Макс Фрай - Русские инородные сказки 2

— Понятно. И как ты намерен меня одолеть? Этой зубочисткой, — Дракон кивнул на копье, — мою шкуру не проткнуть.

— Знаю.

Дракон вопросительно приподнял бровь. Зрелище вышло устрашающее.

— Заклятье, — довольно улыбнулся рыцарь. — Хорошее, современное заклятье. Проверенное.

У Дракона резко испортилось настроение.

— Давайте начнем, сэр Дракон, — предложил рыцарь. — Я хочу до вечера вернуться домой.

— А я не хочу драться, — пробурчал Дракон, расправляя крылья, — Иди ты…bastardo…

Рыцарь не дал ему закончить. Он пришпорил коня, заорал, поднимая копье, и врезался в Дракона, пока тот пытался взлететь.

От неожиданности Дракон дернул лапой, отшвырнув рыцаря, почувствовал покалывание в груди, потом резкую боль, затем в глазах у него потемнело, и Дракон первый раз в жизни потерял сознание.

Заклятье, надо полагать, действовало.

Очнулся он ближе к вечеру. Все тело нестерпимо ныло, смятые доспехи впивались в ребра. Он поднял руку, пытаясь открыть покореженное забрало…

Доспехи? Поднял руку?

Дракон сглотнул. Кое-как содрав шлем, он в ужасе уставился на бездыханную чешуйчатую тушу, лежавшую неподалеку.

— Madre mia… — обреченно сказал он, — Значит, я теперь — рыцарь?…

Тишину гор взломал дикий вопль. На человеческий язык адекватно не переводимый.

— Клянусь Богом, сэр Джон, я не лгу. — Ричард уныло посмотрел на собеседника. — Теперь, правда, мне кажется, что я попросту сошел с ума. Легенда наоборот. Mondo bizzarre…

— А как вас звали, когда вы были драконом? — задумчиво спросил сэр Джон.

— Так же, — озадаченно сказал Ричард. — Ага, я понимаю. Это сходство имен только доказывает, что…

Он умолк, и некоторое время они ехали молча. Солнце клонилось к закату. Рыцарь — «фламинго» тяжко вздохнул.

Сэр Джон неожиданно рассмеялся, и хлопнул его по плечу. Ричард вздрогнул.

— Не дрейфь, Дик! — жизнерадостно сообщил ему сэр Джон. — От леди Анны мы тебя как-нибудь убережем, хотя — смотри сам, девчонка она славная, и род знатный. Я просто сомневался, ты ли это. Мы точно не знаем, сколько заклятий было продано.

Повисла пауза.

— Но… вы… ты… что? — ошарашенно спросил Ричард.

Сэр Джон снова засмеялся:

— Да брось ты, Дик, ты что, не узнал меня? Я же твой кузен Винни, из Рипейских гор. По линии тети Агаты. В детстве ты частенько гостил в нашей пещере.

Дороги есть везде. И все они молчат. Может, это и к лучшему.

Молодой Шан Шень из рода Гао был высок ростом и хорош собой.

Достигнув совершеннолетия, он полюбил юную Хонь из рода Лю, и девушка ответила ему взаимностью. Чтобы описать, как прекрасна была юная Хонь, потребуется отдельная книга, упомянем только слова несравненного Бао Гуна: "Потерпевшая затмевала красотой испуганную канарейку, растерзанную безжалостным оборотнем".

Чем сильнее привязывался молодой Гао к прекрасной Хонь из рода Лю, тем сильнее боялся ее потерять. Страх лишил юношу сна и аппетита. Молодой Гао пришел к знаменитому Бао Гуну и спросил, что же ему делать?

Мудрый Бао Гун внимательно выслушал молодого Гао и ничего не ответил.

А на другой день прекрасную Хонь, исцарапанную, грубо изнасилованную, еле живую, нашли в саду ее родителей под старым тутовым деревом. Как рассказала несчастная Хонь, трое негодяев, один за другим, нападали на нее с промежутками около получаса. Девушка сопротивлялась, сколько могла, однако слабых сил ее хватило ненадолго.

Знаменитый следователь Бао Гун, который немедленно прибыл к дому старого Лю вместе с тремя помощниками, провел четыре часа, тщательно исследуя место преступления.

В первый же час один из помощников протянул Бао Гуну окровавленный клок седых волос. Бао Гун, поморщившись, почесал затылок, с сожалением рассматривая находку, а затем решительно выбросил ее в огонь.

— Учитель, что же ты делаешь? — вскричал несчастный, заплаканный молодой Шан Шень из рода Гао. — Зачем ты уничтожаешь ценнейшую улику?

— Вырванное с корнем все равно не удастся приживить на исходное место, — ответил умудренный опытом Бао Гун.

Не прошло и часа, как другой помощник протянул Бао Гуну измятое полицейское удостоверение с видимым отпечатком каблука.

Несравненный Бао Гун сперва сунул удостоверение в карман, но, встретив недоуменный взгляд старика Лю, швырнул документ в огонь.

— Но почему, о мудрый Бао Гун, ты не хочешь сохранить такой важный документ? — воскликнул убитый горем отец красавицы.

— Без толку заботиться о потерянной бумажке, когда под угрозой большее, — объяснил проницательный Бао Гун.

Еще через час третий помощник с криком "Нашел! Нашел!" бросился к Бао Гуну, но мудрый старец, даже не взглянув на новую улику, жестом повелел сжечь и ее.

Потрясенные молодой Гао, старый Лю и три помощника только ошалело взирали на невозмутимого Бао Гуна.

Бао Гун, по обыкновению, ничего не отвечал. Поужинав стручком зеленого гороха и совершив вечернюю прогулку по саду старого Лю, он прикорнул на правом боку в тени тутового дерева. Ровно через час Бао Гун проснулся, допросил для порядка старого Лю и молодого Гао и вернулся в участок.

Никакие обстоятельства на лишат подлинного мудреца сна и аппетита.

Несравненный Бао Гун был величайшим в истории Учителем. И, как всякий подлинный мудрец, он всю жизнь продолжал учиться сам: крепко помнил и постоянно обдумывал уроки своих наставников.

В первый же год Культурной Революции Бао Гуна, служившего тогда в северных провинциях следователем по особо важным делам, арестовали и привезли к самому Великому Мао.

Бао Гун спокойно стоял, ожидая решения Властителя Поднебесной.

— Знаешь ли ты, Бао Гун, зачем тебя сюда привезли? — спросил Мао.

Мудрый Бао Гун обыкновенно на любой вопрос отвечал молчанием. Но на этот раз он изменил своей привычке:

— Так точно, Великий Мао!

Великий Мао удивился:

— Зачем же?

— Сегодня я получу Великий Урок! — не задумываясь, ответил Бао Гун.

Великому Мао понравился прямой ответ Бао Гуна, хотя он и виду не подал. Мао подозвал следователя к себе, протянул ему приговор и приказал читать вслух состав преступления.

И хотя графа "Cостав преступления" была совершенно пуста, Бао Гун твердым голосом произнес:

— Бао-Гун — китайский шпион!

Великий Мао одобрительно кивнул. Он по достоинству оценил храброго следователя и удостоил его чести невиданного испытания. Великий Мао решил сослать Бао Гуна в один из лагерей строгого режима в северных провинциях, в самое логово отъявленных и закоренелых преступников.