Владимир Яременко-Толстой - Девочка с персиками

Шайзенштата, чтобы хер Пердичевский меня проэвалюировал – то есть дал оценку моей работе. Подобная процедура предусмотрена университетским кодексом.

Пердичевский пришел ко мне на занятия в непроницаемых солнцезащитных очках и попытался вставлять свои идиотские замечания и строить студентов, за что и был послан одной неравнодушной ко мне югославкой "в пичку матери", что по-нашему означает в пизду.

С вокзала я решил прямиком отправиться к себе в офис, чтобы навести там порядок в бумагах. День клонился к концу. Занятия в учебном корпусе отшумели. В преподавательском крыле я увидел удаляющуюся по коридору увесистую жопу профессора Фицсаймонса – толстого смешного ирландца, преподающего Business English.

– Фиц! Фиц! – закричал я ему вслед. Но Фицсаймонс меня не слышал.

Его жопа скрылась за поворотом, я ускорил шаги. Когда я повернул за угол, Фицсаймонса уже не было. "Куда же он делся?" – подумал я. -

"Растворился в воздухе? Или куда-то зашел?" Рядом был кабинет

Вагнера, а чуть подальше мужской туалет. Одно из двух – либо он зашел к Вагнеру, либо в туалет. Заглядывать к Вагнеру мне не хотелось, тем паче я был неуверен, что Фицсаймонс действительно там.

Поэтому я зашел в туалет, что было весьма кстати, так как мне уже давно хотелось поссать. Пустив струю в писсуар, я услышал из сральной кабинки характерное кряхтение. Сомнений не оставалось, это тужился Фиц! Мне стало смешно, и я громко принялся имитировать звуки, потешаясь над бедным ирланцем. Это продолжалось несколько минут.

Наконец дверца раскрылась. Передо мной стоял Вагнер. Его лицо было красным и покрылось обильной испариной. Страшная вонь ударила мне в нос. Я отшатнулся. Первая интуитивная мысль, посетившая мою голову, была – ударить ублюдка ногой по яйцам. Возможность, представившаяся мне, казалась идеальной. Свидетелей не было. Я спокойно мог бы его беспрепятственно отхуячить и сунуть головой в унитаз. Но я сдержался.

Вместо этого я протянул ему руку и сказал:

– Здравствуйте, господин завинститутом!

И тут же отдернул руку назад. Рука Вагнера была измазана в говне.

Очевидно, он неловко подтерся. Взглянув на свою руку, Вагнер бросился к рукомойнику. Я, в свою очередь, вон из туалета.

В коридоре я столкнулся с Фицсаймонсом.

– А, Владимир! – заорал он. – Почему ты ко мне не заходишь? Я хотел обсудить с тобой график осенней переэкзаменовки. Чтобы не случилось так, как в прошлом году, когда мы назначили наши консультации на одно и то же время.

– Не переживай, Фиц! – успокоил его я. – Ставь свою консультацию на любое время. В этом угоду я никого не оставил на осень!

– Владимир, ты сошел сума! Чем ты думал? За повторный экзамен ты бы срубил дополнительную капусту!

– К черту! – сказал я. – Дополнительную капусту пусть рубят другие. Моя совесть мне гораздо дороже. Я больше не буду заваливать студентов из-за этой дополнительной капусты! Никогда!

– Владимир, профессор Вагнер не одобрит твоей политики! – ткнул в меня своим толстеньким пальцем Фиц.

– Да насрать мне на твоего Вагнера!

– Смотри, как бы Вагнер не насрал на тебя!

Оттолкнув Фицсаймонса, я вскочил в свой кабинет и вошел в

Интернет. В моем ящике уже лежало письмо от доктора Рерихта из

Лондона. Он выражал свое согласие для участия в перформансе и просил позвонить ему вечером, чтобы согласовать тезисы его доклада. Стефан сдержал слово, я был ему бесконечно признателен.

С доктором Рерихтом я достиг по телефону полного консенсуса.

Молодой психиатр просто рвался в бой, желая показать себя во всей своей красе австрийским девицам. Я обещал ему массу интересных контактов и кучу поклонниц. Договорились о теме лекции. Все складывалось как нельзя удачно. Я расписал ему прелести Клавки и уверил, что она будет несказанно рада его приезду в Вену, и, возможно, даже по-женски отблагодарит.

Вечер я решил провести дома, почитать книжки, подумать.

Часов около девяти позвонила Бланка.

– Приходите в гости, мы вас ждем!

– Кого ждете? Кто мы?

– Ждем тебя и твоего друга. Мы – это я и Элизабет.

– Ха-ха! – раздраженно сказал я. – Не смешно!

– Нет, правда, Элизабет хочет, чтобы он пришел. Я дам ей сейчас трубку.

– Привет, Владимир, – сказала Элизабет. – Бери своего друга и приходи к нам.

– Но он уехал! Он сегодня уехал! Ты же его вчера оттолкнула!

– Как уехал? Куда? В Россию?

– Нет, в Мюнхен.

– А он еще вернется?

– Да, его вещи остались здесь.

– Когда?

– Не знаю.

– Как только он вернется, позвони мне, я хочу его видеть.

– Хорошо, позвоню. А-а, ты не шутишь?

– Нет, это очень серьезно.

– Ладно, дай мне еще Бланку!

– Але, до нее что, только дошло?

– Похоже, что да.

– Я хуею с этих блядей!

– А когда ты приедешь в гости ко мне?

– Предлагаю подождать Будилова! Беру тайм-аут!

Свиноматка. Диана Выдра. Овчаров-Венский.

Литературно-художественная жизнь в Вене никогда не была спокойной и безоблачной, не давая шанса до конца расслабиться и вздохнуть полной грудью. Из-под глыб культуры зачастую на сцену богемных тусовок лезли страшные монстры, требуя для себя возможности сыграть свои чудовищные фантасмагорические роли.

И они эту возможность, как правило, получали, поскольку с ними никто не боролся, ведь они сами могли побороть кого угодно. Как, например, небезызвестная Таня Свиноматка.

Жуткие, холодящие душу слухи о ее появлении стали расползаться по городу еще весной 1999-го года, но судьба меня с ней какое-то время не сталкивала. Господь хранил меня, но недолго. Таня Свиноматка обладала колоссальным увесистым торсом и неуемным животным любопытством. Она охотилась за русскими, причем за русскими знаменитостями. Я автоматически попадал в круг ее жертв. Но мне это было неведомо. Я безмятежно ходил по выставкам, тусовал, пил вино, в то время, когда ко мне неотвратимо подбирался пиздец.

– Привет, – сказал я, завидев на каком-то вернисаже Леночку

Целлофанову.

И в тот же момент огромная туша приперла меня к стене, мои ребра хрустнули, дыхание перехватило. Я попробовал пошевелить конечностями, но не смог.

– Вы русский? – смачно дохнуло мне в фейс отрыжкой недавно съеденной дешевой колбасы заплывшее жиром свиное рыло. – Вы чем занимаетесь?

– Это Таня, – объяснила мне подоспевшая Гейгерша. – Она всегда хочет все о всех сразу узнать.

– Тусуюсь я, – дрожащим голосом промямлил я.

– А я – бывшая балерина. Из Львова.

– Оно и видно, – сказал я. – Кстати, я почему-то никогда ничего не слышал о львовском балете.

– У нас там есть детская балетная школа. Я ее успешно закончила.

Мечтала выступать в Большом театре. Стать примой.

– Понятно, Большой театр для больших людей!