Владимир Митрофанов - Врачу, исцелись сам!

Волошина как на наживку, но он так и видел в их глазах упрек: "Какие прекрасные ребята погибли из-за какого-то очкастого дерьма!" Он тогда решил дергаться до конца, как лягушка на известной картинке

"Никогда не сдавайся", и превратил свою квартиру в ловушку, поставил сигнализацию во все комнаты, чтобы убийцы не проникли через окно.

Чем там кончилось дело, Борисков пока не знал.

Еще был интересный слой пациентов – мелкие частные предприниматели, зарождающийся средний класс. Скажем, такой

Кораблев, тридцати двух лет, с диагнозом: хроническая головная боль напряжения. Тот вообще был какой-то странный: купил себе машину за сорок тысяч долларов, в то время как семья его – жена с двумя детьми и сам он – жили в панельном доме на первом этаже в большой тесноте – в двухкомнатной квартирке. Это было необъяснимо. Вообще нередко поступки людей, если смотреть со стороны, были непонятны. Иногда, впрочем, и они сами не способны их объяснить. Никулин, например, считал, что у этого человека просто есть еще одна семья, а вот эта семья – не главная, поэтому он и не хочет тут вкладываться в жилье: есть, где жить, – да и ладно, чего еще заморачиваться. Воистину: чужая душа – потемки.

Однажды Борисков консультировал женщину, которая была должна бандитам очень большие деньги – пятьдесят тысяч долларов. У нее была своя маленькая фирма, и вполне успешная, но ей хотелось большего, настоящего богатства. Однажды ей предложили заработать в одном проекте: нужно было только вложить деньги в товар. Она вложила свои не столь большие деньги и тут же получила двойную прибыль. Вложила еще – и также получила вдвое. Далее ей предложили вложить уже гораздо большую сумму, чем у нее было в наличии, и тут же предложили взять недостающие деньги в долг под небольшой, казалось бы, процент.

Дело представлялось очень надежным, все это обертывалось чрезвычайно быстро, и она эту наживку заглотила. И на этот раз ее кинули.

Пропали все ее деньги, и еще остался долг. Кинули, конечно, те же самые люди, которые и одолжили. Понятно, что это был старый трюк – чистое кидалово. Получилось, что она взяла кредит у бандитов и не смогла вовремя отдать. Когда Борисков разговаривал с ней, в глазах ее стояло безумие. Она превратилась в рабу. Фирма ее исправно работала, имела какой-то оборот, какие-то деньги, но лично она уже не имела ничего. А долг ее к тому же постоянно и неуклонно рос. Ей насчитывали какие-то совершенно фантастические проценты. Что тут говорить, бандиты есть бандиты.

Другая пациентка тоже рассказывала нечто подобное. При организации фирмы она взяла в учредители представителя "крыши", – бандита. По соглашению бандиты получали сорок процентов прибыли. Постепенно дела фирмы потихоньку наладились, и они решили забрать себе все. Пришли к ней домой с оружием, и она подписала бумаги, что передает им свою долю. После этого она сделал следующие выводы: только один человек должен владельцем фирмы, и никогда нельзя иметь дело с бандитами…

Следующая VIP-пациентка на этом приеме была деловая женщина лет около тридцати и притом очень красивая. Борисков давно не видел, чтобы деловая женщина, была одета так стильно, неброско и сразу ясно, что очень дорого. Оказалось, она была топ-менеджером в одной крупной компании. Это была очень целеустремленная и властная молодая женщина, и у нее, как оказалось, во всем имелся четкий план: в июне этого года забеременеть, в марте следующего года родить, а в сентябре уже снова выйти на работу. Именно в связи с планируемой беременностью она и проверяла свое здоровье. Здоровье у нее было хорошее.

Пришла повторно и Валенкова Лариса Николаевна, тридцати двух лет от роду. Тихая сумасшедшая. Сумасшествие ее было по поводу якобы невозможности иметь ребенка и возникло два года назад после внематочной беременности и, как следствие, удаления у нее одной из маточных труб. Она рыдала чуть ли не постоянно от малейшей причины, не могла видеть спокойно маленьких детей, даже в гости не ходила.

Сидела дома целыми днями и плакала. Впору было принимать антидепрессанты. Муж ее, Михаил, был в полном отчаянии, поскольку она даже дома готовить перестала. А причиной сложившейся ситуации она вдруг посчитала то, что однажды в юности молилась в церкви, чтобы Бог дал ей ребенка и чтобы получилось забеременеть от любимого ею в то время человека, и действительно забеременела. Но там сложилась какая-то проблема и ей пришлось сделать аборт, и она вдруг через столько лет придумала, что ей больше уже никогда не будет дано родить.

– Бог милостив! – выслушав ее, только и сказал Борисков. Ничего другого он сказать не нашелся.

– Неужели Он меня простит? – Она буквально впилась глазами в лицо

Борискову.

– Я же говорю, – пробормотал Борисков, отводя глаза: – Он бывает милостив. Вы просите!

А что еще он мог сказать? Они теперь планировали сделать экстракорпоральное оплодотворение, и никаких таких особых проблем со здоровьем, чтобы оно не получилось, вроде бы не было.

Под конец приехал и еще один VIP-пациент. Это был всем известный

Калачев с охраной. Один телохранитель всегда сопровождал его до самого кабинета врача, еще один стоял на входе и еще сколько-то сидели в двух внедорожниках на улице. К счастью приезжал Калачев довольно редко – где-то раз или два в полгода. Во время приема на месте он никогда не сидел: ходил по кабинету из угла в угол, как лев в клетке. Руки его тряслись от постоянного пьянства. Был он очень загорелый. Тут же рассказал, что только что приехал из Африки, прямо с сафари. И уже собирался куда-то еще ехать – то ли в Таиланд, то ли в Бирму. Он вообще старался в России надолго не задерживаться. У него тут были какие-то свои проблемы. Семен Маркович, главный врач

"Парацельса", утверждал, что будто бы ему знакомый мент рассказал, что Калачев "заказан". Впрочем, Семен мог тут же все это и наврать.

За ним такое водилось. В нем вообще была невостребованная фантазия и некое художественное видение. Всегда при случае он демонстрировал

Борискову довольно интересные художественные фотографии собственного производства. Он действительно даже в поездках умел снимать именно сюжеты, а не просто картинки на память "я на фоне пирамид". В юности даже хотел создать фотоальбом "Женские попки". Уже очень давно утром сделал он как-то черно-белый снимок: девчонка, красивая, боком к нему одевается – натягивает трусики – только что из постели. Это было снято реально красиво, эротично и талантливо. Чувствовалось настроение того утра. Борисков даже позавидовал.

Калачевские охранники нанесли в коридор грязи. Понятно, они тут были скорее для спокойствия, чтобы ездить по городу, ходить по клубам, чтобы не ограбили и в морду не дали, когда он напьется.