если не повезет можно сразу замкнуть электроды губками и получить искры. Или тихо вывернуть, перехватывая пассатижи то одной, то другой рукой. Важно, чтобы губки держали за одно место. При замыкании нельзя дергаться – полетишь вниз на станки. Нас научили опускать голову, когда начинаешь выкручивать лампу.

Прошло месяца два и в мастерской появился Пантелей Иваныч, дяденька лет сорока пяти. Когда-то до нас он был бригадиром в нашей мастерской, а потом уехал на север, что ли. Бригадирство ему не вернули, дали высокий разряд. Пантелей Иваныч ужасно безалаберный.

Однажды его поставили старшим над нами. Пошли заворачивать лампочки на участок сборки кабин. Мы с Игорем откручивали лампы, стоя на закапанном маслом двутавре, безо всякой страховки. Лестницу убирали, потому что по двутавру тянется цепь конвейера, по которому периодически проходит подвеска и обязательно потянет ее. Вообще-то такие работы запрещены. Нужно было что-то придумать, хотя бы попросить начальника участка на пять, десять минут прекратить доступ на эту ветку подвесок или в обед придти.

Все монтеры носят спецовки, а Пантелей Иваныч – синий халат, из-под которого виден пиджак, сорочка и галстук. Все темно-коричневое, темно-синее – производство все-таки, грязно. Когда над нами Пантелей Иваныч, стремянку таскаем с этажа на этаж по лестнице, хотя можно воспользоваться грузовым лифтом. Мы робко предлагаем ему сделать это, но Пантелей Иваныч говорит – какая разница. Мы молча переглядываемся.

Меняли лампы на первом этаже в помещении, где шьют всякую фурнитуру для кабин. Стремянку не раздвигали, а сложенную облокотили на ненадежную дюймовую трубу под потолком. Залез, отворачиваю колпак, вижу – ползет лестница вправо. Игорь и Пантелей Иваныч стоят, болтают. Говорю им сверху: – Держите лестницу! Куда там, стоят себе и делят шкуру неубитого медведя. Кручу, кручу, чувствую: опять поползла. Во мне уже осатаненность. О, кто-нибудь! Приди, нарушь, чужих людей соединенность и разобщенность близких душ!

Второй случай в жизни, когда кричал на взрослого человека.

Много времени уходит на ремонт электродрелей-гайковертов. Они используются на участке сборки кабин 157 ЗИЛ – машин. Дрели трехфазные, 36-вольтовые. Низкий вольтаж – в целях безопасности рабочих сборщиков. У всех дрелей одна неисправность – обрыв одной или нескольких фаз. Мы прозваниваем провода и укорачиваем кабель в резиновой оплетке до места обрыва. После нескольких ремонтов кабель становится слишком мал, и тогда его заменяем. Ремонтируем дрели в мастерской, за стендом с вольтметром, омметром, трехфазной розеткой для 36 вольт. Нас научили крутить отвертку одной рукой, прижимая ее ладонью в момент остановки. Научились срезать изоляцию провода, не задевая жилы. Конец провода мы оголяем на длину, достаточную для того, чтобы сделать петлю, в которую потом сядет болтик. Изолента у нас промышленная, черная, матерчатая, высокого качества. В магазине такая не продается. Правильно отрываем ленту: большой палец прижимает ее к катушке, а другой рукой делаем поперечный надрыв.

Бывают случаи, когда лента широка, тогда рвем ее вдоль на две части.

Как только мастерская получила новые ленты, нам дали домой по катушке.

В день приносят десяток, а то и два десятка дрелей. Позднее на конвейерах повсеместно перешли на пневматические дрели. А пока в нашем подвале для выработки нужного количества вольт и тока генераторная комната. В ней стоят генераторы и двигатели размером с квасную бочку, только синие. Однажды иду по коридору, вижу сноп искр из генераторной. Летят через сетку, которой она ограждена. Может сварка? Даже для сварки многовато, настоящий салют. Оказалось

'полетел' генератор. Замкнули пластины коллектора, и возник круговой огонь. Это редкое явление описывается только в учебниках.

На стенде мы проверяем и стартеры для люминесцентной арматуры.

Сгорел – не сгорел. Мы с Игорем хулиганим – разбираем стартер, закорачиваем электроды, вновь собираем и кладем в кучку для проверки. Косимся, как Богданыч сует их в тестовую розетку и говорит

'епересете?'.

Однажды вскрыли старый углекислотный огнетушитель, у которого истек срок годности. Нажимаешь, и из него идет струя, которая превращается в белый порошок. Это углекислый снег. Он такой же холодный и скрипит в ладони. Только в отличие от обычного снега, он не становится жидким, а сразу превращается в пар.

У нас много всяких двигателей со шкивами и муфтами на шпонках. У некоторых мы меняем подшипники, если необходимо, смазываем их новым тавотом. Если подшипник 'пригорел', снимаем его стяжками.

Сгоревшие электродвигатели разбираем, сбиваем зубилом обмотку статора – она из цветного металла, а остальное идет на переплавку.

Спереди и сзади у двигателя крышка и фланец. Нужно отвернуть все болты (восемь на крышке, восемь на фланце или шесть) и легким ударом киянки по концу вала сдвинуть статор. А дальше он легко пойдет сам.

Двигатели лежат перед мастерской на полу. Тут же их и разбираем.

Сижу, копаюсь со старым двигателем. Оба фланца снял, снял переднюю крышку. Отвернул болты с задней. Задняя что-то не идет. Колочу киянкой по валу. Не идет. Мимо проходит Геркулес.

– Что, не получается? Давай помогу.

Хрясть, хрясть. Крышка раскололась, статор частично вылез. Это не страшно, потому, что двигатель пойдет на переплавку.

– Учись студент, пока я жив.

– Спасибо.

Геркулес ушел. Только тут я увидел, что забыл отвернуть один болт с задней крышки.

Зимой в один прекрасный день вдруг выпало много снега. Мы всей мастерской пошли разгребать сугробы у складов нашей мастерской. Все работают весело, армию вспоминают. Васька шутит, Коцюба шутит.