Михаил Елизаров - Кубики

И тут крик жуткий, явно голос Кононенко:

— Больно, не надо!

Иван ему отвечает:

— Допросился! Допросился! Затем я услышала Ларису:

— Ой, Ваня, что ты делаешь, хватит, хватит, ты и так его убил!

А Иван отвечает:

— Ниче, бычара здоровый, выдержит!

Я открываю дверь и вижу: в коридоре ползет на боку Кононенко — по-моему, на правом боку, я точно не могу утверждать. У него все было в крови, и к чему он ни прикасался, становилось в крови. Он был в трусах, джинсовых брюках, но они были надеты брючиной только на одну ногу. Рядом визжала Галка Раткевич:

— Саша, Саша!

А Лариса плакала:

— Что ты наделал, Ваня?! Ты его убил, что это будет?!

Я с Ларисой, мы схватили Ивана и вытолкали его в тамбур. Там Лариса, я уже не знаю как, у него нож отобрала, завела в квартиру, он там еще поматюкался и постепенно затих, уснул. Я вызвала скорую помощь. Где-то минут через десять приехала машина. Я заглянула к Раткевич, а там медсестра что-то делала с раной на груди у Кононенко и все просила Раткевич успокоиться, а врач сказал, чтобы я закрыла дверь. Затем я через несколько минут заглянула — врач делал Кононенко искусственное дыхание, потом посмотрел на его зрачки и сказал: «Все, готов», — а Галка прислонилась к стене и как собачка тоненько завыла.

Я вернулась и говорю Ларисе:

— Умер.

Лариса как заплачет, а Мариша, та стала на голове волосы рвать. Я схватила ее, дала по щеке, чтобы привести в себя. Она немного успокоилась, и говорит:

— Теперь его посадят, не будет у меня папочки, и мамочка одна останется.

Я сказала:

— Не плачь, слава богу, тетка у тебя еще живая, не пропадешь...

Здание общежития «Технолог», что при политехническом университете, четырехэтажное, тридцатых годов, с длинными коммунальными этажами и скрипучими дощатыми полами. Стены словно водорослями обросли мутно-зеленой и скользкой краской. В «Технологе» проживает Лисковец Ольга, ей двадцать четыре года, она студентка пятого курса факультета машиностроения. Лисковец среднего роста, худая, волосы русые, глаза светлые, ресницы и брови желто-травяного оттенка. Первое, что запоминается при поцелуе с Лисковец, что у нее необычайно твердые губы.

Семиэтажный «Пищевик» принадлежит институту общественного питания. Это относительно новое здание — с лифтом и гладкими бетонными коридорами. В «Пищевике» все однотипно: комнаты, двери, лестницы, коридоры, даже в туалетах и раковинах на стоках везде одинаковые рыжие узкие подтеки, как хвост таксы. Общежитие словно бесконечно отражается в самом себе. В одной из многочисленных комнат «Пищевика» живет Евгений Савчуков, студент четвертого курса отделения холодильных установок, ему двадцать один год. Савчуков высокий брюнет, глаза у него серые с пушистыми ресницами, крылатые брови, вечно замерзшие покрасневшие пальцы с холеными ногтями, и кроме прочего у Савчукова обаятельный грудной смех.

Два здания, «Технолог» и «Пищевик», находятся на расстоянии десяти минут небыстрой ходьбы. Лисковец и Савчуков знакомятся в начале сентября на дне рождения Теренчук Ирины, проживающей в одной комнате вместе с Лисковец. Есть еще и третья соседка — Головацкая Тамара. Ирина и Тамара — одна бабья порода, с большой грудью и тяжелым низким крупом. Они похожи, как сестры, обе заплетают черно-смоляные волосы в толстые косы и везде ходят парой. Савчуков случайно попадает на день рождения в сопровождении нескольких приятелей из «Пищевика». Этим же вечером между Савчуковым и Лисковец завязываются отношения.

До середины декабря Савчуков часто навещает Лисковец в ее комнате общежития «Технолог». Иногда Лисковец приходит к Савчукову в «Пищевик». В десятых числах декабря Лисковец констатирует менструальную задержку в две недели. Она немедленно сообщает об этом Савчукову, тот обещает, что, если Лисковец беременна, они через какое-то время зарегистрируют брак.

В один из дней середины декабря в «Пищевике» Лисковец застает Савчукова в компании с Александром Катричем, соседом Савчукова, и двумя незнакомыми девушками. Все выпивают, Катрич тренькает на гитаре. Лисковец требует, чтобы Савчуков ушел с ней, но Савчуков отказывается, предпочитая остаться со своим приятелем и девушками. Лисковец злится и уходит в «Технолог» одна. Она ждет, что Савчуков придет вечером просить прощения, но Савчуков не появляется.

Лисковец вечером распивает с соседками Головацкой Тамарой и Теренчук Ириной две бутылки портвейна. Пьяная Лисковец оступается на лестнице и падает. Ночью у нее открывается маточное кровотечение. Лисковец доставляют в гинекологическое отделение родильного дома № 27, где она проводит неделю с небольшим. Савчуков не навещает Лисковец в больнице. Лисковец обижена. Она считает, что именно из-за скандала с Савчуковым у нее произошел срыв, хотя врачи не говорили ей о том, что она вообще была беременна. Все больничные дни Лисковец жалуется соседкам по палате на своего жениха.

Выписавшись из больницы в конце декабря, Лисковец безнадежно ждет Савчукова. Доходят слухи, что Савчуков на праздники уехал к родне в Сумы. Новый год Лисковец встречает в компании Теренчук, Головацкой и других соседей по общежитию. В праздничную ночь Лисковец депрессивно кокетлива и заигрывает с парнями — многие в тот вечер познают деревянную твердость ее губ.

Тринадцатого января вечером за столом в разговоре с Головацкой Тамарой на вопрос, не знает ли она, куда подевался Савчуков, Лисковец сообщают, что Савчуков уже вернулся, но идти к нему не стоит, потому что Савчуков, пока гостил в Сумах, женился. При этом Головацкая философски по существу, но грубо по словам добавляет, что Савчуков, видимо, из той породы мужиков, которые спят с одними, а женятся на других. Говорит она это негромко, чтобы за столом никто не услышал.

Лисковец бледнеет, выходит из-за праздничного стола и несколько часов бродит по коридорам «Технолога», словно кто-то невидимый водит ее за руку. Она возвращается к себе. Головацкая Тамара прилегла — завтра у нее ранний подъем, гости разошлись, в комнате не спит Теренчук Ирина. Лисковец просит у Теренчук нож. Лисковец и раньше одалживала у соседки различные кухонные принадлежности. У Теренчук всего два ножа: маленький, с латунными заклепками на деревянной ручке — для чистки картофеля, и большой, с клинком больше двадцати сантиметров с выбитой надписью «НЕРЖ», подтверждающей, что лезвие сделано из нержавеющей стали — им соседки круглый год разделывают мясо, а летом еще режут арбузы. На белой пластиковой рукоятке имеется также черный обугленный шрам — нож когда-то забыли на сковородке, и раскаленный обод оплавил пластик. Теренчук спрашивает, какой нож нужен, и Лисковец просит тот, который побольше. Лисковец одевается и незаметно прячет нож лезвием вниз в правый карман своей дубленки, при этом лезвие прорезает карман и уходит в подкладку, а ручка ножа удерживается в кармане. Лисковец говорит, что выйдет прогуляться. Для себя она первоначально решила, что хочет всего лишь услышать правду от самого Савчукова.