Алена Любимова - Вокруг да около гламура

— Может мне прийти и начать отказываться?

— Мысль оригинальная, — хохотнула моя подруга. — Возможно, даже впечатление на них произведешь. Только вопрос: какое? Сильно опасаюсь, что твой отказ тут же будет принят.

Я нервно засмеялась.

— Ладно, сделаю по-твоему.

После того как я написала заявку, у меня возник дотоле отсутствовавший интерес к телевизору. Раньше я не особенно им увлекалась, а теперь смотрела подряд все передачи, в которых были хоть какие-нибудь ведущие. Хотелось почерпнуть на будущее что-нибудь для себя. И я вывела одну интересную закономерность. Женщин-блондинок (натуральных или крашеных) на телевидении очень много. Мне даже кажется, они преобладают. Возможно, я ошибаюсь. Но уж пятьдесят на пятьдесят — как минимум. А вот среди мужчин-ведущих определенно доминируют темноволосые, на худой конец — седые или лысые. Впрочем, допускаю, что изначально и они были темноволосыми. Светленьких — раз-два и обчелся. А уж начальство почти поголовно брюнеты, шатены и, как самая крайность, — темно-русые. Я долго думала, почему? Должна же быть в этом какая-то логика. Видимо, темноволосые мужчины выглядят солиднее и агрессивнее, а блондинкам легче добиться своего, потому что они больше нравятся темным мальчикам. В таком случае, я должна им подойти. Тем более, я не крашеная, а почти совсем натуральная. Милка, правда, вписалась, хотя и шатенка, но они ведь сами ее уговаривали, а я с заявкой иду.

Марк Макаров — генеральный продюсер канала — полностью соответствовал выведенной мною закономерности. Темный шатен. Высокий и достаточно плотный. И хорош той мужской некрасотой, которая обычно сводит женщин с ума. Я бы хотела понравиться такому мужчине как женщина, но, увы, передо мной стояла совершенно иная задача, и отвлекаться было не в моих интересах. Жаль. Ох, как жаль!

Я попыталась вспомнить, что читала о нем в Интернете, но, уловив на себе его цепкий оценивающий взгляд, плюнула, решив сосредоточиться наделе. Хотя как хорош!

Мы начали обсуждать мою заявку. Я, по Милкиному наущению, принялась быстро и подробно пересказывать все, что там уже было написано. Он некоторое время послушал, затем, усмехнувшись, перебил:

— Юлия Александровна, я это уже читал. Вы очень доходчиво изложили свой замысел, а склероза у меня пока еще нет.

Ну, Милка! Подставила! Или я настолько хорошо пишу? Мне хотелось верить в последнее. Марк принялся расспрашивать меня о деталях, которые я обошла в заявке, и я чувствовала, что мои ответы его вполне устраивают.

— Что ж, — наконец задумчиво произнес он. — В теории звучит неплохо. Поглядим, как получится на практике. Сделаем несколько пилотных выпусков, а потом будем решать. Он кинул на меня испытующий взгляд и с ухмылкой поинтересовался: — Если честно, беретесь обеспечить присутствие хотя бы трети тех громких имен, которые тут, — он потряс в воздухе моей заявкой, — упомянуты?

Мне стало обидно.

— Я перечислила здесь только тех, в ком абсолютно уверена!

— Неужели заранее их опрашивали? — Он удивленно поднял брови.

— Естественно, нет, — с прежней запальчивостью отвечала я, — просто они всегда готовы мне дать интервью.

— В таком случае вас могут ожидать неприятные сюрпризы, — предупредил он. — Некоторые люди очень боятся камеры.

— Но на других-то каналах они выступают, — возразила я.

— Будем надеяться, — с сомнением произнес он. — Просто учтите: их не всегда легко уговорить.

— Марк Олегович, наверное, если я решилась за это взяться, то уговорить их и привести на передачу — мои проблемы, — нахально заявила я и даже немножко испугалась.

Ему, однако, моя реакция явно пришлась по душе.

— Вот тут совершенно с вами согласен. Ваши проблемы должны оставаться вашими и не превращаться в мои. Если у вас это выйдет, сработаемся.

Я скромно потупила взор и сказала:

— Постараюсь.

— Тогда, считайте, на данном этапе мы договорились. А дальнейшее, уж извините, зависит только от вас. И еще позвольте один маленький совет. Чтобы вы сразу не наделали ошибок. Вот. Исходя из вашего списка. Ни под каким видом не вздумайте пригласить в пилотные выпуски людей, пусть и с мировой славой, которые заикаются или страдают, например, нервным тиком, мямлят, не выговаривают половины букв алфавита, ну и так далее. Потом, если передача сложится, зовите их сколько угодно. Но «пилоты» — ваше лицо. Как в них покажетесь, такая и репутация будет. Туда зовите самых-самых. Наиболее интересных, остроумных, находчивых и бойких собеседников. Тогда полдела будет сделано. Потому что, если в пилотном выпуске вам придется тратить все силы, чтобы расшевелить вялого собеседника, вы пропали. Понятно?

Я кивнула:

— Спасибо за совет.

— Пусть ваш собеседник лучше будет не очень известный, но эксцентричный, яркий, даже раздражающий, — продолжал Марк. — Все лучше, чем мямля. То есть мямля тоже вызывает раздражение, но оно не рейтинговое.

— А рейтинг превыше всего! — ляпнула я.

— Ну, это, положим, уже перебор. Есть ценности и повыше рейтингов.

«Интересно, какие?» — озадачилась я, но спрашивать не стала.

— Есть ценности и повыше, — повторил он и добавил: — Но рейтинг для нас очень важен. Тем более, что мы молодой начинающий канал и нам только предстоит завоевать аудиторию. Ну, Юлия Александровна, желаю успеха.

Он протянул мне руку, я пожала ее. Ладонь была сухая и теплая. Потрясающий мужик! Жаль, он такое высокое начальство. К тому же у него наверняка красавица-жена и куча детей. И еще если не секретарша, то официальная любовница, подсказывал мой житейский опыт. И кроме нее, вполне вероятно, неофициальная. Юная, с модельной внешностью. Так что мне тут, увы, делать нечего. А потому сосредоточимся на «пилоте». Пойду к режиссеру, пообсуждать.

Путь мой оказался довольно длинным, ведь сперва я должна была обрадовать Милку. Та, изнывая от неизвестности, моталась по коридору. Она тут же потащила меня в буфет, и как только мы с чашечками кофе устроились за столиком, принялась расспрашивать.

— Хорош, — ответила я первое, что пришло в голову (точнее, крутилось в голове).

Подруга посмотрела на меня с ужасом.

— Не сговорились?

— Как раз наоборот. «Пилоты» буду делать.

— Так почему ж он тебе не понравился?

— Да именно что понравился, хорош потрясающе.

— Кто о чем, а вшивый о бане, — всплеснула руками Милка. — Я ей работу устраиваю, а она на мужика заглядывается.

— Не могла же я от него отворачиваться, он просто счел бы это хамством с моей стороны. А когда посмотрела… Милка, что же ты скрывала, что у вас начальство такое эффектное.

— А то ты его на фотографиях не видела.

— Но живьем он гораздо лучше.

— Меня он с этой точки зрения совершенно не интересует. И ты губы зазря не раскатывай.