Марина Палей - Рая & Аад

В связи с этой странной трактовкой исторических фактов (если не сказать – с их изощрённой подтасовкой), – в связи с этим, я бы сказала, беспрецедентным ревизионизмом реваншистского толка, у меня – как отстранённого исследователя истории – возникает несколько версий:

1. Существует такой психологический феномен, известный науке как параллакс Френкеля – Закса: когда индивид сильно врёт, он уже и сам верит, что он не врёт, – то есть даже не верит, что врёт.

2. Возможно, Раиса надеялась, что память, по каким-то таинственным причинам, вроде укуса мухи цеце, выветрилась у всех индивидов из её, Раиного, окружения – и не осталось этой памяти, даже в размере каких-нибудь пяти жалких килобайт, ни у кого, в частности – у её визави. То есть Раиса предполагала самое оптимистичное: а вдруг у меня (то есть у свидетеля, угнетённого её же позором, – у свидетеля, располагающего, кстати, и ещё одним свидетелем) – да завелась наконец хвороба Альцгеймера?!

3. Третье объяснение, на мой взгляд, – самое убедительное. Раиса была больна (была здорова) корневым человеческим свойством – отсутствием исторической памяти. В частности – отсутствием исторической памяти на всё „негативное“ (с фрикативным „г“), на всё „не оптимистическое“, „не жизнеутверждающее“, „тяжёлое“, „чернушное“ – etc.

А поскольку существование всего живого состоит исключительно из сгущений боли с краткими переменками (между уроками), то никто уроков толком не помнит. Homopopularis, он же – homomassalis (массовый человек), в итоге помнит лишь переменки: весёлые потасовки в рекреациях, сладкие ватрушки в буфете, беспроблемное сдирание сочинений, курение в уборной, etc.

И, в таком контексте, полагаю я, куда уж там Маркесу с его крупномасштабной бойней, вагонами трупов, ливнем, который мощно, как из брандспойта, смывает следы побоища, – куда уж там Маркесу с его знаменательным утром, наступившим буквально через пару часов после побоища, – тем утром, когда о только что происшедшем не помнит уже никто. Куда там Маркесу с этим страшным обобщением, если, задолго до него, наследника ацтеков и майя, уже оставили в этом вопросе свой золотой след два таинственных еврейских мудреца из города Черноморска.

Их бойня – несколько меньшего масштаба. По числу порющих, правда, она, порка, вполне даже массовая, но по числу выпарываемых – сугубо индивидуальная. А описанный мудрецами пейзаж после битвы являет собой настоящий шедевр минимализма:

„Но в кухне уже не было никого, кроме тёти Паши, заснувшей на плите во время экзекуции. На дощатом полу валялись отдельные прутики и белая полотняная пуговица с двумя дырочками“.

Вот эти две дырочки легко могут добить кого-нибудь слабонервного. Две пуговичных дырочки – это, по сути, всё, что остаётся в памяти массового человека после любых преступлений – любого масштаба.

А что уж говорить про круглосуточное попрание человеческого достоинства в так называемой „семье“? Чушь какая. На то человеку и мозги дадены, чтобы выворачивать любую перчаточку с выгодой для себя. Ну что значит – „с выгодой“? Это значит, что человечий (в особенности самочий) мозг нацелен исключительно на изобретение оправдательных („оптимистических“) объяснений. То есть таких объяснений происходящего, которые бы – любой ценой!! – способствовали сохранению „статуса кво“ – независимо от его качественной сути.

Проще говоря, мозг даден человеку для того, что бы оснастить последнего такими „предлагаемыми обстоятельствами“, при которых задница упомянутого человека, плотно соприкасаясь с довольно-таки горячей сковородкой (и, тем не менее, ленясь изменить свою дислокацию) – эта ленивая задница должна была бы восчувствовать, будто сидит она на мягчайшем диване… хорошем, добротном… марки, скажем, „Хилтон-2“… Немаловажно также убедить в том окружающих. Поскольку будучи убеждёнными, они станут поддерживать ленивую задницу морально. Придавать ей уверенности в том, что, уже дымясь, она сидит не на сковороде, а на гламурнейшем из диванов.

Или: убеди окружающих и себя, что раскалённая сковородка для задницы твоей даже полезна. Необходима. Неслучайна. Обетованна. Искупительна. Является овеществлением избраннических судеб. Роковой воли Небес. Ну, и т. п.

Свое малодушие окрести „здравомыслием“, а свинскую небрезгливость – „многотерпением“. Бесхарактерность назови „добротой“ и „покладистостью“. Трусость и лень, соответственно, – „тонкостью души“ и „почвенной мудростью“. Свою тупость нареки, ясный пень, „спокойным, уравновешенным характером“. Явное отсутствие привлекательных черт аттестуй как наивернейший признак их „тайного присутствия“. Катастрофический дефицит интеллекта назови, не стесняйся, „сокровищами, укромно живущими в самой глубине души“.

А что? На то человеку и мозг даден. В отличие от стыдящихся его, человека, куда как менее заносчивых родственников по эволюционной лестнице».

Предпоследним актом этой трагедии (именно трагедии: на жанре настаиваю) явилось посещение Аадом и Раей семейного психотерапевта.

А куда ж современной семье без отвлекающей терапии? Так и тянет сварганить римейк (социальный роман): Анна Аркадьевна знай себе бегает к семейному психотерапевту: сначала открыто, с Карениным, затем тайно – с Вронским. Страховая компания визиты с Карениным возмещает, а с Вронским – нет. (Или, допустим, с Карениным возмещает полностью, а с Вронским – только на 14%.) Анна всё глубже, всё отчаянней, всё безнадёжней погрязает в долгах… Финал известен.

Вывод: в социально развитом обществе соответствующий страховой полис обязан покрывать расходы по семейной психотерапии в равной степени – и для супругов, и, как минимум, для одного из любовников застрахованных супругов – даже если он, любовник одного из застрахованных супругов, сам по себе застрахованным не является.

Так что небесспорно утверждение, будто каждая уродливая семья уродлива по-своему. Если у супругов есть в наличии достаточно солидная страховка, они могут легко заменить уродство семейной жизни на красоту семейной жизни: такие программы доступны для покупки – в равной степени через оптовую и розничную торговую сеть, их только следует грамотно инсталлировать. И тут на помощь своевременно приходит семейный психотерапевт.

Ну, семейный психотерапевт – это вам не еврейский раввин, так что не стоит от него дожидаться каких-либо патетических восклицаний, мудрых мыслей или просветляющих откровений. Семейный психотерапевт не станет углубляться ни в какой талмуд – и не возьмётся давать вам иносказательные (т. е. полностью затуманенные ближневосточной элоквенцией) указания. Он не станет одаривать вас и прямыми руководствами к действию – например, насчёт последовательного ввода-вывода – в ваше жилище, из вашего жилища – ограниченного контингента коз, свиней, овец и коров.