Сергей Слюсаренко - Шаг в небо

Надо в квартире убрать. Какая глупость – нас увезли отсюда, госпиталь, мол, тут будет, столько потом всего было, а в квартире все так, как я и оставил в то утро. Газеты лежат на журнальном столике, я ещё тогда их собирать в кучу начал, чтобы выкинуть. Компьютер… телевизор, сотовый телефон мой валяется. Я его заряжать поставил в тот самый день. Наверно зарядился. Ха! Живой! Но на экране надпись – «Нет доступной сети». А ничего нет. Не осталось ничего от нашей цивилизации. Только люди-призраки бредут по осеннему городу. По осенней планете. Не осталось ничего. Главное – не осталось ни одной из сотен, наверное, даже сотен тысяч, общественных структур. Армии, полиции, банки, конторы, парламенты, мафии, заводы, научные институты – ничего. Всех кормят и всех одевают. Все, что нужно для сумеречного бытия выдают тем, кто работает. Работают все. Как просто было расправиться с Землей. Уничтожь армии с орбиты. Найми всякую мразь из местных – они уничтожат тех, кто еще в силах бороться. А потом уничтожь и этих предателей. Оставшаяся серая масса будет боготворить новых рабовладельцев за право жить. И жрать. И никакой головной боли. Из двадцать первого века в минус двадцать первый… И полное безволие. Кстати, надо же получить работу! Есть-то охота. Даже жрать!

Ближайший «пункт трудовых резервов» (названьице-то какое, ох любят они идиомы!), как мне сообщил Шон, располагался в квартале от моего дома в здании бывшего почтамта. Интерьер напоминает давешнюю регистратуру. Десять конторских столов с терминалами, десять монголоидов, говорящих на ужасном русском, и очередь. Как выяснилось, на работу направляют раз в неделю. И на неделю выдают талон на паек. Эти нехитрые правила были написаны на большом плакате в центре зала.

– Где предыдущий раз работали? – пропищала кругломордая китаянка. Совсем молодая.

– Я не работал еще. Только из «Регистратуры».

Та видно не поняла, но возражать не стала. Переклацала клавишами данные из бумажки, провела сканером по штрих-коду, приклеенному на паспорт. И выдала ещё один штрих-код.

– Лепить паспорт. Доступ на работу, – очень понятно объяснила луноликая.-Показывать здесь. – Понабирали, видимо, специально, чтобы от них ничего добиться нельзя было.

Потом я получил бумажку с адресом места выдачи содержания. Китаянка подробно объяснила все мои дальнейшие действия и, наверное, ещё многое другое. Однако из её рассказа я ничего не понял. Только отдельные слова. Ладно, разберусь на месте.

Потом она выдала мне очередную распечатку. Пока я пытался прочесть, что там написано, она сказала:

– Это адрес вашего места работа. До свидания, – и перевела взгляд на женщину, которая стояла за мной в очереди.

Адрес был до боли знакомый. Когда я пришел туда, оказалось, что это бывший родной ЖЭК! Сейчас меня дворником в родной двор назначат! Головокружительная карьера. Но никто никого никуда не назначал. На двери была надпись: «Выдача инвентаря в 22.00». Без комментариев. До выдачи еще была уйма времени, и я направился туда, где выдают обеспечение. Надеюсь, там не дают пожрать только после двадцать два нуль-нуль? К моему удовлетворению, выдавали прямо сейчас. Но очередь потрясала. Я усомнился сначала, что успею, но оказалось, она двигается достаточно быстро.

– Кто последний? – задал я ненужный вопрос. Очередь была весьма хорошо организована. Один за другим.

– Я, – тихо ответил худой паренек.

– За тобой буду, – ритуал был совершен.

– А что сегодня дают? Икру? – мне было скучно так просто стоять, и я решил подразнить безликую очередь.

– Нет, дают брикет, – все так же тихо ответил паренек. – Всегда дают брикет. Его всегда дают. Это сбалансированный питательный комплекс.

И тут я его узнал. Анго, мой оруженосец из совсем другой, уже невероятной жизни. Я даже не помнил, как его зовут на самом деле.

– Анго, ты помнишь меня?

Парень посмотрел на меня с явным испугом. Так смотрят на буйно помешанных.

– Нет. Я не помню, – он говорил монотонно, как будто повторял зазубренный урок.

– Ты ничего не помнишь или не хочешь вспоминать? – мне захотелось его расшевелить. – Или может, я обознался?

– Нет, не было ничего. Я не помню.

– Но если ты не помнишь, как ты можешь сказать, было или не было? – я не отставал. Витя Зенчик! Я, наконец, вспомнил, как звали Анго на самом деле.

– Витя – ты помнишь меня? Нас познакомил Мишка! – я не верил, что тот ничего не вспомнит.

– Вы ошиблись. Мы не знакомы, – и ушел из очереди.

Сначала медленно, нарочито не оборачиваясь. А потом зашагал быстрее и свернул в первый поворот. А я почувствовал себя полным идиотом. Неприятно.

Ждать пришлось еще битый час. Ладно, будем это считать прогулкой перед обедом. Паек выдавали через дурацкое окошко. Бойница в стене, закрывающаяся двумя створками. Створки были много раз крашены светло зеленой краской. И под новым слоем краски проступали старые, которые когда-то облупились и создали неповторимый рельеф. Странно, раньше я не видел таких окошек, такой гадкой краски. Наверное, не обращал внимания.

Лицо в окошке я даже не смог рассмотреть. Раздаточная была на уровни груди, и я хоть и нагнулся в три погибели и просунул голову внутрь – увидел только толстый живой какой-то тетки. Она выхватила протянутый паспорт и крылась в глубине своего помещения. Вернулась она не сразу, и сердитая.

– Что же ты, первичник, а приперся поздно? – тетка незлобно ругалась. – И не сказал, что первичник. Я бы не таскала все это в руках, сам бы собирал.

В руках она ничего и не тащила – просто катила впереди себя тележку, такую, как раньше в супермаркетах использовали. На тележке лежал ворох пакетов, видимо предназначавшихся для меня. Тетка протянула мне полосатый мешок из синтетического волокна.

– Подставляй.

Я, развернув мешок, подставил его горловину под нижний срез окошка. Тетка стала метать пакеты. Все они были запечатаны в непрозрачный пластик. Получился почти полный мешок. Напоследок раздатчица сунула мне паспорт и проговорила:

– Следующий!

Как прочно это слово вошло в жизнь. Почти весь лексикон планеты сократился до этого слова. Слово – символ безволия и тоталитаризма. «Следующий» – тебя вызывает власть и дает пайку. «Следующий» – тебе дают лопату – иди, копай. «Следующий» – орет палач на плахе. И больше ничего не надо использовать в разговоре. Дождись очереди и получи свое. Или отдай свое – все просто. Ты следующий и больше никто. Просто «следующий» без имени и лица.

Мои мрачные мысли прервал голос бабульки из очереди:

– Вот спасибо новым властям, как о человеке заботятся. Все, что надо, дают. Вот вы, молодой человек, теперь и забот знать не будете! Обо всем позаботятся власти. Слава богу, слава богу.